павел руминов личная жизнь
Павел Руминов
День рождения: 25.11.1974
Семья: не женат, есть сын
Официальные страницы
Биография
Сценарист и режиссер российского кинематографа Павел Руминов появился на свет во Владивостоке. О своих детских годах Павел вспоминать не любит. Известно, что в школьные годы он звезд с неба не доставал и учился средне.
После окончания общеобразовательной школы поступил в Дальневосточный университет на факультет журналистики, но уже через два месяца ушел оттуда, разочаровавшись в своем выборе.
Человек без высшего образования
Перепробовал разные профессии и долго не мог определиться, в каком направлении двигаться дальше. В 1998 году Павел Руминов переехал в Москву.
В Белокаменной ему не пришлось «мыть посуду» и искать средства на жилье и пропитание – все как-то само собой сложилось. На первых порах зарабатывал рекламой, пробовал себя в издательском бизнесе и в избирательной кампании, освоив азы политического пиара; снимал музыкальные видеоклипы.
Затем Павел устроился на должность монтажера, помогая довести до окончательного вида кинокартины «Русские в городе ангелов», «В движении», «Прогулка», «Антикиллер-1», «Антикиллер-2». Павел Руминов принципиально отказался от высшего образования, считая, что творческий человек всему должен научиться самостоятельно.
Сотрудничество с Родионом Нахапетовым, Егором Кончаловским, Филиппом Янковским, Алексеем Учителем многому научило Руминова.
В свободное время Павел Руминов смотрит корейские фильмы или футбольные поединки итальянского клуба «Наполи», за который болеет еще со времен Диего Марадоны. Но еще с большим удовольствием на досуге он просто отсыпается.
«Рок» и рак
В 2004 году Павел решил и себе попробовать снять кино. Его первый фильм «Дедлайн» собрал множество призов на российских и зарубежных кинофестивалях. Окрыленный первым успехом, Павел Руминов написал сценарии полнометражного фильма «Человек, который молчал» и короткометражки «Записка», которые сам же и экранизировал.
В 2007 году молодой режиссер замахнулся на более масштабный проект, решив снять фильм ужасов «Мертвые дочери». В интервью, вышедших накануне премьерного показа, Руминов называл себя «русским Кубриком» и обещал открыть новые грани в жанре хоррора. Но фильм откровенно провалился в прокате, а критики приняли его в штыки. Как грустно сознавался автор, его детище «не понравилось даже билетершам и стульям в кинотеатре».
Немного поубавив свои амбиции, Руминов снял кинопроекты «Визит мушкетера», «Два часа», «Обстоятельства», «Сценаристы», «Приключения звездной пыли», выставив их в Интернет для просмотра. Создавал клипы для Земфиры, Дельфина, «Ночных снайперов», Найка Борзова, «Мумий Тролля».
После этого режиссер работал над сериалом «Я буду рядом». Но драматическую мини-повесть о больной смертельным недугом матери, подыскивающей приемных родителей для своего малолетнего сына, не вызвал интереса у руководителей отечественных телеканалов.
Посоветовавшись с Алексеем Учителем, Руминов переформатировал «Я буду рядом» в полнометражный фильм на студии «Рок». В 2012 году кинокартина Павла Руминова получила Гран-при кинофестиваля «Кинотавр».
В конце 2012 года в конкурсной программе фестиваля «Зимняя эйфория» Павел Руминов представил свой проект «Это просто болезнь».
В 2016 году режиссер снял фильмы «Дизлайк», «Машина любви», «Мы бензоколонки», а год спустя – «Про любовь. Только для взрослых». Раньше Павел Руминов хотел попасть в Голливуд, теперь же ему хочется остаться подростком и все так же верить в мечту.
Павел Руминов
День рождения: 25.11.1974
Семья: не женат, есть сын
Официальные страницы
Биография
Сценарист и режиссер российского кинематографа Павел Руминов появился на свет во Владивостоке. О своих детских годах Павел вспоминать не любит. Известно, что в школьные годы он звезд с неба не доставал и учился средне.
После окончания общеобразовательной школы поступил в Дальневосточный университет на факультет журналистики, но уже через два месяца ушел оттуда, разочаровавшись в своем выборе.
Человек без высшего образования
Перепробовал разные профессии и долго не мог определиться, в каком направлении двигаться дальше. В 1998 году Павел Руминов переехал в Москву.
В Белокаменной ему не пришлось «мыть посуду» и искать средства на жилье и пропитание – все как-то само собой сложилось. На первых порах зарабатывал рекламой, пробовал себя в издательском бизнесе и в избирательной кампании, освоив азы политического пиара; снимал музыкальные видеоклипы.
Затем Павел устроился на должность монтажера, помогая довести до окончательного вида кинокартины «Русские в городе ангелов», «В движении», «Прогулка», «Антикиллер-1», «Антикиллер-2». Павел Руминов принципиально отказался от высшего образования, считая, что творческий человек всему должен научиться самостоятельно.
Сотрудничество с Родионом Нахапетовым, Егором Кончаловским, Филиппом Янковским, Алексеем Учителем многому научило Руминова.
В свободное время Павел Руминов смотрит корейские фильмы или футбольные поединки итальянского клуба «Наполи», за который болеет еще со времен Диего Марадоны. Но еще с большим удовольствием на досуге он просто отсыпается.
«Рок» и рак
В 2004 году Павел решил и себе попробовать снять кино. Его первый фильм «Дедлайн» собрал множество призов на российских и зарубежных кинофестивалях. Окрыленный первым успехом, Павел Руминов написал сценарии полнометражного фильма «Человек, который молчал» и короткометражки «Записка», которые сам же и экранизировал.
В 2007 году молодой режиссер замахнулся на более масштабный проект, решив снять фильм ужасов «Мертвые дочери». В интервью, вышедших накануне премьерного показа, Руминов называл себя «русским Кубриком» и обещал открыть новые грани в жанре хоррора. Но фильм откровенно провалился в прокате, а критики приняли его в штыки. Как грустно сознавался автор, его детище «не понравилось даже билетершам и стульям в кинотеатре».
Немного поубавив свои амбиции, Руминов снял кинопроекты «Визит мушкетера», «Два часа», «Обстоятельства», «Сценаристы», «Приключения звездной пыли», выставив их в Интернет для просмотра. Создавал клипы для Земфиры, Дельфина, «Ночных снайперов», Найка Борзова, «Мумий Тролля».
После этого режиссер работал над сериалом «Я буду рядом». Но драматическую мини-повесть о больной смертельным недугом матери, подыскивающей приемных родителей для своего малолетнего сына, не вызвал интереса у руководителей отечественных телеканалов.
Посоветовавшись с Алексеем Учителем, Руминов переформатировал «Я буду рядом» в полнометражный фильм на студии «Рок». В 2012 году кинокартина Павла Руминова получила Гран-при кинофестиваля «Кинотавр».
В конце 2012 года в конкурсной программе фестиваля «Зимняя эйфория» Павел Руминов представил свой проект «Это просто болезнь».
В 2016 году режиссер снял фильмы «Дизлайк», «Машина любви», «Мы бензоколонки», а год спустя – «Про любовь. Только для взрослых». Раньше Павел Руминов хотел попасть в Голливуд, теперь же ему хочется остаться подростком и все так же верить в мечту.
Павел руминов личная жизнь
АННА ГИЛЁВА: Добрый вечер! Меня зовут Анна Гилёва и это проект «Разговорчики». Мы приглашаем людей, с которыми есть, о чем поговорить, и которым есть, что сказать. Сегодня гость
«Разговорчиков» — режиссёр Павел Руминов. Павел, а зачем же живут люди?
ПАВЕЛ РУМИНОВ: Я только сейчас понял, зачем живут люди. До этой секунды я не знал. Они живут без какой-то причины. Я как-то здесь оказался, прочитал в интернете, что я выступаю, идентифицировал себя по старой фотографии. Если кому-то сейчас скучно, то мы все должны сделать так, чтобы было веселее. Вот для этого живут люди: чтобы решать реальные задачи, а не обманывать себя, не придумывать что-то, что не в наших силах. В наших силах только провести этот час веселее, чем мы могли бы это сделать друг без друга.
ГИЛЁВА: Я думаю, никто и не возражает вот так его провести. Из нашей переписки я поняла, что вы хотите ответить сыну на этот вопрос: зачем живут люди?
РУМИНОВ: Я сегодня его спрашивал и записал даже на видео. Он ответил. Он всегда отвечает.
ГИЛЁВА: То есть он вам отвечает?
РУМИНОВ: Да, не я ему отвечаю, а он мне рассказывает, потому что он ещё не изучил конъюнктуру, он не знает, как правильно говорить, поэтому он говорит, как думает. Это потрясающе — говорить с человеком, который говорит, как думает и не успевает надеть маску. Конечно, он уже знает, что маску надо надевать. У него много разных политических приспособлений для взаимодействия с родителями, но он ещё в этом не изощрен. Поэтому, пока у него золотое время — 3 года и 8 месяцев, я пытаюсь узнать хоть что-то про него. Он управляет моей жизнью.
ГИЛЁВА: И как он сегодня вам на этот вопрос ответил?
РУМИНОВ: Последнее время он отвечает на этот вопрос одинаково: потому что Земля пустая была бы и было бы скучно, а без Милошика особенно. Сегодня он впервые не стал отвечать, он сказал: «Не знаю» и спросил у Кати: «А зачем, зачем?» Тогда я сказал: «Ну, может быть, съесть вот этот блин с клубникой?» Он сказал: «Не, мало! Ещё надо какие-то поделки делать». Я думаю, это может как-то подытожить изыскания многих философов, которых я знаю, как западных, так и восточных.
ГИЛЁВА: То есть, должно присутствовать что-то вроде энтертейнмент?
РУМИНОВ: Энтертейнмент? Мне кажется, что нам, жителям двадцать первого века, вообще про энтертейнмент лучше заткнуться. Потому что, если уж у кого впервые есть энтертейнмент, в миллион раз больше, чем ему надо, так это у жителей двадцать первого века. На нашей планете большинство людей живут в коробках и делают работу, которую ненавидят. По-прежнему убивают детей безо всякой причины, и диктаторы убивают нации. Ещё ни одна нация не отказалась пойти убивать другую и не сказала: «Есть такая штука, как разум, и, может быть, мы не пойдем убивать вон тот миллион людей». Никто ещё не смог этого сделать. В основном мы обсуждаем, как у нас украли два часа на плохом фильме или как мы послушали неудачный альбом такой-то группы. Такого типа трагедии. Поэтому мне кажется, что разговор о нехватке энтертейнмента уклоняет нас от разговора о смысле жизни. Мне кажется, смысл в том, чтобы быть реальней, чтобы быть достойней капельку.
ГИЛЁВА: А что или кто у вас крадёт время?
РУМИНОВ: Я сам. Последние годы никого ни в чем не обвиняю, это потеря времени. Никто у нас ничего не крадёт. Конечно, тяжело запускать фильм. Такое ощущение, что ты разрываешься. Существует огромное количество людей, которые любят кино, но по каким-то причинам они не хотят ничего делать, бороться, пробивать. Но они любят и ждут. И есть группа идиотов, клоунов, десять-пятнадцать человек, которые что-то пытаются делать, именно пытаются. Вы знаете, как растёт росток: семя, нужна вода, почва, должно пройти время…
ГИЛЁВА: А кто-то вас клоуном считает?
РУМИНОВ: Ну, конечно, я клоун. Кинематографисты — это американцы искусства, кинематографисты самые популярные. Даже самый артхаусный режиссёр всё равно работает на массовую аудиторию. Американцы как по Мехико ходят? Хоп — и останавливают движение, прошёл американец. Кинематографисты — американцы искусства, поэтому они самые заносчивые, самые требовательные. Плачут, что у них миллион зрителей, а не десять, хотя театральный режиссёр довольствуется сотнями зрителей, поэты — вообще десятками. Вот ещё один смысл жизни — бороться со всякой ерундой внутри себя, бороться с ощущением того, что кто-то или что-то тебе мешает. Безусловно, я отношу себя к этим десяти-двенадцати клоунам, потому что я готов спать в студии, жертвовать какими-то вещами, потому что я хочу, чтобы оказалось на экране то, что идёт из моего сердца.
ГИЛЁВА: Вы говорите так, как будто вам приходится что-то доказывать, как будто не ценят и не понимают того, что вы делаете.
РУМИНОВ: Это касается всех нас, кто что-то делает. По случайности, я наделен упёртостью, я не могу жаловаться на непонимание. Когда говорят, что художник не понят, мне это очень странно. Тарковский понят, и Бах понят, Бетховен. Не понят маленький человек, который не сделал ни одного усилия, чтобы его поняли и услышали. Человек, который где-то идёт по улице, человек, который подошёл к окну с чайником. Всё в порядке у художников с пониманием. Я прикладываю усилия, и со временем — вода камень точит — люди слышат. Так же, как и я прихожу к каким-то творцам со временем. Раньше классическая музыка для меня была абстрактна, когда я стал последние два года увлекаться, Шуман был мною понят.
ГИЛЁВА: А вы поняты?
РУМИНОВ: Я понят. Попросил сегодня Катю найти этот клуб, и она меня привела сюда. Я был понят ею.
ГИЛЁВА: А как художник?
РУМИНОВ: Это абстрактно, я этого не знаю. Но мне приходят письма, в которых сказано: «Мы вас поддерживаем, ваше творчество нам близко». Это вопрос праздный, к эго. Оно сейчас пробудится и будет говорить, сколько процентов людей меня поняло. В человеке есть творец и есть паразит. Творец что-то делает и всегда счастлив тем, что он делает, процессом действия. Эго подключается и говорит: «Так, что мы с этого поимеем? Какие лавры, аплодисменты?» Человек разделен на творца и эксплуататора, и одно от другого не отделить. Если бы не было эксплуатационного начала, не было бы прекрасных дисков с классической музыкой или фильмов, не было бы галерей.
ГИЛЁВА: Поскольку вы говорите страстно, возникает вопрос: что вами движет? Это обида?
ГИЛЁВА: А что значит излишне приятным?
РУМИНОВ: Боюсь, он может стать хитом, это точно такая же случайность, как и провал. Есть такие хиты, как «Звёздные войны» или «Крёстный отец». Если прочитать биографию этих прекрасных людей, Лукаса или Копполы, всё довольно сомнительно. «Крёстный отец»: какой-то парень, которого все ненавидели, который танцевал на столах, рассказывал всем про идеалы Ренессанса, вдруг снимает трёхчасовый фильм, и все начинают рвать его на части: «О, это барашек! Сколько можно из него свитеров всяких связать». Это же не любовь к Копполе начинается. Он снимает после этого фильм «Разговор». Личный фильм, который он вынашивал много лет. Фильм проходит холодно, никто его не любит. То, что он сказал от себя.
ГИЛЁВА: Вы сделали такой фильм, за который вас любят?
РУМИНОВ: Да, фильм очень мягкий. Когда я его начинал, он был более нервным. Следующий ещё мягче будет.
ГИЛЁВА: Вы говорили, что пытались доказывать, доказывать, но потом успокоились. Какая тогда была цель и какая цель сейчас?
РУМИНОВ: Знаете, что я сделал? Я из своего прошлого собрал одну записную книжку, а всё остальное попытался забыть. Мне очень сложно было бы поддержать разговор с собой трёхлетней давности. Я бы сказал: «Ты что, дурак, что ли?» Смутно помню, чего я тогда хотел. Логически могу понять, конечно. Меня колбасило, я был влюблен в кино. Когда ты приезжаешь в Москву, встречаешь эту косность… Это вечная история… Так устроен мир. Если ты видишь, что все вокруг несправедливо и неправильно, то на своем проекте делай справедливо, занимайся тем, что считаешь правильно. Ничего больше.
ГИЛЁВА: Вы тогда хотели успеха?
РУМИНОВ: Я думал, что мои порывы могут изменить реальность. Это невозможно.
ГИЛЁВА: Художник не меняет мир?
РУМИНОВ: Это хитрая фигура речи. Художник меняет. Когда его эго успокаивается, и всю энергию, которую он выбрасывает во вне, он направляет на свои конкретные дела. Это как хозяйка, которая хочет готовить хорошо, трактаты пишет, выступает, а рука слабеет. Приходит муж, она ему готовит, а вдохновения нет. Я сосредоточился на малых формах. Это не мешает мне говорить о глобальных вещах. Нам никто не мешает ни о чём говорить. Я все время чувствую какие-то знаки вокруг, кирпичи. Недавно мне советовала девушка не упоминать Брамса или Чайковского. «Это раздражает», — сказала она. Я ответил, что мои герои не футболисты и не люди с плакатов пива. Вы заметили, что вся реклама строится на том, что мы должны потреблять продукт, чтобы стать людьми, которые явно не контролируют свои действия. У них закатаны глаза, они всегда в экзальтации. Не в том состоянии, в котором можно анализировать жизнь. Жизнь очень тонкая вещь, ее нужно анализировать. Когда ты пытаешься перестроить абсурдный мир, но у тебя не получается, ты думаешь: жизнь абсурдна, а потом встречаешь несколько, с твоей точки зрения, разумных людей и думаешь, жизнь разумна. А потом десять людей, которые такое скажут, что думаешь: «Расслабься, все хорошо». Потом я стал читать критику разных лет, где я прочел, что всегда всё одно и то же. Я стал готовить материал о странном парадоксе, что под огнём оказывается тот, кто пытается что-то делать, реформировать. Если взять сферу оперы, то под огнём критики был Глинка, Чайковский. Трудно найти критику про второстепенных композиторов, писавших водевили, лёгкую музыку. Получается, что критика — критерий того, что всё в порядке. Есть такой критик, который всю жизнь всех защищал: защита Верещагина, защита Репина. От чего он Репина защищал? От того, что он на картине «Садко» тот не учёл последние изыскания немцев в области морской фауны. На какой глубине Садко должен был встретить тех и тех представителей морского мира? Мир обывательского восприятия смешан с безумным миром художественного мятежа.
ГИЛЁВА: Каким вы для себя видите выход? Просветлить обывательское сознание? Или собрать свою небольшую аудиторию?
РУМИНОВ: Вы знаете, я не даю интервью, это мое четвёртое интервью за год, поэтому я не пришёл с готовыми ответами. Быть необывателем очень легко, надо просто видеть вещи немного ироничнее, проще. Я не знаю ответа на ваши вопросы.
ГИЛЁВА: Я тоже задаю вопросы не те, которые я приготовила.
РУМИНОВ: А я не отвечаю те ответы, которые я заготовил.
ГИЛЁВА: Вы написали ключевые слова, которые могут вам помочь в трудную минуту?
РУМИНОВ: Какая у меня трудная минута может быть?
ГИЛЁВА: Зададут какой-нибудь идиотский вопрос, например.
ГИЛЁВА: Вы можете сказать свою формулировку смысла жизни?
РУМИНОВ: Нет, в этом-то и дело. Для жизни нам нужны одни ответы, для того, чтобы нам сейчас проводить время, другие. Нам нужно тянуть, не упрощать. Мы бежим в эти разговоры от страха одиночества. Мы бежим в разговоры с другими людьми как в крепость, спасаясь. Поэтому я пытаюсь это время использовать, чтобы мы тут разговаривали.
ГИЛЁВА: Вы говорите, что любой фильм — это повод к разговорам о жизни.
разобраться, что такое жизнь здесь. Очень маленький промежуток, где мы ничего не контролируем, где мы можем попасть под машину каждую секунду. В этой книжке (показывает свою записную книжку) 70 конкретных дел, которые надо сделать. Это мой смысл жизни. Если я не делаю этих дел, мне плохо. Я чувствую себя, что я должен сделать конспект какой-то книги, чтобы люди это прочитали. Я не понимаю, почему, но мне плохо, что я не делюсь этим. Я хочу снять фильм такой-то и такой-то. Мне плохо, если я его не снимаю. Никакого другого смысла нет. Нельзя быть добрым, если ты сам не осознал этого. Нельзя быть добрым, если твоё сознание спит. Человек должен работать над собой и увлечься жизнью, загореться, влюбиться. Любовь же не надо объяснять. Вздрогнуть, вспыхнуть и не терять этого состояния. И задавать этот вопрос: «В чем смысл моей жизни?» У одного суфия была медитация, которая построена только на этом: «Зачем я живу?» Человек, повторяя эту фразу, достигал состояния, в котором он понимал, что без работы это не получится. Это сложней, чем выиграть Олимпиаду. У нас есть такой инструмент — голова, которая нас постоянно обманывает. Я читаю много книг о кино. С точки зрения человека, который делает кино, книги, написанные теми, кто не делает кино, состоят на девяносто пять процентов из обсуждения регбийной лиги кенгуру. То есть, как кенгуру играют в регби. Да никак они не играют. Примерно та же логика. Наша голова может изобрести любые реальности. Я читаю такие анализы фильмов, построенные на таких фантастических допущениях, что думаю, барон Мюнхгаузен — вот кто правит миром, а не Джордж Буш и не «Макдональдс». Фантазия, заменяющая нам интерес к невероятному космосу реального. Реальное фантастичней. То, как устроен наш мозг, как люди делают стекло, как люди делают фильмы. Чтобы сделать даже плохой фильм, надо много-много знать. Это было мое прозрение. Я очень увлекался сферами фантазии, воображения. Сейчас я дарю «Назад в будущее», я не хочу, чтобы такие фильмы присутствовали в моем доме.
ГИЛЁВА: Но то, как делать стекло ведь можно разложить на материальные составляющие, а как делать кино не раскладывается. Есть же момент иррационального, волшебства?
РУМИНОВ: Ваш мозг сейчас встал опять на эти лыжи. Именно поэтому обсуждать мы можем только то, что рационально познаваемо. Всё.
ГИЛЁВА: Но это же скучно обсуждать!
РУМИНОВ: Тогда не смешивайте темы — приближение к истине и как провести время. Я готов провести время. Я могу рассказать смешные истории, как я встретил медведя…
ГИЛЁВА: А по ходу дела к истине можно приблизиться? И время провести и к истине приблизиться. Цель была такая.
ГИЛЁВА: У меня возникает масса вопросов, но я понимаю, что лучше мне сейчас помолчать, пусть льется. Вы очень красиво рассказываете, очень хорошо, что не подстраиваетесь под стереотипные и заданные вещи.
РУМИНОВ: Когда проходит конкурс дебютантов, люди ведут себя, как будто совершили преступление: «Я снял, посмотрите, а я пошёл». Тот, кто выходит, не должен мямлить. Он — победитель, а не тот, кто сидит в зале. Смысл жизни не сидеть в зале, а выходить и показывать свою короткометражную нелепую работу и тащиться от того, что она нелепая. Другого пути нет. Иначе мы это время на Земле не проживем легко, свободно, все время будем на иголках: как бы угадать, как бы попасть. Кому нравится нервничать? Это страна, в которой люди боялись, что за ними придут и расстреляют за то, что они не так говорят, не так одеваются и не к тому сословию относятся. Страх в генах. Страна погрязла в страхе. Люди, с которыми ты говоришь о кино, когда речь заходит о каких-то эшелонах, вдруг говорят: «За МКАДом никто этого не поймет». Как что-то изменится, если мы объяты страхом и разделены на маску и на «Я»? Смысл в том, чтобы находить в себе силы и не бояться давления слепой расплывчатой критики, когда вы пытаетесь творить. Смысл жизни в творчестве. Все остальные ритуалы жизни по кругу. Мы едим, ходим, пьём, зарабатываем деньги, но «Я» в этом не проявляется, мы все одинаковые в этом. Через творчество проявляется индивидуальное.
ГИЛЁВА: Вы ставите задачу кого-то вдохновить?
РУМИНОВ: Стараюсь не ставить. Как с критикой фильмов. Если бы мы все воспитывались по-другому! Мой сын растет хитрожопеньким. Он начинает терять своё «Я» и надевает маски. Если бы нас учили отвечать перед собой и стыдится плохой работы самим, то какая разница в том, как люди реагируют? Если я снял фильм, в котором я чувствую, что не честен, то я не решаю свою задачу. Какая разница, примут фильм или нет? Если я знаю, что я был принципиален и сделал все, как хотел и чувствовал, то какая разница, что люди скажут? Какая разница, что вы сейчас думаете об этом, потому что, если я обманываю себя, то уже распинаю. Есть такое выражение: преступник уже наказан. Если бы нас научили тому, что каждый преступник уже омрачает свою жизнь, теряя шанс прожить свою жизнь светло, люди бы боялись этого, а не милиционеров.