павел лузин эксперт биография
«У руководства Роскосмоса сегодня есть зеленый свет на перетасовку отрасли»
Военный эксперт Павел Лузин — об объединении «Прогресса», бюрократическом весе РКК «Энергия» и долгах, которые за космос должны отдавать все мы
17 января 2019, 15:40 
1 063
За последний год глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин четырежды — последний раз в интервью РБК 10 января — заговаривал об объединении нескольких предприятий отрасли: РКК «Энергия», ГНКПЦ им. Хруничева и самарского АО «Прогресс». О том, насколько это реально и как может происходить, «Другой город» поговорил с военным экспертом, приглашенным доцентом НИУ ВШЭ Павлом Лузиным.
— Как вы думаете, почему вообще периодически возникает идея объединения предприятий аэрокосмической отрасти: РКК «Энергия», ГНКПЦ им. Хруничева и самарского «Прогресса»? Что первично, финансовые проблемы предприятий, желание руководства Роскосмоса избавиться от внутренних дрязг в отрасли или, наоборот, напугать менеджеров предприятий: не будете решать свои проблемы сами, начнем процесс реорганизации?
— Серьезные проблемы есть у большинства предприятий российской космической промышленности. Просто сейчас внимание приковано к большому количеству аварий именно ракет, что указывает на кризис ракетостроения. Вот руководство Роскосмоса и пытается этот кризис разрешить, как умеет. А умеет оно действовать только бюрократическими методами.
Вообще, сложно от государственной корпорации, полностью зависимой от государственного заказа, ожидать каких-то других методов, кроме бюрократических. Более того, вследствие существующих в России политических и экономических институтов только бюрократические методы борьбы с проблемой и возможны.
И центр Хруничева, и «Энергия» переживают тяжелые времена. Надо полагать, что и на «Прогрессе» дела обстоят не очень радужно (правда, последняя опубликованная отчетность — за 2014 год). Соответственно, возникает бюрократическая реакция объединить предприятия по их специализации: двигателестроение, ракетостроение, спутники и так далее. Создать узкоспециализированный холдинг в рамках госкорпорации и жестче контролировать дела заводов. К тому же любая реорганизация позволяет заодно отложить решение застарелых экономических проблем, выпросить у правительства дополнительные субсидии, гарантии по кредитам и так далее. Плюс, конечно, бюрократическая борьба за финансовые потоки: РН «Союз-5», проект разработки сверхтяжелой РН на один триллион рублей.
Так что за идеей объединения ракетных предприятий стоит комплекс причин и предпосылок. Другой вопрос: будет ли эта идея реализована, и если да, то в каком виде? Например, РКЦ «Прогресс» делает не только ракеты, но и спутники. Идея специализированных холдингов предполагает, что предприятие должно быть как-то разделено между этими холдингами. И это тоже отдельный предмет бюрократического торга.
Пока лишь понятно, что космическую промышленность надо как-то оздоравливать. Но так, чтобы при этом ничего не менялось принципиально (потому что мы неизбежно упираемся в проблему неэффективного политического и экономического устройства современной России), но чтобы можно было приобщиться к потоку бюджетных ассигнований.
«Никто не хочет терять прикормленные места»
— Насколько, по-вашему, объединение в принципе возможно? Ведь предприятия фактически конкурируют между собой. Должно ли их объединять что-то, кроме производства сверхтяжелой ракеты? Что именно?
— Я бы не сказал, что Хруничев, «Энергия» и «Прогресс» конкурируют между собой — они же производят разные типы ракет. У Хруничева это «Ангара» с прицелом на тяжелый вариант для замены «Протонов», «Прогресс» занимается легкими и средними ракетами «Союз», а «Энергия» — это «Энергия». Она пытается заниматься всем (в том числе «Союзом-5», хотя это больше похоже на попытку производить в России аналог украинской РН «Зенит»), но главная специализация — это все же космические корабли и аппараты. И понятно, что в случае гипотетического объединения лидерство будет принадлежать именно «Энергии» просто в силу ее большого бюрократического веса. Но в целом, конкуренция между предприятиями происходит не за долю на рынке, а за государственное финансирование. И какое решение здесь будет в итоге достигнуто — не знают даже участники процесса.
А что касается самой процедуры… Были у Хруничева двигательные заводы в Перми и Воронеже, их просто взяли и передали в «Энергомаш» (Рогозин в своем последнем интервью в красках описал процесс того, как проходила эта «спецоперация» по перераспределению активов внутри госкорпорации). Хруничеву оставили только ракеты. Сделать «Прогресс» частью ракетного холдинга не так сложно. Главный вопрос в кадровых перестановках, никто же не хочет терять прикормленные места.
К тому же и для региональной администрации это головная боль, ведь именно на ней лежит ответственность за ситуацию с безработицей, за так называемое «инновационное развитие» и так далее. Если «Прогрессом» будут руководить из Москвы или из Королева, то придется заново выстраивать все это бюрократическое взаимодействие с очень крупным и значимым для области предприятием.
— Можно ли, на ваш взгляд, вообще говорить о конкуренции, если мы говорим о внутриотраслевых взаимоотношениях Центра им. Хруничева, РКК «Энергия» и ЦСКБ «Прогресс»? За какие ресурсы и решения они борются?
— Бюрократическая конкуренция в отличие от рыночной всегда осуществляется за долю в бюджетных ассигнованиях, а не за долю на рынке. И эта конкуренция не про экономическую эффективность, а про то, кто будет обладать полномочиями и контролировать финансовый поток. В российской государственной промышленности, зависящей от бюджета, речь идет именно о бюрократической конкуренции и о бюрократическом торге. Последний происходит в рамках сложной политико-экономической конструкции: предприятие — госкорпорация — региональные власти — правительство. Все части этой конструкции имеют свои цели, задачи и интересы. То, как будет выстроен баланс этих интересов, и является предметом бюрократического торга.
— Есть ли в Роскосмосе какие-то внутренние движения, которые смогут выступить против создания объединенной компании, в пользу идеи только лишь проектного офиса по сверхтяжелой ракете?
— Скорее всего, реорганизация все же будет. Огромная масса предприятий отрасли экономически неэффективна и имеет очень туманные перспективы. Взять хотя бы планы «Прогресса» в 2025 году продавать 30 своих ракет в год. Откуда эта цифра? В 2018 году было запущено 16 РН «Союз», то есть руководство завода мечтает за семь лет в два раза увеличить производство. А что запускать? Больше трети запусков «Союзов» приходится на полеты к МКС, которая не вечная. То есть речь должна идти не о 30 ракетах к 2025 году, а о том, чтобы в 2025 году производить хотя бы те же 16 ракет-носителей. И чтобы они летали без аварий. А поскольку череда аварий в последние годы имеет характер не только технической, но и серьезной политической проблемы для Кремля, то у руководства Роскосмоса сегодня есть зеленый свет на перетасовку отрасли.
«Взамен погашенных долгов будут появляться новые»
— Если процесс создания общей компании все же будет запущен, то какие компетенции объединяемых предприятий пересекутся и где, соответственно, нужно будет ждать оптимизации и сокращений? На какие крупные проекты, кроме сверхтяжелой ракеты, может повлиять объединение — затормозит их, ускорит или отменит?
— Опыт всех подобных преобразований в космической отрасли и в ВПК в целом в России показывает, что власть стремится избегать банкротств заводов и тем более их закрытия. Максимум, на что идут — сокращение персонала. Так что переживать за крупные проекты не стоит — заводы свои заказы получат. Вопрос всегда стоит — кому достанутся самые «жирные» заказы, кто получит «утешительный приз» и кто будет контролировать финансовые потоки.
Принципиально для Самарской области объединение ничего не изменит — ракеты «Союз» в каком-то количестве в обозримой перспективе все равно будут производиться там. Возможно, из «Прогресса» выделят цех по производству спутников и соединят его, например, с Решентневым и/или НПО Лавочкина. И тоже разместят какой-нибудь заказ на пару-тройку спутников. То есть космическое производство в ближайшие годы все равно из Самары никуда не денется.
А что касается перспектив развития этого производства — так их нигде в России нет. Даже эта самая сверхтяжелая ракета — а зачем она нужна? У нас какая-то обширная программа космических исследований, требующая запуска тяжелых межпланетных научных станций или телескопов? Нет. А освоение средств не стоит приравнивать к развитию. Была у нас уже сверхтяжелая ракета — «Энергия». И где она?
— Можно ли на основании данных (небольших) о финансовом положении этих трех предприятий делать какие-то сравнительные выводы о качестве управления ими?
— У Хруничева и «Энергии» — многомиллиардные долги, низкая рентабельность и проблемы с качеством производимой продукции. У «Прогресса» тоже многомиллиардные долги (правда, без доступа к отчетности сложно делать выводы о структуре этих долгов, а значит и о том, насколько предприятие будет справляться с этим бременем в ближайшие годы) и тоже проблемы с качеством (взять хотя бы эпопею со спутниками «Ресурс-П»).
Однако дело не в качестве управления. Дело в самой политической и экономической системе, существующей в России. Если у вас высокие налоги, уничтожение бизнеса, государственная промышленность, неспособная существовать в рыночной системе, сотни тысяч сотрудников с низкими зарплатами, завеса секретности и подавление любой инициативы, то вы не сможете ничем управлять эффективно.
Можно только погашать за счет всех российских граждан долги предприятий и смотреть, как эти предприятия снова будут копить долги, наращивать издержки и осваивать средства на разработке какой-нибудь сверхтяжелой ракеты.
— Теоретически, если объединение произойдет, как это повлияет на процесс реструктуризации долгов предприятий перед бюджетом?
— Все существующие долги — перед государственными банками и обеспечены государственными гарантиями. Долги предприятий Роскосмоса перед банками по сути гасит бюджет, то есть все мы. Проблема в том, что взамен погашенных долгов будут появляться новые долги. Конечно, реструктуризация — она, как война: под это дело многое можно списать. В том смысле, что попросить правительство оплатить счета и предоставить субсидии, организовать еще какие-нибудь федеральные целевые программы и так далее. От этого ничего принципиально не изменится, на Марс мы не высадимся.
Российская власть сейчас решает в космосе несколько задач, которым подчинены все потенциальные реструктуризации.
Первая — сохранить сотрудничество с США почти на любых условиях. Это пилотируемая программа после МКС — тут неважно, чем космонавты занимаются, лишь бы летали вместе с американцами.
Вторая — поддерживать группировку военных спутников, чтобы оставаться формально второй, а в худшем случае третьей военной силой в мире (по способности воевать за пределами своих границ, для чего спутники и нужны) после США и Китая.
Третья — наладить более-менее хорошее качество выпускаемых ракет и аппаратов, потому что аварии разрушают легитимность нынешней российской власти в глазах общества. Полет Гагарина и «Мир» — наши главные мирные достижения за весь предыдущий век. Если власть в космосе будет и дальше демонстрировать неуспехи, в глазах общества она перестанет быть властью.
Следите за нашими публикациями в телеграме на канале «Другой город», ВКонтакте и Facebook
Павел лузин эксперт биография
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Навалитика
Долгое время у меня был любимый дурачок в аналитике на военные темы – широко известный в узких кругах Александр Храмчихин. Этот даже не служивший в армии выпускник физфака, работавший коробкой из-под ксерокса в избирательных штабах Ельцина, СПС и прочих светочей, соосновал в 90-х мелкую аналитическую шаражку. От ее лица он задвигал про то, как неукротимые полки НАТО, гремя огнем и сверкая блеском стали, сотрут в пыль наши ржавые консервные банки, отвоюют полагающийся им лебенсраум, и мы наконец-то будем попивать баварское.
Однако, судя по его последним комментариям, – довольно адекватным и в большинстве своем на сайтах ольгинской медиаимперии – этот наймит Госдепа таки перешел на темную сторону. Но, на мое счастье, на небосклоне военной аналитики загорелась новая звездочка.
4 августа в газете «Ведомости» появилась статья «Какие вооруженные силы нужны России?». Чтобы вы не тратили свое время на чтение этого опуса, в начале которого говорится, что отечественные ВС – «плоть от плоти нынешней российской коррумпированной, неофеодальной системы, восходящей к коммунистическим временам. Они – один из тех испорченных институтов, которые делают нынешнюю российскую деспотию возможной», сразу скажу вам ответ на вопрос из заголовка. России нужны хуевые вооруженные силы.
Если чуть подробнее – армию надо сократить втрое, полностью перевести на контракт, позвать побольше баб, солдатам сдавать ЕГЭ при приеме, оставить несколько военных вузов, в которых учить маркетингу и нанотехнологиям, в каждом регионе создать силы территориальной обороны (батальон «Азов», ага), а министром должен быть исключительно гражданский. Вот тогда армейский социальный лифт вознесет Васю из Залуподрищенска до самых небес.
Прежде чем говорить об авторе, сделаю небольшое лирическое отступление. В самом конце значится: статья подготовлена для аналитического проекта «План перемен». Что же это за план такой? «Проект «План перемен» призван инициировать общественную дискуссию об образе будущей России. Мы открыты к сотрудничеству со всеми политическими силами демократической направленности. Координаторы проекта находятся в диалоге с наиболее перспективным на сегодня политиком Алексеем Навальным и его штабом, и мы рассчитываем, что ряд предложений, вырабатываемых нашими экспертами, найдут отражение в его программе».
Теперь вернемся к автору. Это некто Павел Лузин. Про него тут уже нарыли прелестное психоаналитическое:
Это, конечно, является вишенкой на торте и роднит его с другим гигантом мысли и отцом русской демократии, но я предпочитаю начинать с профессионального портрета.
Итак, Павел Александрович Лузин. Окончил историко-политологический факультет Пермского госуниверситета, сейчас преподает там. Также преподавал в пермском филиале Высшей школы экономики. Защитил кандидатскую диссертацию на тему «Национальная политика США в космической сфере. 2001–2010 годы». Стажировался и работал на подсосе в ПИР-Центре, который занимается международной безопасностью. Участвовал в десятке летних школ и воркшопов, в том числе при штаб-квартире НАТО. В 2015 году выступил на экономическом форуме в Польше с темой «Ответы на гибридную агрессию». Клепал доклады про сраную рашку для Freedom House.
Немного о его творчестве. Увлекается идеями сепаратизма. Активно пишет для портала intersectionproject.eu, у которого множество прекрасных авторов – из Атлантического Совета, Американского совета по внешней политике, Transparency International, «Радио Свобода», «Фонда Карнеги», общества «Мемориал», фонда «Либеральная миссия», Института евро-атлантического сотрудничества в Киеве и прочих богоспасаемых организаций.
Вот несколько примеров статей Лузина, о которых все ясно уже из заголовков: «Вернется ли Россия к идее свободы?», «Перемирие ради войны», «Проверка боеготовности: подготовка к войне или способ осуществления власти?», «Русский Доктор Стрейнджлав: реальна ли милитаризация Арктики?», «Градус милитаризма», «Гибридная агрессия против Украины». В общем, кремлевские геронтократы держат склеротический палец на спусковом крючке войны.
А закончить этот портрет в интерьере хочется словами преподавателей «вышки», которыми они поздравили своего коллегу после защиты им кандидатской: «Павел Лузин – молодой, амбициозный, талантливый ученый. Желаем ему дальнейших научных свершений, творческих успехов, пытливых студентов и удивительных открытий!».
Павел Лузин: Мужчины за работой
Автор: Павел Лузин, эксперт по внешней и оборонной политике
Статья подготовлена для аналитического проекта «План перемен»
Разлагающая роль военизированных ведомств
В развитых странах военная служба служит «социальным лифтом», — молодые люди могут происходить из самых бедных сло-ев общества, но обладая военной смекалкой и способностями к армейскому делу, за несколько лет обретают хорошую материальную перспективу и социальный престиж. В России сегодня армейский офицерский корпус фактически исключен из элиты общества после выхода в отставку. В этом смысле офицеры спецслужб оказываются гораздо успешнее. Более того, как будет показано ниже, наличие погон во всех военизированных ведомствах девальвирует сами понятия «офицер» и «военнослужащий».
Помимо социально-философского и ценностного аспектов, крайне важен аспект политический. Множественность силовых и квази-армейских структур (всяческих спецназов) является неотъемлемым атрибутом авторитарных режимов. Абсолютное большинство таких режимов, даже если диктатором являлся военный, к собственным армиям относится с большим недовери-ем. Поэтому создаются разнообразные силовые (военизированные) ведомства, зачастую имеющие собственные вооруженные формирования. Цель таких действий ясна — создать систему «сдержек и противовесов» среди силовиков и тем самым обезо-пасить авторитарную систему власти. Однако политические и экономические издержки такой системы зашкаливают.
Как это влияет на Вооруженные силы? Во-первых, в такой системе армия уже не может эффективно выполнять свои прямые задачи по обороне от внешних угроз, поскольку превращается в часть разветвленного силового механизма удержания власти. Во-вторых, военное командование неизбежно коррумпируется наряду с другими силовыми структурами. Все они имеют пол-номочия по применению силы, а также по контролю и регулированию какой-то сферы жизни граждан. А где контроль, там – соблазн наживы.
Забыв о своих первоочередных задачах, ведомства заняты подковерной борьбой. С одной стороны, им необходимо усилить свои позиции в бюрократической системе, расширить влияние и увеличить финансирование. Тут можем вспомнить еще срав-нительно недавнее желание Следственного комитета обзавестись собственным спецназом или идеи Росгвардии контролиро-вать российский сегмент интернета. С другой стороны, они хотят обеспечить свою автономию от прочих органов власти и быть подотчетными персонально главе государства.
Во всем, что не касается прямых указаний президента, у силовиков развязаны руки. Они могут свободно распоряжаться имеющимися ресурсами финансирования и насилия. При этом верхушка неизбежно окружает себя клиентелой, необходимой для участия в ведомственной конкуренции. В обмен на лояльность и материальную поддержку руководители силовиков пре-доставляют такой клиентеле (приближенным сотрудникам, фаворитам, бизнесменам) часть имеющегося в их распоряжении административного ресурса.
В итоге, коррупция пожирает все уровни раздутой военной корпорации. На среднем и низшем — происходит погоня за личным достатком, на высшем к этому добавляется бюрократическая борьба. Случаи воровства солярки и строительства генеральских дач силами солдат морально устарели. В наше время командиры войсковых соединений начали делать бизнес на строительных подрядах, а передвигаются кортежами с мигалками и полицейским сопровождением.
Проще говоря, разнообразие военизированных ведомств обусловлено самой природой авторитарной власти и неизбежно по-рождает коррупцию. В таком контексте создание эффективной армии попросту невозможно — армейская офицерская среда всегда будет испытывать разлагающее влияние со стороны офицерства спецслужб. Более того, власть, создающая многоголовую военную гидру, волей-неволей выражает недоверие армии, еще больше провоцируя ее неэффективность.
Можно ли этот конгломерат ведомств вообще сделать эффективным? Надо понимать, что сама природа военной силы требует особого статуса для своих носителей. И если эти высшие полномочия распределены между разными службами, неизбежно возникает иерархия, бюрократическая конкуренция и недоверие. При этом самый низкий кпд будет присущ крупнейшим ведомствам — армии и полиции. Ситуацию можно изменить, только отказавшись от ведомственного милитаризма, то есть — от авторитарной системы «сдержек и противовесов» между службами.
Эффективная армия и эффективные спецслужбы
Последовательная демилитаризация силовиков позволит создать и успешный армейский офицерский корпус, который будет основой эффективных Вооруженных сил в демократической России и сможет генерировать элиту общества. Для этого необ-ходимы следующие шаги:
Росгвардию нужно расформировать, ее служащие при наличии соответствующей квалификации переводятся в сухопутные войска Вооруженных сил. Во-первых, неизбежное сокращение нынешней армии создаст запрос на компе-тентных военнослужащих. Его могут восполнить наиболее толковые офицеры, сержанты и рядовые нынешней Росгвардии. Во-вторых, наличие в России особой армии для борьбы с «внутренними врагами» делает невозможной демократизацию стра-ны.
Немногочисленный полицейский спецназ должен являться единственной военизированной структурой, за исклю-чением Вооруженных сил. Задержанием вооруженных преступников должны заниматься исключительно специальные полицейские отряды. При этом силы таких отрядов не должны привлекаться для подавления общественных беспорядков, ина-че полицейский спецназ перестанет различать гражданских протестующих и преступников. В ситуации гражданских беспо-рядков используются обычные полицейские. Если полиция теряет контроль над обстановкой в городе или регионе, губерна-тор может использовать для наведения порядка армейские силы территориальной обороны.
Спасательные службы (МЧС) также должны быть демилитаризованы. Пожарные и спасатели подчиняются ме-стным властям. Для борьбы со сложными чрезвычайными ситуациями региональные власти также могут привлекать армей-ские силы территориальной обороны.
Офицерские звания – также прерогатива Вооруженных сил. Ни в полиции, ни в спецслужбах не может быть ни генералов, ни полковников — эти ведомства должны стать гражданскими, и их чины не могут приравниваться к офицерским званиям. Армейский офицер должен чувствовать свою особость, чтобы соответствовать тем высоким требованиям, которые предъявляются к нему в Вооруженных силах.
Специализированное военное образование — прерогатива исключительно Вооруженных сил. Для подготовки офицеров армии и флота нужно несколько военных университетов и академий, дающих фундаментальное образование по точным наукам и гуманитарным предметам. Конкретную армейскую специальность офицер получает уже в войсках. При этом многочисленные ведомственные институты и академии у силовиков должны быть ликвидированы. Даже сегодня большая часть сотрудников спецслужб заканчивали гражданские университеты.
Таким образом, мы сможем создать систему, в которой армейский офицерский корпус успешно служит интересам демократи-ческой России. Так он будет находиться под контролем гражданских властей и не испытывать провоцирующего коррупцию давления со стороны других военизированных ведомств.
Эксперт рассказал о военных планах РФ в Белоруссии
Российские власти заинтересованы в гуманитарном кризисе в Белоруссии ради укрепления своей военной мощи, считает эксперт Павел Лузин.
По его мнению, два главных рычага давления Москвы на Минск — военно-техническое сотрудничество и экономический аспект, пишет «Белорусский партизан».
Как считает Лузин, Россия хочет конвертировать военное присутствие на территории соседней страны — в виде РЛС «Волга» и узла дальней связи Военно-морского флота в Вилейке — в общевойсковую базу.
«Общевойсковая база дает более гибкое присутствие, потому что она позволяет вмешаться во внутриполитический процесс в случае каких-то эксцессов», — пояснил эксперт, напомнив о роли базы Черноморского флота в крымских событиях 2014 года.
В частности, такая база была бы нужна РФ на случай полноценного конфликта с НАТО, а в мирное время — для влияния на ситуацию в Восточной Европе, чтобы «иметь рычаг давления на европейцев и вбивать клин в трансатлантическое единство».
При обострении в Донбассе военная операция против армии Украины также нуждается в поддержке со стороны Белоруссии, указал обозреватель.
Президент Александр Лукашенко при этом «всеми силами сопротивляется интеграции белорусских вооруженных сил в российские», отмечает издание.
Однако Кремлю «выгоден масштабный гуманитарный кризис» в соседней стране, полагает Лузин.
«Тогда можно будет сказать Западу „вот, мы исполняем свой долг перед союзным государством“, поэтому введены войска», — добавил он.
Ранее Лукашенко пригрозил западным странам, что, если внешний враг задумает напасть на Белоруссию, он будет иметь дело с объединенными силами РФ и Белоруссии.