Бывшие пленные рассказали, кто виновен в гибели людей на Майдане и о том, что происходило там на самом деле
Бывший боец спецподразделения «Беркут» Сергей Зинченко Фото: Никита МАКАРЕНКОВ
— Людей, которые были на Майдане, окрестили в Украине мирными демонстрантами. Вы все видели. Можете согласиться с этим?
— Физически ничего такого не было. Было моральное давление на семью. Не давали свиданий. Говорили, что жена и родители не дождутся меня никогда. Сейчас все мои родственники остались дома – в Украине. Сам я из Черниговской области. Когда я приехал сюда, я сразу же с ними связался. Поговорил с мамой и женой по телефону. Они сказали, что главное, что я на свободе.
— Когда вам поменяли меру пресечения, вы видели, что радикалы начали протесты?
Павел Аброськин – также экс-сотрудник спецподразделения «Беркут». 21 ноября 2014 года он вместе со своими коллегами выехали на митинг в Киеве. Он проходил из-за застройки и никак не был связан с Майданом. Задача бойцов состояла в обеспечении правопорядка.
Бывший боец спецподразделения «Беркут» Павел Аброськин Фото: Никита МАКАРЕНКОВ
— Мы уже собирались ехать на базу, но по дороге нам пришла команда выехать на площадь Независимости. Там стояла сцена, были студенты, которые просто развлекались и отдыхали. А неподалеку был политический митинг за «Евроинтеграцию». Один митинг пришел к другому в гости, но студенты сказали, что их митинг не политический. Политических митингующих культурно попросили, после чего они разошлись. Они приходили несколько раз, а потом уходили. Прошло время и тридцатое число началось с того, что у них закончилась заявка на проведение акций, разобрали сцену. Из политического митинга люди пришли к студентам, и тогда начались провокации сотрудников милиции.
— Когда все это затянулось, в феврале-месяце, были надежды, что все закончится мирно?
Шрамы на руке Павла Аброськина, которые появились вследствие агрессии протестующих на Майдане Фото: Никита МАКАРЕНКОВ
— Я мог уехать после Майдана, но я не чувствовал за собой вину, не чувствую ее сейчас и не буду чувствовать в будущем. Я не виновен. Я действовал в рамках закона.
— Были надежды на этот обмен пленными или вы уже не верили, что вас отпустят?
— С самого начала нам часто говорили, что мы в списках на обмен, но в какой-то момент вера пропала, мы перестали на него надеяться. Сейчас эта информация свалилась как снег на голову. Было неожиданно.
«Комсомолка» будет рассказывать истории переданных Донбассу пленных и следить за их судьбами в дальнейшем.
Освобожденные из украинского плена и переданные ДНР люди по-прежнему живут на территории одной из республиканских больниц, где проходят медицинские обследования и получают помощь. В этих стенах они проведут, предположительно, несколько недель. Специальный корреспондент «Известий» встретился с бывшими заключенными, они рассказали о первых впечатлениях от свободы и планах на будущее.
«Выхватили самых молодых»
Сотрудники правоохранительных органов во время столкновений с митингующими на площади Независимости в Киеве
Среди обменянных — пятеро бойцов «Беркута». Бывшие сержанты. Этих самых ребят (только в форме и шлемах) мы видели по телевизору, когда они с однополчанами сдерживали в течение четырех месяцев беснующуюся толпу на майдане. Они, как никто другой, знают, что творилось в центре Киева в те трагические дни. Троих из пятерых в рамках обмена отправили в ЛНР. Двоих — Павла Аброськина и Сергея Зинченко — в ДНР.
Павел и Сергей в киевских застенках просидели больше пяти с половиной лет. На момент ареста одному было 24 года, другому — 25.
— Выхватили самых молодых, — объясняют они. — Видимо, расчет был, что таких быстрее можно сломать.
Бойцы Беркута Павел Аброськин (слева) и Сергей Зинченко
О подробностях тех дней ребята не распространяются: «Мы до сих пор судимся, любые подробности могут быть использованы против нас». О победе майдана вспоминают так:
— Во-первых, это была боль, горечь. Нас бросили, эти чувства даже не передать словами, — говорит Павел Аброськин. — Во-вторых, не верилось, что вот эта масса теперь будет хозяйничать в стране.
Подразделение «Беркут», по словам Павла, сразу расформировали, бойцов уволили. Впрочем, без работы они сидели недолго: скоро создали аналог упраздненного формирования, тем более что уровень преступности в стране резко подскочил. Служить в него позвали уволенных ребят. Павел и Сергей вернулись в правоохранительные органы.
— А потом нас пригласили на допрос и предложили дать показания против бывших командиров. Якобы они отдавали приказы на расстрел мирных митингующих, — делится Сергей Зинченко. — То есть предложили оболгать командиров! И выдвинули условие: «Согласитесь — отпустим, нет — сядете сами».
И Павел, и Сергей отказались. Им инкриминировали статью «Убийство двух и более лиц». Позже, за неимением улик, переквалифицировали ее на «Терроризм». Сначала держали в СИЗО СБУ. Потом в изоляторе для бывших сотрудников внутренних дел.
— Все эти годы были борьбой, — говорит Павел. — С произволом и беззаконием. Не было и мысли отступить и пойти на поводу у следствия. Что помогало держаться? Честь мундира. Я знаю: я не преступник, я выполнял свой долг, был верен присяге, защищал свой народ и страну, делал всё, что от меня требовалось! Я не могу подвести своих родных, оклеветать товарищей. Нас было пятеро там, в заключении, и мы, по сути, отвечали за всех сотрудников «Беркута», которые стояли на майдане.
В ближайшем будущем парни планируют дальше отстаивать свою невиновность.
— Будем продолжать эту работу в формате видеоконференций, — говорит Сергей Зинченко. — Выход на свободу любой ценой не был самоцелью. Мы пошли на обмен, только чтобы родным стало легче. Главная задача, как и прежде, — добиться юридической очистки. И вернуться домой, где нас ждут.
«Не верили, не надеялись»
В другой палате — ребята из Мариуполя. 29-летний Вячеслав Бирюков и 32-летний Виктор Скрипник. Выглядят спокойно и даже отрешенно, словно находятся где-то далеко. На свободе они, как и ребята из «Беркута», оказались впервые за пять с лишним лет. После победы в 2014 году майдана и прибытия в родной город националистов для «наведения порядка», небольшой группой стали вести разведывательную и диверсионную деятельность.
— Большинство жителей Мариуполя были против новой украинской власти, наши настроения полностью совпадали с донецкими, — рассказывает Виктор Скрипник. — Радикалы начали запугивать горожан. Похищали людей, избивали, издевались. Эта информация до сих пор закрыта, Украина боится ее обнародовать. В сентябре 2014 года нас задержали, обвинили в терроризме. Поместили в Мариупольский СИЗО.
Самыми сложными оказались первые полгода.
— Били нещадно, калечили, из кабинета следователя, по его приказу, отправляли в пыточные подвалы, — говорит Вячеслав Бирюков. — Держали там по три дня, избивали непрерывно, потом уводили обратно в камеру. И через неделю всё по новой. Шесть месяцев без остановки!
Там же Вячеславу сломали трубой руку. Кость лопнула и до сих пор находится в таком состоянии (пять лет!), рука не сгибается, гипс не накладывали, врач не смотрел, рассказывает он. На руке образовался ложный сустав. Чтобы исправить ситуацию, нужно делать сложную операцию, сращивать кость заново. Также Слава — инвалид III группы, сердце поддерживает кардиостимулятор. Во время избиений аппарат вышел из строя, и его так и не восстановили, несмотря на многочисленные обращения к руководству изолятора и в международные организации.
У Виктора проблемы с глазами, вывихнутый после избиений плечевой сустав, нарушения жевательного аппарата.
За все эти годы никто из них не видел родных, в свиданиях отказывали. Матери обоих парней из-за давления были вынуждены покинуть родной Мариуполь. Отец Вячеслава в прошлом году умер, сын так и не простился с ним.
Обмен для обоих ребят стал неожиданностью. Не верили, не надеялись.
— Это счастье, как в эйфории находишься, — говорит Виктор. — Нас когда на территорию ДНР завезли, вдруг солнышко из-за туч выглянуло. А до этого стоял туман. И почему-то забылось вдруг всё, что творилось последние пять лет.
«Я в Донецке, мама!»
Отдельная история — матери, которые ждут сыновей. Жительница Макеевки Светлана жила без сына год. В конце 2018-го он выехал на приграничный блокпост для встречи с девушкой и пропал. Позже выяснилось: задержали украинские спецслужбы. При этом последние несколько лет он трудился на гражданке торговым экспедитором в Донецке.
— За него сначала требовали выкуп, но у нас денег таких нет, да и неясно, отдадут или нет, — говорит мать. — Держали в Мариупольском СИЗО. Он мне сообщил во время короткого звонка, что его вывозили с завязанными глазами за город, угрожали. Платные адвокаты за его дело не брались, говорили: сепаратист, смысла нет. Одна надежда оставалась на обмен.
— Он связался со мной за несколько дней до обмена, сказал: «Мама, не переживай и не плачь, кажется, вернусь. Подписал бумагу». А потом из Красного Креста позвонили, подтвердили: «Да, ждите!»
Украинские военнослужащие охраняют автобус во время обмена военнопленными в Донецкой области
Автобусы с освобожденными пленными в день обмена мать ждала на Макеевском шоссе. Когда увидела, разревелась. Уже в больнице, когда все выгрузились, увидела сына. Обняла и долго ничего не могла сказать. Передала куртку, постельное белье, подушку. И еду — котлеты, салат оливье и новогодние мандарины.
Мать другого пленного Лариса живет в Горловке. В декабре прошлого года ее сын Юрий — военнослужащий армии ДНР — шел с позиций, попал в засаду и был захвачен в плен.
Три дня, по словам женщины, она просто лежала на кровати в неведении — сил подняться не было. Потом на украинских сайтах появилась новость — пленён. А скоро с матерью связались представители Красного Креста, которые подтвердили эту информацию, и начали помогать: целый год передавали сыну посылки и письма, сообщали о его состоянии. Юрию грозило 8 лет лишения свободы по статье «Сепаратизм».
За три дня до обмена он позвонил: «Завтра отравляют по этапу, надеюсь, на обмен». А 29-го декабря снова: «Я в Донецке, мама!»
Сына Лариса еще не видела. Говорит, не знает, пустят к нему или нет. К возвращению Юры дома готовится сварить борщ с косточкой — его любимое блюдо. Новый год встретила одна. Но, несмотря на это, говорит, праздник получился по-настоящему радостным и светлым.
Экс-«беркутовцы» рассказали о том, как расстреливали их сослуживцев на Майдане
Речь идёт об интервью Сергея Зинченко и Павла Аброськина телеканалу «Россия 24». Бывшие «беркутовцы» рассказали, как в феврале 2014 года в центре Киева расстреливали их сослуживцев.
Они отметили, что именно бойцы «Беркута» стали первыми жертвами на Майдане почти 6 лет назад.
Из интервью для ТК «Россия 24»:
Дополнительно отмечено, что огонь вёлся чаще всего даже не по тем сотрудникам, которые находились в строю, а по тем, кто в тот момент находился один и, например, оказывал помощь.
Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ № ФС77-76970, выдано 11.10.2019 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)
Сайт использует IP адреса, cookie и данные геолокации пользователей сайта, условия использования содержатся в политике по защите персональных данных.
«Некоммерческие организации, незарегистрированные общественные объединения или физические лица, выполняющие функции иностранного агента», а так же СМИ, выполняющие функции иностранного агента: «Медуза»; «Голос Америки»; «Реалии»; «Настоящее время»; «Радио свободы»; Пономарев; Савицкая; Маркелов; Камалягин; Апахончич; «Сова»; «Альянс врачей»; «ФБК» (запрещена в России); «РКК» «Центр Левады»; «Мемориал»; «Голос»; «Человек и Закон»; «Дождь»; «Медиазона»
Освобожденные бойцы «Беркута» рассказали о событиях 2014 года на Майдане
Бывшие бойцы спецполка «Беркут» Сергей Зинченко и Павел Аброськин, обвиняемые по делу о Евромайдане и входящие в число пленных, которыми Украина обменялась с Донбассом 29 декабря, рассказали в эфире канала «Россия 24» о начале обстрела беркутовцев на площади Независимости в Киеве (майдан Незалежности) в 2014 году.
Аброськин отметил, что стреляли именно по сотрудникам «Беркута», а огонь открыли со стороны Киевской филармонии. «Вели огонь не по тем, кто, например, стоял в строю, а по тем, кто нес рацию, оказывал какую-то другую помощь», — уточнил Аброськин.
По словам Аброськина, следствие по делу о расстреле «прошло достаточно быстро». «Никаких улик не было собрано. Они быстро сделали все, что им надо, подогнали под сторону обвинения», — отметил он.
Как передает слова бывших спецназовцев репортер телеканала, «доказательств их невиновности собрано немало». «Мы не можем вам сейчас об этом рассказывать. Мы не давали показания, это вы услышите уже во время судебного процесса», — заключил Аброськин.
Среди пленных, которыми обменялись Киев и самопровозглашенные ДНР и ЛНР, было пять бойцов «Беркута». Всего украинская сторона передала 60 заключенных, Донбасс — 51 человека.
Президент Украины Владимир Зеленский назвал политическим решение включить беркутовцев в список для обмена. По его словам, таким образом Киев смог вернуть своих военнослужащих, находившихся в плену. «Если бы они остались, мы бы не получили наших разведчиков, не получили бы ребят, которые были в Дебальцево», — сказал Зеленский. Он добавил, что освобождение бывших беркутовцев никак не отразится на расследовании событий на Майдане в 2014 году.
Перед началом обмена кроме Сергея Зинченко и Павла Аброськина Апелляционный суд в Киеве освободил из СИЗО еще одного сотрудника «Беркута» — Олега Янишевского. Суд также отменил домашний арест экс-бойцов спецподразделения Сергея Тамтуры и Александра Маринченко. Всего по делу о расстреле демонстрантов 20 февраля 2014 года на площади Независимости проходят 26 бывших беркутовцев. Зинченко и Аброськина, в частности, обвиняли в убийстве 39 участников митинга. Генпрокуратура требовала для них пожизненного заключения.
Экс-«беркутовцы» Аброськин и Зинченко: «Донецк с Киевом вообще не сравнить: в Киеве много ряженых»
ИА «Антифашист» побеседовал с экс-«беркутовцами» Павлом Аброськиным и Сергеем Зинченко, обменянными 29 декабря 2019 года в ДНР. Ребята уже выписаны из реабилитационного центра и потихоньку осваиваются в столице воюющего региона, где, как оказалось, ранее они не были.
До этого более 5,5 лет они провели в украинском СИЗО по обвинению в расстреле «небесной сотни». Бывшие пленники поделились своими первыми впечатлениями о свободе, о Донецке, мнением о происходящем на Украине и планами на будущее.
— Ребята, вы уже по-настоящему свободны. Присутствует ли чувство той самой, настоящей, свободы?
Павел: Конечно, чувствуется: я хожу по городу, за мной никто не наблюдает, живу, как хочу, иду, куда хочу, общаюсь с кем хочу и когда хочу, сам себе покупаю то, что нравится…
Сергей: Уже немножко начинаю ощущать свободу, но всё равно пока ещё всё, как в тумане… Когда закрываю глаза, то опять ощущаю себя на тюремных нарах…
— До этого вы когда-нибудь были на Донбассе, в Донецке?
Павел: Нет, я не был, как-то не приходилось, хотя по Украине чуть поездил.
Сергей: Я тоже здесь впервые. Хотя всегда мечтал приехать на футбол на «Донбасс Арену», но, к сожалению, увидел её только при таких обстоятельствах.
— Где успели побывать в Донецке?
Павел и Сергей: Мы уже много где ездили и ходили по городу. Были в театре оперы и балета, в храме, в музее Великой Отечественной войны, в парке Ленинского комсомола. Также побывали в районе Донецкого аэропорта. На Крещение окунались в Кальмиусе в парке Щербакова. Помимо этого, мы посещаем сеансы массажа и начали заниматься в спортзале: нужно восстанавливать физическую форму после долгих лет нахождения в СИЗО. В общем, понемногу знакомимся с городом…
— Какие у вас впечатления от Донецка?
Павел: Мне этот город очень нравится, хоть и людей здесь как-то мало: чувствуется, что его коснулось горе, мы видели обстрелянные дома… Несмотря на то, что на улицах мало урн, город чистый и аккуратный. Здесь дешёвое такси, да и в целом город недорогой. В Донецке много парков и разных достопримечательностей, памятников, нет ночных клубов. В общем, есть, где походить, что немаловажно, так как я люблю пешие прогулки! А ещё в Донецке добрые и отзывчивые люди!
Сергей: Очень чистый и красивый город с хорошими людьми! Поразили его окраины, разбитые артиллерией…
— А «регулярную армию Путина», с которой Украина воюет почти 6 лет, вы случайно в Донецке не встречали?
Павел: Я пока вообще никаких военных здесь не встречал, что очень отличает Донецк от Киева, где множество людей в форме, которые не имеют никакого отношения к армии!
— Как у вас обстоят дела с легализацией, документами? Украина вам все документы вернула?
Павел: Ну, скажем так, Украина нам не препятствует, и это уже хорошо! Буду оформлять российское гражданство.
— Следите за событиями на Украине? Что можете сказать по поводу происходящего?
Павел: Слежу только из некоторых YouTube-каналов: смотрю Анатолия Шария, «Страна.ua» и «Клименко-Time». Ну, чуток прибили патриотов-нациков, радостно! А в целом как было, так и есть: подвижек в лучшую сторону очень мало.
Сергей: Конечно, слежу, это же моя родина, там все мои родные и близкие… Могу сказать, что 90% проживающих там — здравомысляще люди, которые хотят мира. И есть кучка активных пи**расов, которые мутят всю воду…
— На Украине нищета, беззаконие и отсутствие каких-либо перспектив… Вот за что стоял Майдан, как думаете?
Павел: С нищетой уже как бы получше, чем в 2014—2015 годах, но всё равно печалька… Работы с хорошей зарплатой мало, с маленькой — хоть отбавляй, но её на оплату коммуналки едва хватает. И беззаконие: там сейчас система двойных стандартов. Одних вовсе не трогают за преступления, других же — «как книга пишет»! Перспективы есть только за границей. Думаю, Майдан стоял за красивую сказку, рассказанную по телевизору.
Сергей: Одни стояли действительно за какие-то изменения к лучшему, а другие, чтобы прорваться к кормушке. Одних кинули, вторые дорвались…
— На Украине вы считаетесь преступниками без решения суда, хотя всем известно, что «небесную сотню» отправили к Бандере сами же зачинщики Майдана. Планируете ли отстаивать свою невиновность, судиться с государством Украина за тюремное заключение и т.д.?
Павел: Проблема в том, что по нашему делу расследование необъективное и одностороннее, то есть, заказное. Зеленский, по крайней мере, пошёл хоть на какой-то шаг к нашей свободе, чего нельзя сказать за Порошенко. Да, мы будем пытаться довести дело до конца. Получается, что я должен доказывать свою невиновность, а не прокуратура мою вину! А вот это не очень конституционно…
Сергей: Однозначно, мы используем все юридические рычаги, чтобы доказать свою невиновность!
— Какие ваши планы на ближайшее будущее?
Павел: Далеко ещё не задумывались, надо сначала документы все сделать, а там уже, как говорится, будет день и будет пища. Может, пойду служить куда-то в другое подразделение, а, может, и на гражданке останусь. Скорее всего, это будет в России.
Сергей: Пока не могу сказать. Сначала — документы, а там видно будет…
— При возможности вернуть лет десять назад, что бы вы изменили в своей жизни?
Павел: Пошёл бы я в «Беркут»? Да, пошёл бы! Меня всё устраивало до Майдана. Просто подкорректировал бы некоторые моменты.
Сергей: До 2014 года, наверное, ничего не менял бы. А зимой 2014-го разогнать бы Майдан к чертям, чтобы не было всех этих жертв и этой войны!
— Что бы вы хотели передать судьям, прокурорам, националистам?
Павел: У нас вопросов к судьям вообще нет: они нормально занимались своим делом, и мы знаем, что на них давили националисты и т.д. Так что, им нормальный человеческий привет! Ведь им тоже досталось от нациков, когда они принимали решения, которые были невыгодны стороне обвинения и адвокатам потерпевших. А теперь — что передать прокурорам, националистам и адвокатам «небесной сотни»? До встречи в суде, где они будут смотреть на меня через стекло «аквариума», как когда-то смотрел на них я!
Сергей: Передаю привет только вменяемым и адекватным украинцам. Мира нам всем!
В публикации использованы фото донецкого военкора Ирины Лашкевич.
