пата патарая танцор биография
Пата патарая танцор биография
«Звезда» – старейший ежемесячный «толстый» журнал России. Со времени его основания в 1924 в нем опубликовано около 20000 произведений более 10000 авторов, среди которых М. Горький, Анна Ахматова, Алексей Толстой, Михаил Зощенко, Осип Мандельштам, Николай Клюев, Владислав Ходасевич, Борис Пастернак, Юрий Тынянов, Николай Заболоцкий и многие другие писатели, ученые, публицисты, критики. Из всех журналов, когда-либо издававшихся в северной столице со дня ее основания, ни один не выходил, подобно «Звезде», более 95 лет без перерыва.
Более подробно узнать об истории журнала «Звезда» и его авторах Вы сможете в разделе «БИБЛИОГРАФИЯ», в котором собран уникальный материал, охватывающий 75 лет (с 1924 по 1998) существования журнала (роспись всех авторов и всех публикаций продолжена, доведена до 2014 г. и издана: см. «Журнал “Звезда”. Библиографический указатель». В 2 т. СПб., «Журнал “Звезда”». 2014.).
Журнал «Звезда» не является рупором какой бы то ни было партии или финансовой группы и не транслирует читателю какую бы то ни было моноидеологию.
В каждом номере журнала появляются новые, не известные читателям имена.
В каждом номере публикуются новые переводы лучших иностранных авторов.
Раз в год выходит специальный тематический номер «Звезды», целиком посвященный определенному культурному явлению: творчеству Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Владимира Набокова, Александра Солженицына, Иосифа Бродского, Сергея Довлатова, истории американской, немецкой, польской культур и др.
Кроме ежемесячных рубрик журнала «ПОЭЗИЯ И ПРОЗА», «НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ», «НАШИ ПУБЛИКАЦИИ», «МНЕНИЯ», «ЭССЕИСТИКА И КРИТИКА», в число постоянных рубрик входят: «ИСТОРИЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ», «МЕМУАРЫ ХХ ВЕКА», «АРМИЯ: ВОЙНА И МИР», «РОССИЯ И КАВКАЗ», «ЛЮДИ И СУДЬБЫ», «ТАКАЯ ВОТ ИСТОРИЯ», «УРОКИ ИЗЯЩНОЙ СЛОВЕСНОСТИ», «ФИЛОСОФСКИЙ КОММЕНТАРИЙ», «ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ»… Авторские рубрики ведут: Наталья Бонецкая («ОКОЛО ЦЕРКОВНЫХ СТЕН»), А. К. Жолковский («УРОКИ ИЗЯЩНОЙ СЛОВЕСНОСТИ»), Игорь П. Смирнов («ФИЛОСОФСКИЙ КОММЕНТАРИЙ»), Александр Мелихов («БЫЛОЕ И КНИГИ»),
Постоянный ежемесячный объем журнала – 272 страницы.
В разделе «КНИГИ» представлены аннотации на выпущенные Издательством журнала «Звезда» книги. Здесь же Вы можете узнать о ближайших планах издательства.
«Звезда» – это не только журнал и его издательство, но и общественно-художественный клуб в помещении редакции на Моховой 20. Здесь регулярно проводятся общероссийские и международные конференции, литературные вечера, встречи с известными политиками и деятелями культуры, устраиваются выставки художников.Вход свободный.
Информация о планируемых редакцией мероприятиях размещается на нашей новостной ленте.
Полёт Искандера
К онечно, когда соприкасаешься с тайной, хочется разгадать её или хотя бы приблизиться к разгадке… Но что есть тайна Искандера?!
Явно не то, что он, южнокавказский парень с пёстрыми восточными корнями, родившийся и проживший много лет в Абхазии, стал одним из самых крупных русских прозаиков советского времени. В конце концов русская литература всегда с готовностью и радостью вбирала таланты самого разного этнического происхождения. Про это давным-давно написал один афро-россиянин: “Всё должно творить в этой России и в этом русском языке”.
Нет особой тайны и в творческом долголетии Искандера — как настоящий мастер, он всю жизнь, что бы ни писал, пишет одну и ту же книгу — самый заметный монолит в ней роман «Сандро из Чегема». Это книга “боли и нежности” к человеку (воспользуюсь заглавием одного из лучших его рассказов о любви, он впоследствии вошёл в повесть «Морской скорпион»). Искандер от природы добросердечен, добросердечна и его проза, почему бы не появиться и долголетию?!
Некоторая тайна есть в том, как Искандеру удавалось печатать свои свободные, чуждые любой конъюнктуре вещи в условиях дуболомной советской цензуры? Как эта свобода сквозь препоны и надолбы тупой коммунистической идеологии пробивалась к читателю?!
И здесь вспоминается упоминаемый в «Созвездии Козлотура» танцор Пата Патарая “со своим знаменитым ещё с тридцатых годов па «полёт на коленях»”.
“После сильного разгона он вылетел на сцену и, рухнув на колени, скользил по диагонали в сторону правительственной ложи, свободно раскинув руки и гордо вскинув голову. В последнее мгновенье, когда зал, замирая, ждал, что он вот-вот вывалится в оркестр, Пата Патарая вскакивал, как подброшенный пружиной, и кружился, как чёрный смерч”.
6 марта исполняется восемьдесят лет со дня рождения Фазиля Абдуловича Искандера
В «Пирах Валтасара» (книга «Сандро из Чегема») история со “знаменитым номером Паты Патарая: разгон за сценой, падение на колени и скольжение, скольжение через всю сцену, раскинув руки в парящем жесте” вновь поминается. Но здесь танцор — Сандро, который, соревнуясь в “полёте на коленях” с Патой Патарая, закрыв глаза башлыком, “стремительно прошуршал на коленях танцевальное пространство и замер у ног товарища Сталина”…
Это сравнение двух исполнений одного танца видится не случайным. Искандер даёт яркую метафору взаимоотношений художника с такой властью, которая посчитала своей обязанностью управление художником, контроль за ним. В этих условиях любой художественный акт, предназначенный для подцензурного распространения, становится поистине “полётом на коленях”, где сочетаются “дерзновенная преданность”, “трогательная беззащитность раскинутых рук и слепота гордо закинутой головы и в то же время тайное упрямство во всей фигуре”…
Но у художника всегда остаётся выбор: закружиться в итоге “полёта”, подобно неумолимой природной стихии, или замереть у ног… Какой вариант оказался ближе Искандеру, пояснять не приходится.
Д ля Искандера очень важно разделение того, что все власти, какими бы они ни были, постоянно пытаются соединить, но, как правило, не на добросовестной, а на спекулятивной основе. Страна и — государство (режим). Так вот, Искандер всегда писал о стране и никогда — о государстве. Страна для него — это родина, это мир, это счастье. Это — люди. Это везде. Вот почему ему удалось создать не только пленительный образ южнокавказского черноморья (намеренно не пишу: Абхазия, поскольку сам писатель с истинно творческой мудростью дал себе ещё одну степень свободы, не используя точных топонимов, даже Сухум у него — Мухус), но и Москвы, и России… А вот государство для Искандера — нечто приходящее, может, лучше, может, хуже.
Оно, как и страна, будет всегда, но это не страна, а так… трое в синих макинтошах. Этот мощнейший образ появляется на картине, описанной Искандером в одноимённом рассказе (затем вошёл в «Сандро из Чегема» как глава «Хранитель гор, или Народ знает своих героев»). “Чувствовалось, что художник увидел в изображённых людях какую-то силу зла и в то же время вложил в это изображение долю издевательства, тем самым как бы внушая, что сила зла, воплощённая в этих людях, мнимая. Или само зло мнимое?”
Да, Фазиль Искандер — это не Искандер-Герцен, талантливейший человек, сладострастно налетавший с политическими инвективами на императорскую Россию и при этом остававшийся вполне своекорыстным по отношению к этому строю.
Фазиль Искандер, потерявший в годы репрессий отца, пишет в основном не о силе зла, а о его слабости, порой даже комической нелепости. Что ему это государство, если за ним вечная страна! Страна, где множество прекрасных, замечательных людей, при том никогда не идеальных, это тоже удивительное свойство Искандера — написать человека как он есть, во всей полноте, но никогда не принизить, не оскорбить (см. искандеровское определение сатиры). Наверное, недаром его любимый герой носит однокоренное с его фамилией имя — ведь и дядя Сандро не только мудрец, но и плут.
Так мы приближаемся к открытию, может быть, главной тайны Искандера — в жизни сплошь и рядом приходится совершать “полёты на коленях”, но при этом надо никогда не докатываться до правительственной ложи, не переходить из круга страны в круг государства.
В не сомнений, Фазиль Искандер — настоящий литературный классик. Он не только способен обо всём написать, но и почти всё напечатать. Даже участие Искандера в альманахе «Метрополь» не сильно повлияло на его общественное положение. Всего через несколько лет, в 1983 году и вовсе произошло маленькое чудо — вышел его подробный библиографический указатель. И где? В Ульяновске! В тогдашнем оплоте большевистской идеологии. Но это не всё! Накануне в США была издана искандеровская философская сказка «Кролики и удавы», как раз эту идеологию и разбивающая, а заодно устраивающая и публичную порку так называемой советской интеллигенции. Как всё это сочеталось и происходило, могу только гадать. Ну, то, что указатель был сделан, объяснимо. Его подготовила Зоя Борисовна Михайлова, библиограф милостию Божией, человек подлинного подвижничества, она и сейчас полна сил, дали бы ей работать, ещё много принесёт добра Симбирскому краю и всей России. Но с любовью и тщанием сделанное Михайловой надо было ещё издать!
И то, что издали, означает лишь одно: все, кто мог бы этому изданию помешать, разоружились перед обаянием таланта Искандера, перед светоносной его прозой.
Р азумеется, я немного поигрался словами в заглавии этих заметок. В том числе сделав кивок и в сторону ракетного комплекса «Искандер», который Россия готова установить в Калининградской области в случае неблагоприятного для нас геополитического расклада. Полёт «Искандера» на Запад ничего хорошего никому не сулит. Полёты-перелёты рукописей Искандера в зарубежные издательства в советское время тоже происходили нередко вынужденно. Но так или иначе они прилетали туда с добром, множа число его почитателей по всему миру. Так что над полнотой образа российского Искандера есть повод повсеместно задуматься.
А мы ещё раз порадуемся счастью, что нам даже переводчик не нужен — будем читать и перечитывать Искандера на нашем родном русском языке!
Дворянин с чегемского двора. Валерия Новодворская – о Фазиле Искандере
Как войти в долю двум дворянам — с арбатского двора и с чегемского веселого зеленого дворика, смежного с садом-огородом, благоухающим пряными травами, грушами, инжиром, виноградом, обсаженным мощной кукурузой и ореховыми деревьями? Но тонкий, изысканный, глубоко ненавидящий Сталина, Ленина и империю московский аристократ грузин Булат Шалвович Окуджава честно не писал о Грузии почти ничего (кроме белого буйвола, синего орла и золотой форели), инстинктивно сознавая, что надо выбирать: или Храм Русской Литературы и статус российского писателя и поэта, или грузинские краски, тона и сюжеты, и тогда надо от России отречься и работать в рамках своей национальной доли поэтического и прозаического ковра. Так ткали узоры — только на своих станках — Тенгиз Абуладзе, Владимир Короткевич, Василь Быков. А если попытаться совместить, знал умница Окуджава, то получится, что он запишет Грузию в состав России без ее ведома и согласия.
Но мудрый Фазиль Абдулович Искандер со своих горных вершин, будучи абхазом и даже немного персом (иранцем), пренебрег такими условностями, абстрагировался от государственных границ, воспарил и описывал Абхазию, свою княжескую вотчину, куда весь мир время от времени наезжал в гости (включая Сталина, Калинина, Берию— прямо по пословице: «Хороший гость— к нам, плохой гость— мимо»).
И ничего не поделаешь: в наш Храм въехал чегемский кроткий свет, чегемский чай, чегемские тихие куры и наглые петухи, чегемское синее небо, сладостные фрукты и терпкое вино. Фазиль Искандер— гений и волшебник, он протащил Абхазию с собой. Не устраивать же апостолам русской литературы обыск на входе? Так что у Искандера— отдельная часовенка. Однако он не предвидел, что родина, красота, детство— все это может послужить наживкой в западне, которые удавы научились ставить в конце концов на невинных расшалившихся кроликов. Потому что яркий и сочный Чегем и заплаканная, немытая, страдальческая Россия— это, взятое вместе, дает Советский Союз, который, таким образом, пробрался нелегально и в наш сияющий, благородный, устремленный шпилем в Истину Храм. Что еще раз подтверждает известную максиму«На всякого мудреца довольно простоты».
Но Фазиль Искандер, в силу мудрости своей не гневающийся, а свысока презирающий советские и сталинистские окрестности, не может считаться восточным человеком и восточным писателем, хотя и писал о Кавказе. Его мудрость так велика и так интересна, что понимаешь: Фазиль Абдулович из тех, кто смотрит из древности, когда еще не было ни Востока, ни Запада, и из будущего, когда Запад и Восток сольются воедино. Мы все были гостями Фазиля Искандера в его морском, пенном, унизанном чайками и виноградными лозами Мухусе (Сухуми, который абхазы называют Сухум).
Окуджава и Искандер: соседи по поселку Переделкино, друзья и просто большие писатели
Детство Чика
Фазиль Абдулович Искандер родился 6 марта 1929 года в Сухуми в семье бывшего владельца кирпичного завода иранского происхождения. Городская родня мальчика была вся такая важная, образованная, еще помнившая о былом богатстве (средний бизнес). Но кончилось все плохо: в 1938 году отца депортировали из СССР, и сын больше никогда его не видел. Когда потом попал за границу, не нашел следов. Мальчик воспитывался у матери-абхазки в селе Чегем. Родственников у матери было много, в том числе и знаменитый дядя Сандро. Прокормили ребенка. Кукуруза, фасоль, свой мед, чай, куры и яйца, фрукты, варенья, овощи, вино, козы (значит, сыр и молоко), а то и барашки. Даже в войну Абхазия не знала голода. Была суровая, непреклонная бабушка, потом перекочевавшая в «Стоянку человека», вгонявшая родных в транс своей прямотой и высказываниями вслух об истинной сущности Ленина, Сталина и советской власти. Потом писатель искренне сознается, что биографий не писал, что его биографи я — в его творчестве. А то мы сами не поняли. Не очень он и шифровался, Фазиль Искандер. Он — это Чик, вундеркинд, наблюдатель, летописец, разведчик в мире взрослых. И Чик, и Ремзик-«русачок», полукровка, желанный гость в абхазском селе.
Фазиль Искандер окончил русскую школу с золотой медалью. Это был выбор родственников, но он соответствовал вкусу этого гражданина мира, философа, слишком свободного, образованного и ироничного для патриотизма маленькой глухомани, пусть трижды любимой и колоритной, но немного смешной в своем местничестве, впрочем, как и все остальные уголки и уголочки СССР. Только Фазиля Искандера для них не нашлось. Воспевать, кстати, писатель ничего не умеет. Он анализирует и иронизирует.
Любящие родственники были, как три сестры, или как все население СССР: «В Москву, в Москву!» И Фазиля отправили учиться в Москву, почему-то в Библиотечный институт. Учился три года, перевелся в Литературный. Окончил в 1954 году. А дальше пошел работать в «молодежки» в Курск и Брянск. Но Москва, как поприще, как материал для прозы, ему не показалась интересной. Ее у него нет нигде.
В 1956 году Фазиль, молодой, красивый, дерзкий, щеголь и талант, возвращается на родную сторону, в Сухум (Мухус), в абхазское отделение Госиздата. Там он и оставался до начала 90-х. Тридцать четыре года… Целая жизнь. Чик вырос, Чик вылетел из гнезда— и, как герой фильма Данелии «Мимино», вернулся к своим истокам. Но комплиментов от него не дождались ни в Мухусе, ни в Чегеме.
С друзьями в Переделкино
Искандер и его окрестности
Есть у него такая повесть, «Человек и его окрестности». И вот наш будущий классик, воздвигший себе в «Сандро из Чегема», в «Кроликах и удавах» и в «Созвездии Козлотура» знак бессмертия, начинает писать еще слабые стихи. Но сборники выходят («Горные тропы»— в Сухуми в 1957-м). В глухих регионах всегда любили молодых авторов и печатали их (национальная культура— это престиж; а что писано по-русски, так это ценили особо: он наш, он не сепаратист, не буржуазный националист). А потом пошла и большая литература. В конце 50-х теплые объятия «Юности», приюта нонконформистских дарований, приняли юношу с таким талантом. С 1962 года прозаик наконец перешел на прозу. Стихи были не его стезей. И в 1966 году в восьмом номере «Нового мира» появился первый шедевр Искандера — «Созвездие Козлотура».
 | Фазиль Абдулович из тех, кто смотрит из древности, когда еще не было ни Востока, ни Запада, и из будущего, когда Запад и Восток сольются воедино |
Браки заключаются на небесах
Лирический герой Искандера, лихой журналист, никогда не хвастается любовными победами, а стыдливо и с благоговением ухаживает за необыкновенной девушкой, от общения с которой лимонад кажется тугим и шипящим, как шампанское. В 1960 году Фазиль Искандер на этой девушке женился. Ею оказалась поэтесса Антонина Хлебникова, они даже совместную книгу стихов выпустили в 2011 году. У них разница в возрасте всего 11 лет, но Антонина сразу стала ведомой, признав ведущую роль мужа. Она даже в Литературный институт постеснялась пойти. Работала редактором в экономических журналах, в НИИ при Министерстве энергетики. Родители были в ужасе: жених старше дочери, он кавказец, да еще«богемщик». А брак счастливый, прочный. По стихотворению «Сухумский берег. Ночь». Там есть удивительные в наш век строки: «И никак тут не устоять, если двое — стихии прибой, и уже наших рук не разъять, и не страшно в прибой за тобой». Этот брак увенчали сын Александр, юный финансист, и дочь Марина, художница. А Александр еще и пишет. Экспертная оценка отца: «Пишет хорошо, сукин сын, хотя и читает мало». Жил в семье Фазиль Искандер по принципу изоляционизма: когда пошли дети, отгородил свой кабинет от прочей квартиры дверью, причем обитой. Иначе какая же работа: суета, пеленки, писк, визг… Домочадцы быстро выучились уважать эту башню из слоновой кости.
Конечно, поэтессе Антонине Хлебниковой, горожанке, интеллигентке, была ближе аристократичная тетушка, сестра пропавшего в Иране отца, обожавшая Стендаля (уж не тетушка ли это Чика, любительница кофе, табака, пасьянсов и светских бесед?), нежели мама Фазиля, Лели Хасановна, которая делилась с невесткой крестьянской мудростью.
Антонина Хлебникова (Искандер)
Его тусовка
Фазиль Искандер имел прекрасный карасс, из которого дожил до наших дней он один. Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Юрий Левитанский. «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». У Булата Шалвовича есть даже шуточная песня про «кабинеты», где он мечтает решить свои нехитрые проблемы поверх голов бюрократии: «Зайду к Белле в кабинет, загляну к Фазилю, и, наверное, мне станет хорошо». Не надеясь сам получить кабинетик, Окуджава уповал, что шум строительных отбойных молотков возвещает ему, что его друзьям «строят кабинеты». Не было у Фазиля кабинета. И, к счастью, не будет. Он дружил с хорошими людьми, людьми с «раньшего времени», правильными людьми, у которых были правильные убеждения. И сегодня они наверняка гуляли бы по бульварам с белыми ленточками вместе с Борисом Акуниным и Людмилой Улицкой.
В ресторане Дома Литераторов: с Андреем Битовым и Беллой Ахмадулиной
Его баррикады
Фазиль Искандер все делал в жизни правильно, за исключением одного момента прострации, когда в шоке 2008 года, не разобравшись в ситуации, поверив, что Грузия и впрямь напала на Цхинвал, он подписал благодарственное письмо Путину (как это у нас делается: по телефону и не прочитав). А так шел в ногу с диссидентами: участвовал в 1979 году в «Метрополе» (дал этому самиздатовскому журналу рассказ «Маленький гигант большого секса»). Ведь даже от Владислава Ардзинбы, маньяка сохранения СССР, он деликатно дистанцировался. Но в совместное существование Грузии и Абхазии он не верит. У него другой опыт. Из его рассказов мы знаем, что грузин для его земляков — иностранец почище эндурцев. Не враг, но чужой.
Фазиль Абдулович тяжело пережил грузинско-абхазскую войну Эдуарда Шеварднадзе начала 90-х. Я надеюсь, что он не видел горящую Гагру, разрушенный Сухуми, который уже не нарядный курорт, а просто обшарпанная дыра, пейзаж после битвы. Меня и то испугал пустой, брошенный, огромный, без единого курортника сухумский пляж. И чем особенно может гордиться Фазиль Искандер — это тем, что все его премии и ордена начинаются с 1989 года. Советская власть писателю ничего не давала. Тоже чуяла иностранца. Чужого.
Философ самых честных правил
А в произведениях Фазиля Искандера, живого, слава богу, классика, нашего Гомера и Шекспира, и впрямь намечалась диверсия. История с Козлотуром совсем не безобидна. Это был такой очередной вымышленный национальный проект типа «поднятой целины», «пятилетки в четыре года» или «догоним и перегоним Америку по количеству мяса, масла, молока и яиц на душу населения». На этом фоне «шерсть, мясо, а также пышные рога» мичуринского животного вполне даже смотрятся. Присмотревшись, мы обнаружили, что даже в рассказах о Чике есть подводные камни. Вот Ника, дочь танцора Пата Патарая, который отправился в лагеря за то, что танцевал перед начальником, оказавшимся «врагом народа». Вот незнакомые охотники объясняют Чику, что нет никаких врагов, а есть глупость. Вот на набережной Мухуса Искандер встречается с немецким профессором и тот, вспоминая войну, рассказывает ему о гестапо: «Быть убитым в гестапо так же страшно, как быть убитым призраком». И все понимают, что речь идет о КГБ. «Сандро из Чегема» вышел в «Новом мире» в 1973 году, №№8–11, а отдельное издание— в 1977-м. Оно было урезано на две трети. Полный текст вышел в США в Ann Arbor в 1979-м и 1981-м. Все-таки попривыкли партийно-гэбэшные бонзы, что их подопечные писатели печатаются на Западе. Даниэля и Синявского гробили с непривычки. Просто они первыми пошли в атаку. В 1989 году и мы удостоились полного варианта. Дядя Сандро был бы совсем Ходжой Насреддином, Фаустом или Тилем Уленшпигелем, если бы он хотел, скажем, сражаться за свободу. Но не было таких персонажей ни в абхазском, ни в грузинском, ни в русском фольклоре. Дядя Сандро и его лирический племянник хотели просто выжить. Они, как все, боялись КГБ, но кое-что подмечали и издевались вполголоса (кукиш в кармане), как вся страна: например, чай. В Абхазии якобы стали сажать чай, потому что его перестал продавать России китайский император, огорченный казнью русского царя и его детей.
Сталин, в прошлом бандит, что колоритно показано в романе, со своими оргиями тоже был по тем советским временам крамолой. А в 1982 году в Ann Arbor вышло программное произведение Искандера «Кролики и удавы». Мы его получили только в 1987 году, уже при Горби. Это очень страшная вещь — про то, как мирно сосуществовали с кроликами удавы, поедая зайчиков согласно нормам «межвидового соглашения о гуманном заглоте», а когда кролики поняли, что «их гипноз— наш страх», то их стали душить уже без всякого гуманизма. Причем удавы, которыми правил Великий Питон, страшно боялись (и они тоже дрожали) сказать вслух, что удавами должны править удавы. И даже сам Фазиль Искандер, горько сожалевший о распаде СССР, не понял, что хорошее настроение в рамках Союза, ощущение единой страны и «человеческой общности», боязнь рыночной экономики «без совести» («зверинец с открытыми клетками»), убеждение, что «СССР— это была яма, охранявшая нас от бездны», — это и есть функционирование межвидового соглашения о гуманном заглоте, непреходящее наследие удавов, потому что все мы кролики, даже мудрецы, философы и классики. Укатали сивок крутые горки, и получились кролики. Или удавы. Ну еще обезьяны. И не люди— туземцы. Кому как повезет.
Фазиль Искандер с женой Антониной Хлебниковой и сыном
drugoe_kino
drugoe_kinoДРУГОЕ КИНО
Смотрим. Пишем. Обсуждаем.
Лет двадцать лет назад я включил телевизор и наткнулся на трёхсерийный фильм Лейлы Горделадзе «Праздник ожидания праздника» по рассказам Фазиля Искандера. Тогда по домашним обстоятельствам почти ничего не смог посмотреть. За прошедшее время появился Интернет, и я наконец посмотрел все три серии. Хочется сказать, что понравилось, а что вызвало вопросы.
Очень понравилось, как снято, какой-то особый колорит, что, по-моему, характерно для грузинского кино. Совершенно очаровательный мальчик играет Чика, да и другие дети хороши, очень колоритен дед, замечательно удался «дядя самых честных правил» — сумасшедший дядя Чика.
А вот роскошная тётушка, мне кажется, не получилась. От её темперамента, театральности, непримиримости к нелюбимым родственникам — родне Чика со стороны матери — остался только полумифический рассказ о любви к ней принца Ольденбургского. Где же её превращения из старухи с трясущейся головой, отдавшей молодость непрактично честному мужу и требующим её заботы родным, в вечнотридцатипятилетнюю царевну-лебедь и обратно? Где её крик на весь двор: «Чик, иди обедать, я приготовила настоящий украинский борщ, мама тебе такого не сделает»? Где раздражавший Чика классический вопрос: кого ты больше любишь — маму или тётю?
А теперь о том, что — не то что не понравилось — вызвало недоумение. Фильм вышел в 89 году — уже можно было перенести на экран всё, что Искандер когда-то отважился написать. И фильм, казалось бы, всё время подводит к эпизодам, которых ожидаешь. нет, не как праздник, а как необходимое, неизбежное описание того фона, на котором происходят события детской жизни. Метафорой чего у Искандера является человек с телегой, который бродит по городу и отправляет собак на живодёрню. В любую минуту он может забрать и Белочку — любимую собаку Чика.
Чик — не сирота, у него есть мама, разлучённая с отцом Чика, депортированным в Иран. Но мама в фильме даже не появляется. В одном из рассказов сестра Чика вдруг расплакалась, когда соседский мальчик вбежал во двор с криком: «Ура, папа приехал!» — в фильме есть эта фраза, но нет плачущей сестры. В другом рассказе есть девочка Ника, которая нравится Чику. Искандер прекрасно, как, наверное, никто другой, описывает пробуждающуюся детскую чувственность («химию» — скажут мои современники), когда Чик и Ника дерутся из-за пистонов для игрушечного пистолета. В фильме этого нет.
Наверное, всему этому есть объяснение. Может быть, фильм начали снимать задолго до 89 года, потом Искандер впал в немилость, потом фильм, наконец, выпустили но исправить его уже было невозможно. А может быть, режиссёр просто решил не портить детям праздник. И тем не менее, жалко. Даже Ника в фильме почему-то названа Ликой.