овчинников фигурист личная жизнь

Юрий Львович Овчинников

Юрий Львович Овчинников. Родился 3 июня 1950 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург). Советский фигурист, выступал в одиночном катании. Чемпион СССР (1975). Бронзовый призер чемпионата Европы (1975).

Юрий Овчинников родился 3 июня 1950 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).

В секцию фигурного катания его в 6 лет привела мать. Первым тренером стал Игорь Борисович Москвин. С 1974 года он стал тренироваться под руководством Алексея Николаевича Мишина.

Выступал он за ДСО «Буревестник» (Ленинград).

В 1968 году занял пятое место на чемпионате СССР, а через год повторил этот результат. Хотя он не был призером, федерация фигурного катания СССР принимает решение включить восемнадцатилетнего спортсмена в сборную страны для участия в чемпионате Европы 1969 года в Гармиш-Партенкирхене (ФРГ). Юрий к тому времени уже стал одним из самых блестящих мастеров произвольной программы.

На чемпионатах СССР в 1970-1978 годах неоднократно был призёром. Наиболее успешным стал 1975 год, когда он стал чемпионом СССР и бронзовым призёром чемпионата Европы.

Он одним из первых в мире пытался включить в произвольную программу четыре тройных прыжка, затем, также в числе первых, освоил четыре различных тройных прыжка (тулуп, сальхов, риттбергер и флип). Вошла в историю его уникальная короткая программа на органную музыку И. С. Баха с серией медленных шагов, за которую на чемпионате мира 1975 года поражённые судьи поставили оценки 6,0 за артистизм.

В 1978 году Овчинников ушёл из большого спорта, но продолжал выступать в различных показательных программах. К этому моменту он окончил Институт Физкультуры.

С 1980 года тренировал Игоря Бобрина, однако на международные выступления Бобрина сопровождал Сергей Волков, так как Овчинников был «невыездной» из-за дружбы с оставшимся за границей Михаилом Барышниковым.

С 1983 года был первым директором Ледового Театра Татьяны Тарасовой «Все звезды», одновременно являлся и солистом театра. Затем выступал в международном ледовом шоу, которым руководили Татьяна Тарасова и английские фигуристы Джейн Торвилл и Кристофер Дин.

В течение 20 лет проживал в Сан-Диего (Калифорния, США). Тренировал команду синхронного фигурного катания «Team del Sol». В 2010 году вернулся в Москву. Работает в Олимпийском комитете России.

Юрий Овчинников в кино

В 1980 году снялся в главной роли в музыкальном фильме «Фантазия на тему любви», сыграл роль музыканта из вокально-инструментального ансамбля «Фокус» Александра (озвучил Андрей Мягков). По сюжету его герой неожиданно для себя становится «женихом» чемпионки страны по спортивным танцам на льду. Однако шутливый розыгрыш становится причиной и серьезным поводом для настоящей любви. В роли музыкального ансамбля «Фокус» выступила группа Стаса Намина.

Юрий Овчинников в фильме «Фантазия на тему любви»

Позже появлялся на экране в фильмах-спектаклях «Танго, танго. » и «Все звёзды».

Личная жизнь Юрия Овчинникова:

Женат. Имеет двоих детей.

Спортивные достижения Юрия Овчинникова:

Фильмография Юрия Овчинникова:

последнее обновление информации: 03.11.2020

Источник

Юрий Овчинников: биография и личная жизнь

Юрий Овчинников — яркий фигурист, выступающий в одиночном фигурном катании, запомнился поклонникам не первыми местами на призовом пьедестале, а своей артистичностью и умением чувствовать музыку. Он достиг успеха в спорте и привел к чемпионству своего воспитанника Игоря Бобрина.

Детство и юность

Овчинников Юрий Львович появился на свет в Ленинграде 3 июня 1950 года. Главой семейства Овчинниковых был инженер и капитан 1-го ранга Лев Константинович. Мать — Евдокия Петровна, занималась воспитанием двоих детей. У Юры была сестра Наташа, которая младше его на тринадцать лет.

Чтобы энергичность сына приносила пользу, Евдокия Петровна записала шестилетнего Юру в секцию по фигурному катанию. Позже по стопам брата пошла и сестра Наталья.

Будущему призеру повезло воспитываться у заслуженного тренера СССР Игоря Борисовича Москвина. Впоследствии Юрия продолжил наставлять не менее выдающийся тренер Алексей Николаевич Мишин. Свои первые победы фигурист завоевал под флагом ДСО «Буревестник».

Юрий Овчинников в молодости

Биография

Личная жизнь

Младшая сестра Овчинникова Наталья также занималась фигурным катанием. Старший брат любил нежную и скромную Наташу. Он часто наблюдал за ее тренировками. Знакомство Игоря Бобрина и Натальи привело к браку двух близких для Овчинникова людей. В результате короткого союза родился сын. Пара развелась и Наталья вышла замуж во второй раз. Сестра фигуриста также занимается тренерской деятельностью. Она подготавливала своих дочек от второго брака к семейному виду спорта.

Выводы

Овчинников не может похвастаться множеством завоеванных золотых медалей. Его катание отличается чувственной выразительностью. Фигурист выполнял ряд прыжков, повторить которые не под силу даже более опытным одиночникам. Это четыре тройных прыжка, такие как флип, риттбергер, сальхов и тулуп. Шестиметровая амплитуда, в которой он, казалось, зависал, поражала судейский состав соревнований. Увлечение театром и музыкой делало акцент на артистичности во время произвольных программ.

Сегодня спортсмен выполняет административные обязанности. После возвращения из Америки он заново открывает для себя Россию, посещая культурные мероприятия и знакомясь с интересными людьми. Тренерский опыт, полученный на Западе, позволил менять мир спорта уже на родине. Фигурист по-прежнему ведет активный образ жизни.

Источник

Юрий Овчинников: «душой исполненный полет. »

3 июня 1950 года в г. Ленинграде в семье капитана первого ранга родился Юрий Львович Овчинников. В секцию фигурного катания его в 6-летнем возрасте привела мать в надежде, что занятия спортом направят в нужное русло неуемную энергию ее сына.

В 1968 г. Юрий впервые вошел в пятерку сильнейших советских фигуристов на первенстве страны, а год спустя повторил этот результат. Однако, несмотря на то, что Овчинников еще не поднялся на пьедестал почета национального чемпионата, ФФК СССР включила его в сборную страны для участия в ЧЕ 1969 г. в г. Гармиш-Партенкирхене (ФРГ). Произошло это потому, что он к тому времени уже стал одним из самых блестящих мастеров произвольной программы, хотя был не в ладах с обязательными фигурами.

Европейский дебют Овчинникова принес ему 9-е место, а на ЧМ 1969 г. он стал 11-м. В 1970 г. он впервые поднялся на «бронзовую ступень» чемпионата СССР, а на ЧЕ в родном Ленинграде занял 7-е место.

В 1973 г. Овчинников вернулся на пьедестал чемпионата СССР, став серебряным призером. И на ЧЕ, и на ЧМ в том сезоне он замкнул шестерку сильнейших, но на ЧЕ в Кёльне (ФРГ) он был награжден малой бронзовой медалью за произвольное катание.

Юрий с тренером Игорем Борисовичем Москвиным. Начало 1970-х гг.

Юру отличал, пожалуй, самый большой талант в плане выразительности. Даже чрезмерный. Который иногда мешал добиться результата. Была, например, программа «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Но играть театральность легко, когда ты полностью чувствуешь программу. Если такого чувства нет, на спортсмена начинает давить страх, появляется боязнь сделать ошибку, и актерская игра сразу становится неестественной.

В 1974 г. Овчинников выступил лишь на ЧЕ, где был 5-м (вероятно, из-за травмы или по болезни, но точных данных об этом найти не удалось). Самым удачным стал для Юрия сезон 1975 г. Он открыл его блестящей победой на чемпионате страны, затем стал бронзовым призером ЧЕ в многоборье и чемпионом Европы в произвольном катании и занял 6-е место на ЧМ.

Вот что писал об Овчинникове известный спортивный журналист Станислав Токарев: «Трогательное существо Наташа (сестра Юрия, также фигуристка – Л.М.), скромное и нежное. Старший брат, Овчинников Юрий, любит ее молчаливо, ревниво и сильно. Когда она катается, он стоит и молча смотрит, и неподвижен его индейский профиль, неизменно прищуренный глаз и тонкий рот точно прорезаны бритвой.

Его распахнутые прыжки, в которых он словно зависает и плывет высоко надо льдом, неповторимы — Олег Алексеевич Протопопов вывел специальную теорию, согласно которой Овчинников, благодаря своему сложению, своим коротким, мускулистым ногам, ровно настолько, насколько нужно, удлиненным коньками, самой природой приспособлен именно к прыжкам на льду.

«Марусенька». 1974 год

Но тот не знает Овчинникова-актера, кто ни разу не смотрел в его исполнении «Марусеньку». Этот номер Юра показывает сравнительно редко — он слишком озорной. Надо своими глазами видеть, как в огромной алой кепке, с обычным невозмутимым видом Овчинников лихо и свободно отчебучивает невероятные комические па, заламывает руки, поводит плечами, игриво прохаживается на носочках, отчаянно флиртует с трибунами и вообще купается в буффонной роли ухажера с городской окраины. И потом, картинно безразличный к оглушительному успеху «Марусеньки», удаляется за кулисы — в лучшем случае, со своей усмешечкой.

«Марусенька». 1974 год

Овчинников талантлив, это признают все. Все его любят, и он несет эту любовь небрежно и чуточку даже безразлично. Его широкой натуре не хватает методичности, если хотите, доли спортивного аскетизма, он слишком ироничен по отношению к своей славе, которая, в принципе, может остаться и славой непризнанного гения: «Помните, был такой Овчинников, чемпионом не стал, но прыгал здорово». Жаль, если так случится, очень хочу оказаться плохим пророком» (С.Токарев, «Турне, или Две недели с фигуристами, проведенные мною в роли, которую трудно сформулировать», журнал «Юность», 1971).

С тренером Алексеем Николаевичем Мишиным. Вторая половина 1970-х гг.

После сезона 1978 г. Овчинников покинул любительский спорт, но время от времени выступал в различных показательных выступлениях. Вот что вспоминал о нем член ИСУ Йозеф Дедич из Чехословакии (перевод с чешского мой): «Он не соревнуется почти год, но находится в великолепной форме. Закончил институт физкультуры. У него большие способности к языкам и он подумывает об учебе в школе для дипломатов. Время от времени он тренируется и говорит, что ему нужно всегда пять дней усиленных тренировок перед показательными выступлениями. А их у него предостаточно, и они бывают часто.

Его выступления всегда принадлежат к кульминации вечера. Так, на показательных выступлениях в Баньска-Быстрице, которую Интервидение транслировало на три европейские страны, он исполнил в своей программе на музыку Баха тройной риттбергер, тройной сальхов и множество двойных акселей. Восторженная публика не хотела отпускать его со льда. Ему пришлось четырежды выходить на лед. Для того, кто уже, собственно, не катается по-настоящему, это невиданный успех.

Три недели спустя в Москве на большом гала-представлении он завершает вечер как звезда первой величины. Юрий удивительно восприимчив к музыке и умеет передать это в своем катании. Он настолько чувствителен, что порой его организм не может понять, что еще он может выдержать. Наверно, в этом причина некоторых его неожиданных провалов, когда он находится в замечательной форме.

С Игорем Бобриным. 1981 год

Закончив институт физкультуры, Овчинников перешел на тренерскую работу и с 1980 г. стал наставником Игоря Бобрина, которого привел к званию чемпиона Европы 1981 г.

Правда, дружба Юрия с танцовщиком Михаилом Барышниковым (Михаил даже был свидетелем на первой свадьбе Юрия), оставшимся во время одних из своих гастролей на Западе, сделала его невыездным, поэтому на международные соревнования с Бобриным ездил Сергей Волков.

Юрий Овчинников в фильме «Фантазия на тему любви». 1980 год

В 1980 г. Овчинников снялся в музыкальном фильме «Фантазия на тему любви» режиссера А.Манасаровой. С 1983 г. он стал выступать в организованном Т.А.Тарасовой ледовом ансамбле «Все звезды», в котором одновременно являлся и директором. Затем выступал в международном ледовом шоу, которым руководили совместно Т.А.Тарасова и фигуристы из Великобритании Д.Торвилл и К.Дин и которое с успехом гастролировало по Австралии, Новой Зеландии, Великобритании, США и Канаде.

С членами ледового ансамбля «Все звезды». 1986 год

Что касается его личной жизни, то Юрий был дважды женат. У него дочь от первого брака и двое детей от жены-англичанки во втором браке. 20 лет он прожил в США, в г.Сан-Диего (штат Калифорния), где тренировал команду по синхронному катанию Team del Sol, которую привел к званию чемпионов США.

Однако несколько лет назад он вернулся на родину. В 2010 г. он был избран советником исполнительного директора Олимпийского комитета России и является инициатором создания Ассоциации профессиональных тренеров России. Его идея нашла поддержку в Министерстве спорта РФ, в Олимпийском комитете России и в Международном союзе конькобежцев.

Источник

Юрий ОВЧИННИКОВ: жить интересной жизнью!

Текст | Анастасия САЛОМЕЕВА Фото | Лев ВЕРХОТИН, ИТАР-ТАСС

Юрий Овчинников — один из самых ярких фигуристов 1970-х, артистичный и музыкальный, чьи выступления, всегда балансировавшие на грани спорта и театрального искусства, завораживали публику. В его жизни были и тренерская работа, и создание уникального ледового театра, и 20 лет, проведенные в США. Сегодня Юрий Львович снова живет и работает в России, в должности советника Олимпийского комитета России. О своем пути в спорте, неразрывно связанном с творчеством, своей сегодняшней деятельности и жизненном кредо он рассказал представителю нашего журнала.

— Юрий Львович, фигурное катание стало вашей профессией и вашим призванием. Вы можете себе представить, как сложилась бы ваша жизнь, если бы в ней не было этого вида спорта?

— Признаюсь, я даже никогда и не думал, что могло бы быть по-другому. Фигурным катанием я начал заниматься в шесть лет. Это было мамино решение, права на выбор мне не оставалось: мама была довольно жестким человеком, и обычно, если я пытался высказать свое мнение, ремнем, старинным русским способом, мне доказывалось, что будет так, а не иначе.

Папа мамино решение поддерживал. Правда, поначалу он считал фигурное катание девичьим видом спорта, и я с ним соглашался. В нашей группе занималось 30 детей и из них 28 девочек, что для меня, мальчишки, было невыносимо. А потом я втянулся в это дело и забыл про свое недовольство. Как видите, фигурное катание пришло в мою жизнь сразу и, видимо, навсегда. Оно стало для меня не просто профессией, спортом, увлечением, а частью жизни.

— Вашими тренерами были легендарные Игорь Борисович Москвин и Алексей Николаевич Мишин. Что они дали вам, чему научили в спорте и в жизни?

— Игорь Борисович Москвин — мой первый тренер. Это человек, научивший меня в фигурном катании всему — и технике, и отношению к этому виду спорта, и трудолюбию. Благодаря Москвину я сформировался как фигурист — со своим мировоззрением, своими принципами, своей техникой. Плюс к этому, я относился к Москвину как к своему второму отцу, ведь, по сути, с ним я проводил больше времени, чем с собственной семьей.

Переход к Мишину ознаменовал мое становление как взрослого человека. В то время я был уже достаточно известным спортсменом, а Мишин как раз закончил кататься и занялся тренерской работой. Алексей Николаевич был моим старшим товарищем, тоже членом команды Москвина. В те годы пара Тамара Москвина и Алексей Мишин гремела на всю страну, одной командой мы ездили на чемпионаты Европы и мира, Олимпийские игры. К Мишину я пришел из-за огромного желания попробовать что-то новое, что-то более современное. И это, я считаю, было правильным решением. К сожалению, Игорь Борисович Москвин отнесся к моему переходу очень болезненно, хотя, наверное, он понимал, что это оправданный шаг.

Работа с Мишиным стала трамплином, который поднял меня на новый творческий и технический уровень. Это был скачок в моем развитии как фигуриста — и эмоциональный, и связанный с новым видением, и с желанием показать что-то свое. Алексей Николаевич много экспериментировал, ему тоже хотелось попробовать что-то новое, и это нас сближало. Мне кажется, что становление Мишина как тренера, по большому счету, началось с меня. Со мной Мишин громко заявил о себе как специалист международного класса, ведь я был первым учеником, с которым он выступал на международных турнирах.

Наши отношения с Алексеем Николаевичем изначально строились как товарищеские. Не могу сказать, что Москвин был диктатором, но он довлел над нами, ведущим в паре «тренер — спортсмен» был он. Мишин же был тренером-партнером. Он не зажимал меня в рамки «можно — нельзя», а предоставлял право мыслить самостоятельно, вносить свои идеи, хотя, конечно, финальное решение всегда оставалось за тренером. С Мишиным я чувствовал себя полноправным членом партнерства, а это тогда мне было чрезвычайно необходимо. Я страстно хотел показать себя, выразить на льду, что я думаю и как вижу. Как раз в это время началась моя дружба с Мишей Барышниковым и с хореографами, творчество которых мне было очень близко и интересно. В те годы балетная хореография, театральность не были распространены в одиночном фигурном катании, и какие-то вещи, которые я пробовал на льду, казались авангардными и даже немножко революционными. И я благодарен Мишину за то, что он позволял мне их делать.

— Влияние театра, музыкального искусства на ваш стиль очень заметно. На льду вы были не просто фигуристом, но и актером, чьи выступления не оставляли равнодушным ни одного зрителя.

— О да, я получал колоссальное удовольствие от контакта со зрительным залом. Мне хотелось каждый год делать новую программу, выражать себя в ней, удивлять публику, заражать ее своими эмоциями.

— Есть мнение, что фигурное катание — это синтез спорта и искусства. На ваш взгляд, каково это соотношение?

— Буду говорить об одиночном мужском фигурном катании, которое мне ближе. Во второй половине 1970-х фигурное катание превратилось в очень близкий к искусству вид спорта. Многие помнят, что в то время на льду блистали необыкновенно яркие фигуристы, чей артистизм мы с восхищением вспоминаем и сегодня. В первую очередь это канадец Толлер Кренстон и англичанин Джон Карри.

Толлер отличался оригинальным художественным стилем — современным, ломким. Впечатление, которое производили его выступления, можно сравнить с теми, что мы испытываем, когда видим балеты Эйфмана, когда классическая хореография перерастает в какие-то новые движения, в особое видение. Джон Карри, напротив, выступал так, что создавалось впечатление, будто он только-только вышел из стен балетного училища — я бы сказал, это был такой классический балетный фигурист.

Помню, на чемпионате мира 1975 года в американском Колорадо-Спрингс после мужского финала члены ISU (Международного союза конькобежцев, International Skating Union. — Ред.) собрали всех судей-международников, пригласили Кренстона, Карри и «затесавшегося» между ними меня и попросили нас откатать свои произвольные программы. Во время этих выступлений мы должны были не делать упор на технику, а показать максимальный артистизм. Напомню, что в то время между оценками за технику исполнения и за артистизм не было большого разрыва. Если вы при высоком эмоциональном исполнении своей программы где-то споткнулись или сорвали прыжок, то никак не могли получить высокую оценку за артистизм, она была привязана к оценке за технику. Прецедент в Колорадо-Спрингс стал поворотным моментом в одиночном катании. Оценка за артистизм стала более независимой. Это дало толчок для творчества.

— Говорят, что сегодня фигурное катание стало более техничным, но менее зрелищным. Это так?

— Да, я считаю, что с появлением новой судейской системы в фигурное катание, к сожалению, пришла какая-то уравниловка с точки зрения эмоций. На первый план вышла техника, места для творчества осталось очень мало. Фигуристу проще получить максимальную оценку, если он будет делать элементы, которые «дорого стоят». И пусть какое-то вращение эстетически несимпатично, его все равно все будут выполнять — ведь за него фигурист получит по максимуму.

Технически люди стараются, но с точки зрении артистизма исполнения современные фигуристы не дотягивает до уровня тех, кто выступал в 1980—1990-х годах. Тогда в мужском одиночном катании мы достигли максимального творческого скачка. Именно поэтому фигурное катание в те годы пользовалось колоссальной зрительской любовью, его очень интересно было смотреть. А нынешняя уравниловка заметно снизила интерес публики к нашему виду спорта, что сейчас очень заметно по полупустым трибунам на чемпионатах.

Выступления фигуристов стали очень похожими с точки зрения техники, хоть и идут под разную музыку. Обидно, что музыку для сопровождения ребята часто берут хорошую: классическую или современную — не важно, но такую, которая заведомо должна побуждать зрителя к сопереживанию. А этого не происходит: выступления, как правило, выглядят достаточно сухими в выражении эмоций.

— С одной стороны, ваше и следующее поколение фигуристов очень ярко проявили себя в творчестве. Но, с другой стороны, до 1990 года в официальных соревнованиях по одиночному катанию были обязательные фигуры — «школа». Вы, например, считались мастером произвольной программы, но в то же время «школа» не позволяла вам добиваться побед по сумме многоборья.

— Это совершенно справедливое замечание. Вообще, на определенном уровне «школа» необходима, она учит фигуриста владению коньком, что, собственно говоря, наше поколение освоило очень здорово. Однако вносить обязательные фигуры в официальный разряд соревнований, я считаю, неправильно.

«Школу» я действительно не любил. Самым противным для меня была не техника — все эти крюки, тройки, восьмерки, петли, скобки и круги, а так называемое покрытие — когда по одному следу фигурист должен был проехать в мое время шесть раз, а позже — три. Это было скучно, требовало большой сосредоточенности. Соревнования по «школе» шли два дня, мы выполняли около 40 фигур с левой и правой ноги, на каждую уходило по пять-шесть минут. И в зале на соревнованиях по «школе» тоже было уныло — зрителя туда не загонишь, ему это абсолютно не интересно.

Впрочем, далеко не все фигуристы не любили «школу». Например, Сережа Волков, двукратный чемпион СССР и чемпион мира 1975 года, получал удовольствие от этой программы. Но у него и склад характера был другой: Сережа был человеком очень спокойным и сдержанным.

— Оставив выступления, вы стали тренером. Ваш самый знаменитый ученик — легендарный Игорь Бобрин. Как развивалось сотрудничество с этим очень ярким и артистичным спортсменом?

— Наша с Игорем история похожа на ту, что когда-то получилась у меня с Мишиным. Игорь был моим товарищем по команде Москвина. От него он перешел ко мне, мотивация та же: Бобрин захотел попробовать что-то новое. Результат, которого мы вместе достигли, оказался аналогичным тому, что был у нас с Мишиным — эмоциональный и технический скачок фигуриста.

Игорь — фантазер и творец, ему всегда было очень важно показать на льду что-то эдакое. И здесь мы очень похожи. Впрочем, в эмоциональном плане нам с Игорем, наверное, было сложнее, чем Мишину и мне. Алексей Николаевич был старше и мудрее меня, я же, начав тренировать Игоря, по своей психологии все еще оставался спортсменом — взрывным и темпераментным. Конечно, во время нашего сотрудничества были и мои эмоции, и эмоции Игоря, были яростные споры, которых, наверное, можно было избежать.

И все же вместе мы прошли хороший путь. Это было стопроцентное партнерство тренера и спортсмена. Свою задачу я видел в том, чтобы дать Игорю возможность выразиться, показать себя, поддерживая и направляя его в нужный момент.

— Я слышала, что вас как тренера Игоря Бобрина не выпускали за границу на международные турниры, где блистал ваш подопечный. И все из-за вашей дружбы с Михаилом Барашниковым, оставшимся за рубежом.

— Да, это было. С Мишей мы очень дружили, он, например, был свидетелем на моей первой свадьбе. Именно Миша познакомил меня с миром балета. Его понимание искусства, его творчество, его друзья очень сильно подействовали на меня, и позже все это дало результат. Когда Миша остался на Западе, у меня начались проблемы с Комитетом государственной безопасности. Меня вызывали на беседы, спрашивали, почему, мол, я не сообщил, что Барышников задумал остаться. Нелепые какие-то вопросы.

— Какими качествами, на ваш взгляд, должен обладать хороший тренер?

— Прежде всего необходим стопроцентный профессионализм и доскональное знание дела — любой ученик, даже самый маленький, всегда поймет, если тренер блефует, напускает тумана и не понимает, о чем говорит. Более того, тренер всегда должен быть впереди, все время привносить что-то новое.

Еще нужно быть хорошим психологом и иметь к каждому ученику свой ключик. И я отдаю дань уважения Мишину с его огромным терпением. С моими эмоциями и амбициями ему было, наверное, очень трудно. Давая мне возможность выплеснуться, иногда на нервах и криках, на конфликте, он всегда оставлял дверь открытой, не давал мне повода неосмотрительно поставить точку в нашей работе. Наше сотрудничество меня многому научило.

Кроме того, необходимо любить своих учеников. Если ты только играешь, показываешь большую любовь и расположенность, а внутри ничего нет — ученик это чувствует. А спортсмены, особенно великие спортсмены, часто как маленькие дети: чувствовать любовь и поддержку для них очень важно.

— В 1983 году вы стали первым директором ледового театра Татьяны Тарасовой. Что привело вас к организации этого уникального проекта?

— Я дружил с Таней Тарасовой и был частым гостем в ее знаменитой квартире на Соколе. На кухне этой квартиры тогда собирались многие известные фигуристы и актеры. Когда Таня вышла замуж за Володю Крайнева, нашего блестящего пианиста, в их доме стали появляться и представители музыкального мира — известные дирижеры, музыканты, певцы. И нам, фигуристам, проводить время на Таниной кухне стало еще более интересно и познавательно.

Как большой друг этой семьи я часто оставался ночевать в их доме. Думаю, мало кто может похвастать тем, что спал между двух «Стейнвеев» — у Володи в кабинете, где мне стелили, стояло два рояля «Стейнвей». И вот во время одной ночной посиделки на Таниной кухне пришло решение о создании ледового театра. Идея появилась неслучайно — в тот год из спорта ушло несколько известных фигуристов, и мы решили дать им возможность продолжать заниматься любимым делом и творить. Затем стали думать, кто войдет в труппу театра. Известный журналист Виталий Мелик-Карамов придумал нашему коллективу название «Все звезды». Я же взял на себя всю организационную работу.

Мне очень помог Володя Крайнев: опираясь на свои связи и друзей, он указал мне правильные двери и правильных людей, к которым нужно было обращаться с вопросом об открытии театра. Тем более что мир Министерства культуры был для меня новым. Так в достаточно короткие сроки и добившись весьма больших по тем временам ставок, мы создали этот коллектив. Чуть позже к театру присоединилась Таня (когда театр только задумывался, она занималась тренерской работой), взявшая на себя всю его художественную и творческую часть. Так появился Ледовый театр «Все звезды» Татьяны Тарасовой.

— Трудно было совмещать административную и творческую работу?

— Конечно, выступать и в то же время быть директором-администратором, договаривающимся с филармониями, организующим гастроли театра по Союзу, а потом и за границей, было достаточно трудно. Но совершенно неожиданно организационная работа мне понравилась, и, как мне кажется, я с ней неплохо справился. Это был очень интересный период моей жизни. Нам удалось создать уникальный ледовый театр, выступления которого были очень успешны.

Тогда мы работали во дворцах спорта по модели «лед — сцена». Сначала из-за нашей малочисленности мы могли работать только одно отделение. Как правило, в первом отделении выступали рок-группы, во втором — «Все звезды». Помню, как однажды очень известная в те времена группа возмутилась, что фигуристы всегда выходят во втором отделении, и предложила поменяться местами. Так и сделали. И представляете, когда мы откатались, и началось второе отделение, где должны были выступать музыканты, половина публики встала и ушла! Больше меняться с нами отделениями никто не предлагал. Этот случай показывает, что у театра был свой зритель, который шел именно на нас. Мы собирали полные дворцы спорта.

— В конце 1980-х ледовый театр отправился в большое международное турне?

— Да, в 1989 году мы организовали двухлетний тур со знаменитыми британскими фигуристами Джейн Торвилл и Кристофером Дином. Работали в Австралии, Новой Зеландии, Великобритании, США и Канаде. Выступали почти каждый день, сделали более 400 спектаклей. Тур был очень успешным. Помню, что в Австралии мы гастролировали одновременно с Rolling Stones, выступали одних в тех же городах и дворцах спорта практически друг за другом. И, знаете, наше ледовое шоу побило их по посещаемости! В Сиднее мы встретились с Rolling Stones, посидели вместе в ресторане. У меня сохранилась одна австралийская газета, напечатавшая мою фотографию с Миком Джэггером с подписью: «О чем говорят рок-звезда и звезда фигурного катания?» А говорили мы о том, что Мик Джэггер, оказывается, тоже был фигуристом!

Вообще, турне прошло очень ярко и с большой пользой для всех нас. Джейн Торвилл и Крис Дин — блестящие профессионалы и настоящие работяги, научившие наш коллектив очень многому. Лично для меня период Ледового театра «Все звезды» Татьяны Тарасовой оказался очень значимым, благодаря ему я приобрел деловой опыт.

— После того тура вы решили остаться в США. Почему?

— Мне было 40 лет, и я понял, что пришло время заканчивать кататься. Может быть, просто потому, что устал выступать: в нашем туре, как я уже говорил, почти каждый день были концерты, и я был занят и в номерах с Джейн и Крисом, имел свои сольные номера, плюс номера в группе. Стал думать, чем заниматься дальше: можно было остаться в ледовом театре, но в то же время было острое желание попробовать что-то новое. Можно было вернуться в Россию, но ситуация со спортом здесь в те годы меня совсем не радовала.

Наш тур закончился в Штатах. Я решил остаться на месяц и попробовать поработать в Калифорнии, где-нибудь в районе Лос-Анджелеса. Там у меня было много старых друзей — владельцев школ фигурного катания, известных тренеров. И поняв, что у меня может получиться, вернулся домой. Спустя три месяца я снова приехал в Америку. Так я оказался в городе Сан-Диего.

— Многому ли Америка вас научила за те 20 лет, что вы жили и работали там?

— Конечно. Начнем с того, что я очень быстро понял, что меня там никто не ждал. Мы приезжали туда действительно знающими, имеющими опыт не только тренерской работы, но и хорошие результаты на чемпионатах мира и Олимпиадах, и были на голову выше многих американских тренеров. Помню, урок, который преподала мне Америка на моем первом занятии на катке в Сан-Диего. Урок мне назначили в 5.45 утра (вообще занятия на катках в США начинаются очень рано), я приехал, пришел в тренерскую, где встретил одну даму. 5 утра — время очень раннее, и неудивительно, что женщина выглядела уставшей и недовольной. Я представился, рассказал о себе, сообщил, что я новый тренер. В ответ — молчание. И тут я сказал: «Кажется, вы плохо себя чувствуете? Да, я понимаю, вы очень рано встали». А в ответ услышал: «Причем тут мое самочувствие? Ты приехал забирать деньги из моего кармана, а я должна радоваться?» Позже знаменитый Карло Фасси, итальянец по рождению и американский тренер номер один, воспитавший многих известных фигуристов мира, говорил мне: «Юра, что бы мы ни делали, мы все равно будем для них иностранцами и людьми, которые конкурируют с ними. Поэтому всегда будь профессионален. Чувствуй эту дистанцию и помни, что тебе никто не простит и малейшей ошибки!» Такое отношение, конечно, очень дисциплинирует и заставляет работать с полной отдачей.

В США я постиг западную модель отношений «ученик — тренер», которая сейчас пришла и в Россию. В этой модели тренер получает от ученика или его родителей деньги и, соответственно, попадает в определенную зависимость от него. Это, конечно, не означает, что вы во всем должны потакать своему ученику и заискивать перед ним, но учит сдержанности. Помню, как оставшись в Штатах после мирового турне «Всех звезд», я решил посмотреть, как работают американские тренеры, и попросился в помощники к известному американскому тренеру Барбаре Роуз. Вот первый урок, который мне преподала Барбара: на занятиях я заметил, что какая-то девчонка лет 14—15 довольно невежливо разговаривала с ней, своим тренером. Я был поражен, ведь у нас в России такое было просто немыслимо. Удивленный, я спросил у Барбары: «Как ты ей это позволяешь? Почему не можешь поставить ее на место?» А Барбара ответила: «Юра, я все понимаю, но кручу пальцы за спиной и говорю: “HP”». «А что такое HP?», — спросил я. «House payments», — ответила Барбара. Вы поняли? Платежи за дом — на Западе же все покупается в кредит, а значит, нужно ответственно относиться к деньгам. Поэтому вы понимаете, что если сегодня грубо осадите ученика, то завтра потеряете и его, и свои деньги. На таких отношениях, связанных с вашим личным финансовым благополучием, там все и строится. Лично я стал более жестким с учениками и их родителями лишь после того, как стал иметь «лист ожидания» на свои уроки.

Вообще, работать в США было чрезвычайно интересно. Я занимался тем, что знал и любил, но делал это в другой точке земного шара и на другом языке. Кроме того, в Америке я хорошо узнал ранее плохо знакомую мне дисциплину — синхронное фигурное катание, которым занимался там довольно долго и успешно. Моя команда была чемпионом США.

— Вот уже полтора года вы живете в России, работаете в Олимпийском комитете. Что побудило вас вернуться?

— Все началось с того, что я приехал на юбилей Ирины Родниной и выступал на ее праздничном вечере с номером «Калифорния» — в шортах, темных очках и на серфборде, где была сделана прорезь для коньков. До этого визита у меня не было постоянного контакта с Россией, за 20 лет я приезжал раз пять и поддерживал связь с друзьями через телефонные звонки. А тут я приехал, задержался, чтобы повидаться со старыми знакомыми, и неожиданно получил приглашение встретиться с председателем Олимпийского комитета России Александром Дмитриевичем Жуковым. Встретились, поговорили, я поделился своим видением развития фигурного катания — и вдруг получил предложение поработать в Олимпийском комитете России в качестве советника. И я подумал: «А почему бы и нет? Мне это будет интересно. Если что-то не сложится, я всегда могу вернуться в свою школу в Калифорнии». Так решение было принято.

Конечно, кабинетная работа сначала мне была непривычна, ведь практически всю свою жизнь я провел стоя на коньках, даже когда руководил Ледовым театром «Все звезды» Татьяны Тарасовой. Но дело, которое мне поручили, меня захватило. Сегодня в мои обязанности входят международные отношения, помощь фигуристам, работа с федерациями, а самое главное — это моя идея создать Ассоциацию профессиональных тренеров России. В этом мне видится будущее не только фигурного катания, но и других видов спорта.

— В Советском Союзе фигурное катание было одним из самых массовых видов спорта, в России 1990-х оно, к сожалению, эту массовость утратило. А как, на ваш взгляд, обстоят дела с массовостью сегодня?

— К сожалению, интерес к фигурному катанию сейчас невысок, что видно по посещаемости секций фигурного катания, по снижению числа спортсменов, серьезно занимающихся нашим видом спорта. И это на фоне того, что в России сейчас строятся ледовые дворцы, открываются новые катки.

Во-первых, для массовости нужен какой-то толчок. Мы ожидаем, что его даст зимняя Олимпиада 2014 года в Сочи. Обычно такие события подстегивают интерес общества к спорту. Кстати, в свое время, насколько я знаю, интерес к фигурному катанию хорошо стимулировала трансляция на российском телевидении шоу «Ледниковый период»: мамы, папы, бабушки, дедушки полюбили это шоу и стали отдавать детей в секции.

Во-вторых, для того чтобы обеспечить массовость, нужно создавать больше секций фигурного катания и специализированных школ.

И, в-третьих, важнейшая, на мой взгляд, проблема связана с отсутствием среднего эшелона тренеров. С ней столкнулось не только фигурное катание, но и другие виды спорта. В России достаточно элитных тренеров, работающих с фигуристами высокого класса, но мало тех, кто занимается с детьми на начальных этапах обучения. Во многих институтах больше нет кафедр фигурного катания — просто потому, что люди не хотят туда поступать. Почему — тоже понятно: зарплата у тренеров среднего эшелона совсем невысокая.

— Создание Ассоциации профессиональных тренеров России как-то поможет решить проблему с тренерским составом?

— Очень на это рассчитываю. Мы дошли до того уровня, когда отсутствие среднего эшелона тренерского состава и отсутствие полной информации о числе тренеров, об их квалификации, а также о должной помощи тренерам, желающим развиваться, мешает нам расти. Нужно дать возможность тренерам повышать свою квалификацию посредством семинаров и мастер-классов, где будут преподавать наши и иностранные специалисты высокого класса. Тренеры должны проходить сертификацию, что даст естественную чистку тренерских рядов, ведь есть немало людей, профессионально не соответствующих тому уровню, на который они претендуют, и создающих нездоровую конкуренцию.

Ассоциация профессиональных тренеров России создается по образцу Союза тренеров-профессионалов по фигурному катанию США (Professional Skating Association, PSA. — Ред.). В PSA входит 12 тыс. действующих тренеров различного уровня.

PSA занимается сертификацией тренеров, их аккредитацией на национальных чемпионатах, следит за профессиональным ростом тренеров. Ежегодно ее члены должны сдавать четыре экзамена: по технике фигурного катания, новой судейской системе, этике отношений тренера и ученика и юридическому праву. Экзамены несложные, но обязательные для всех, неважно, элитный это специалист или начинающий тренер. И если вы не сдали в этом году экзамен, на крупное соревнование вас не допустят. Кроме того, если вы ходите повысить свой рейтинговый уровень, вам обязательно нужно посетить несколько профильных семинаров и сдать по ним зачет. Филиалы ассоциации есть во всех штатах США, они организуют семинары и мастер-классы для своих членов.

Имена, координаты, результаты, рейтинговые данные всех членов PSA содержатся в переиздающемся ежегодно справочнике. И любая мама, приведшая на фигурное катание свое чадо, хозяин любого катка или клуба, желающий взять на работу нового тренера, могут получить из этого справочника всю необходимую им информацию.

Моя идея нашла поддержку в Министерстве спорта РФ, в Олимпийском комитете России и в Международном союзе конькобежцев. Президент ISU Оттавио Чинкванта считает это очень важным начинанием, поскольку в Европе подобной организации пока нет. Большой интерес к ассоциации профессиональных тренеров проявляют и представители других видов спорта, так что в будущем это дело, возможно, будет развиваться не только на уровне Федерации фигурного катания России, но и в других федерациях.

— Какой вы нашли Россию после 20-летнего отсутствия? Нравится ли вам сегодня в Москве, и чего, может быть, не хватает после Сан-Диего?

— Вы знаете, эти полтора года я практически каждый день открываю для себя Россию заново — 20 лет это все-таки очень большой срок, и с тех пор, как я отсюда уехал, многое изменилось, некоторые вещи здесь для меня абсолютно новы.

Жизнь в Москве, мне кажется, сейчас очень интенсивная, значительно более активная, чем в Калифорнии. И мне это очень нравится. Особенно меня радует культурная составляющая — я очень соскучился по культурной жизни. Сан Диего — крупный город, но там совершенно иное понимание культурных процессов. Поэтому сейчас я очень много хожу по театрам, смотрю новые постановки, поднимаю старые связи в мире искусства, завожу новые знакомства.

Чего мне не хватает? Наверное, больше всего — улыбок. Америка ведь научила меня еще умению общаться и доброжелательности. Когда я только переехал сюда, на работе все очень удивлялись: что это я все время улыбаюсь. Я входил в лифт и со всеми здоровался, а люди переглядывались и, наверное, думали: «Ну и странный парень!» А в Америке так принято, и это естественно. Атмосферы человеческой доброты и легкости мне, честно говоря, не достает, но вовсе не потому, что здесь меня окружают люди сердитые и грубые, просто здесь немножко другой мир. И мне жаль, что мы не улыбаемся друг другу, как американцы, это всем бы поднимало настроение и позволяло бы видеть солнечные моменты даже в самый пасмурный день.

А вообще, в России мне сейчас очень интересно. Я заведен работой, которую делаю, заведен тем, что происходит вокруг. Что будет дальше — не знаю, но мне интересно жить насыщенной жизнью. Таково мое кредо. Просто жить «лишь бы как» я бы, наверное, не смог.

Юрий Львович Овчинников.

Советник Олимпийского комитета России.

Советский фигурист (одиночное катание). Мастер спорта СССР международного класса.

Родился 3 июня 1950 года в Ленинграде. Окончил Государственный дважды орденоносный институт физической культуры имени П.Ф. Лесгафта и Государственный институт театрального искусства имени А.В. Луначарского.

Фигурным катанием Юрий Овчинников начал заниматься в 1957 году. Тренировался у И.Б. Москвина и А.Н. Мишина (с 1974 года). С 1969 года — в сборной СССР, в составе которой выступал на чемпионатах Европы и мира, участвовал в Олимпийских играх 1972 и 1976 годов. В 1975 году стал бронзовым призером чемпионата Европы.

Юрий Овчинников — обладатель шести медалей чемпионатов СССР: двух бронзовых (1970 и 1971 годы), трех серебряных (1973, 1976 и 1977 годы) и золотой (1975 год).

Овчинников считался одним из самых артистичных фигуристов своего времени, отличался исключительной музыкальностью и ярким индивидуальным стилем.

После окончания спортивных выступлений он перешел на тренерскую работу, с 1980 года был тренером Игоря Бобрина.

В 1980 году Юрий Овчинников снялся в лирической музыкальной комедии «Фантазия на тему любви» (реж. А. Манасарова).

В 1983 году стал первым директором Ледового театра Татьяны Тарасовой «Все звезды», одновременно работал солистом этого театра. С 1989 по 1991 год выступал в международном ледовом шоу, которым руководили Татьяна Тарасова и фигуристы Джейн Торвилл и Кристофер Дин (Великобритания). В 1991 году Овчинников переехал в США, где занимался тренерской работой.

С 2010 года Ю.Л. Овчинников живет и работает в Москве. Занимает пост советника Олимпийского комитета России.

Женат, воспитал трех дочерей.

Уважаемый Юрий Львович, коллектив издательской группы «Профи-Пресс» от всего сердца поздравляет Вас с днем рождения! Желаем Вам крепкого здоровья, новых творческих свершений и удачи во всех начинаниях!

Источник