отпуск длиною в жизнь книга
Отпуск длиною в жизнь книга
Отпуск на всю жизнь
– Возьми это, – патриарх что-то вкладывает в мою безвольную руку. Я не вижу, но похоже на кулон, гладкий камень в оправе и на цепочке размером с голубиное яйцо. Он сжимает мои пальцы, самой мне трудно.
– Амулет, – поясняет патриарх, не дожидаясь вопроса, – Он должен перенести тебя в другой пласт бытия. Что за место? Забавненький мирок, тебе понравится, отдохнёшь там. Магии только нет.
– А если честно? – впиваюсь в него прямым взглядом. Неожиданно для него. Никто никогда не мог смотреть ему прямо в глаза дольше секунды. Появляется ощущение, будто куда-то проваливаешься, и голова начинает кружиться. Но сейчас мне всё равно, я практически мертва, и терять мне нечего. Успеваю схватить в его глазах тень сомнения.
Патриарх мужчина красивый и матёрый, на вид больше тридцати пяти лет не дашь. Не дашь больше, пока в глаза не заглянешь на ту самую секунду. Как-то один человечишка, не лишённый зачатков ума, потрясённо рассказывал, что он там увидел. Бездна, страх, ужас? Хуже! «Понимаешь, он мгновенно видит тебя до самого дна. До таких закоулков подсознания, про которые сам не догадываешься. Там нет никакой угрозы, там абсолютное Знание. Ему не надо читать твои мысли, он про них Знает…», – человечка била крупная дрожь, когда он рассказывал. И я над ним не смеялась, хотя с виду выглядело уморительно.
– Если честно, я не знаю, сработает ли, – патриарх не глупый юнец, чтобы бодаться взглядами в такой момент, – Лимит амулета исчерпан, но по легенде он должен самозаряжаться. Только никто не знает, сколько лет ему для этого надо. От последнего использования прошло больше ста лет, должен восстановиться.
– Как она? – признание патриарха воспринимаю равнодушно. Меня другое больше интересует. Слышала, что тот комочек, с трудом выбравшийся из меня, что-то пискнул, но я тогда от огромного облегчения отключилась.
– С ней всё хорошо, Катрина, – в его глазах на этот раз никакого сомнения или фальши не вижу. Меня накрывает волна облегчения.
– Как ты хочешь её назвать?
– Сам дай ей имя, – мне сейчас не до того, приятный холод охватывает всё тело. Мысли ворочаются медленно, как примороженные. Бросаю последний взгляд: патриарх, вождь, любовник – прощай…
Прежде чем я окончательно ныряю в блаженную нирвану, меня догоняют затихающие слова.
– В том мире нет магии. Но ты здорово отдохнёшь. Научишься понимать людей, их мысли и чувства – лучший деликатес для нас. Когда вернёшься…
– …если вернёшься, мы с тобой горы свернём. С тобой и твоей дочкой, – вздохнув, патриарх закрывает саркофаг, выходит из помещения, похожего на склеп. Проводит рукой по закрытой двери, та медленно сливается со стеной. Затем мужчина проходит по длинному мрачному коридору до дверцы, которой заканчивается тоннель. Пригнувшись, выходит. Повторяет круговой жест после выхода на свет. Дверца сливается с каменной стеной.
В оставленном склепе сжимающая кулон рука начинает светиться. Яркий свет пробивается сквозь плоть, освещая сгущающийся туманный дымок над саркофагом. Туман сгущается, закручивается и вдруг стремительно вытянутой струйкой улетает прямо сквозь свод. Амулет гаснет.
Глава 1. Горячая встреча
Только доля секунды понадобилась Катрине, чтобы прийти в себя. Нет, не для того, чтобы с недоумением оглядеться, удивлённо потаращиться на незнакомые предметы и совершить массу других глупостей, на которые так горазды неопытные человечишки. И даже они всего за десяток-другой лет вполне могли освоить азы военной науки и основы выживания. А чего можно достичь в этих самых прикладных и полезных науках за два века?
Эти доли секунды использованы на тысячу процентов. В сознании сформировано несколько выводов, исключительно в чувственной форме. Непосредственной опасности – нет, угрожающих предметов – нет. Теперь можно… нет, не так! Надо! На максимально возможной скорости, – отсутствие непосредственной угрозы не гарантия полной безопасности даже в ближайшие минуты, – Катрина потрошила сознание хозяйки тела, в которое она попала…
– Ты… (кто такая?!), – вслух закончить вопрос, закрутив в нём самые высокие обертона визга хозяйка не успевает.
– (Заткнись!), – безжизненно холодный тон приводит хозяйку в ступор. Всего полминуты и Катрина знает назначение окружающих предметов и общую обстановку. Девочка-подросток по имени Дана сбежала от отца к мамочке. Из столицы, хоть и второй, между прочим, ноги сделала. Родители в разводе, папашка утешился с новой пассией, с которой девочка вдрызг поскандалила. Что и явилось поводом сбежать к матери. А матушка та ещё штучка, жизнь ведёт весёлую, домой является под хмельком в положении виса на каком-то хахале.
Катрина снова затыкает паникующую хозяйку и решает попить чайку. Неуверенно ставит чайник, принюхивается к заварке и решает израсходовать свежую порцию чая.
Через десять минут рыжая и рослая девочка-подросток пьёт чай, лениво грызя печенье. Катрина продолжает вбирать информацию целыми пластами. Направление мыслей резко меняется от звука открывшейся двери в мамину спальню и приближающихся шагов. Материн ухарь соизволяет освежиться.
М-да, и женщины им нравятся. Оценивающий взгляд по ногам, – что там можно увидеть в джинсах, ну, длинные, ну и что? – задержка на груди… Катрина слегка напрягается. Мужские мысли предсказать несложно, нагляделась на такое со всех сторон.
– Я тоже попью, – мужчина, – кажется, его Роман зовут, но Катрина не собирается засорять память ненужными именами, – тоже наливает себе чай. Сначала полстакана свежей заварки, всю до капли выжал, скотина!
– Мамочка твоя та ещё штучка, – довольно ржанул мужчина, – Ты тоже такая?
Он наклоняется в её сторону, но дотянуться, чтобы похлопать по колену или руке, проблематично. Кухонная мебель мешает, а руки Катрина заблаговременно со стола убрала. Мужик не смущается.
– Я к тебе загляну через полчасика, – в голосе почти нет вопроса. Если Катрина понимает ситуацию правильно, то сейчас он должен встать и уйти, не давая ей времени ни на согласие, ни на отказ. А отсутствие ответа охотно истолкует в свою пользу. Так что пора контратаковать!
– Сначала у Викенть Валерича разрешение спросите, – равнодушно роняет девочка, даже не глядя в сторону встающего мужчины.
– Какой такой Викентий Валерьевич? Папаша твой? – пренебрежительно кривится мужчина, – У нас возраст согласия с четырнадцати лет. А уговаривать я умею, ха-ха-ха!
– Отца моего не так зовут, – с прежним равнодушием информирует Катрина, – Это мой лечащий врач из вендиспансера. Он строго-настрого запретил мне любые сексуальные контакты вплоть до поцелуев. Так что если у вас получится меня уговорить, в чём я сильно сомневаюсь, мне придётся поутру за руку тащить вас к венерологу. Не пойдёте сами, полиция приведёт. Она, кстати, быстро выяснит, что четырнадцати лет мне ещё нет. Так что сразу вас и закроют. А там, привет, петушиный угол в камере!
То, что она брезгливо уклонилась пару часов назад от поцелуев пьяной матушки, неожиданно влетает в масть. А теперь попробуй что-нибудь сделать, придурок! Ни один мало-мальски вменяемый мужчина теперь и мысли не допустит клинья подбивать. Эта карта не бьётся! Только съехавший с катушек наркоман может не обратить внимания на такую угрозу. Но нарики (интересная у этой Даны лексика) за другим гоняются, для них женские прелести никак не на первом месте. Не поверит вранью? Не имеет значения! Хватит и сомнений, на такие риски никто не согласится. А в довесок обвинение в педофилии с изнасилованием, и это уже гарантированно.
Отпуск длиною в жизнь
Мой муж спрашивает для порядка – очки солнечные взяла. молодец. Купальников сколько взяла? Два? Молодец. А зачем ты книг столько тащишь, балда. Обувь удобная? Молодец.
Я еду отдыхать – как всегда одна. Как всегда – к морю. Собираюсь быстро, у меня это в привычке. Мой муж дает советы – и по сборам, и вообще.
– Бананчик возьми, яблочко. В самолете съешь.
Я беру. Ему нравится эта игра – будто я без него обязательно что-нибудь забуду или не то возьму.
– Посмотри на меня – брать это платье? Или неприлично? – я эту игру тоже поддерживаю, раз ему нравится.
– Почему неприлично?! – он очень искренне удивляется.
– Короткое! Коленки торчат.
– Вов, ты помнишь, сколько мне лет? Уже ничего не должно торчать.
– А сколько? – он пытается вспомнить, вычитает из своего возраста пятнадцать лет, но сбивается.
– Пятьдесят. с лишним, – говорю я.
Я зацеловываю своих котов, прикрепляю на холодильник инструкцию по поливу цветов – вроде ничего не забыла.
– Всё, пора, такси приехало, – мы присаживаемся на минуточку по традиции.
– Машка, слушай меня внимательно. Даю тебе установку. Веди себя ПЛОХО. Поняла меня? Отдыхай на всю катушку. Обещаешь? Повтори: я обещаю вести себя ПЛОХО. Ну, вот и молодец. Давай, с богом.
Я сажусь в такси, бросая прощальный взгляд на своё кухонное окно. Мой муж стоит с белым котом на руках, показывает ему, куда смотреть: где Маша? где Маша? – но кот не хочет, потому что летают голуби и галки, а они ему интереснее, и мой муж смеётся.
Какой у вас отпуск? Три недели? Месяц? Но это раз в год. А если вы не знали ничего кроме работы и войны лет двести или триста? Если вы полностью лишились сил и отпуск надо совместить с лечением? У кого-то есть не гарантированная возможность в качестве отпуска прожить обычную жизнь мирного и относительно беззаботного человека. Только познавший войну и искупавшийся с головой в крови врагов и соратников может по-настоящему оценить счастье и прелесть обыкновенной мирной жизни.
Отпуск на всю жизнь (СИ) читать онлайн бесплатно
Отпуск на всю жизнь
– Возьми это, – патриарх что-то вкладывает в мою безвольную руку. Я не вижу, но похоже на кулон, гладкий камень в оправе и на цепочке размером с голубиное яйцо. Он сжимает мои пальцы, самой мне трудно.
– Амулет, – поясняет патриарх, не дожидаясь вопроса, – Он должен перенести тебя в другой пласт бытия. Что за место? Забавненький мирок, тебе понравится, отдохнёшь там. Магии только нет.
– А если честно? – впиваюсь в него прямым взглядом. Неожиданно для него. Никто никогда не мог смотреть ему прямо в глаза дольше секунды. Появляется ощущение, будто куда-то проваливаешься, и голова начинает кружиться. Но сейчас мне всё равно, я практически мертва, и терять мне нечего. Успеваю схватить в его глазах тень сомнения.
Патриарх мужчина красивый и матёрый, на вид больше тридцати пяти лет не дашь. Не дашь больше, пока в глаза не заглянешь на ту самую секунду. Как-то один человечишка, не лишённый зачатков ума, потрясённо рассказывал, что он там увидел. Бездна, страх, ужас? Хуже! «Понимаешь, он мгновенно видит тебя до самого дна. До таких закоулков подсознания, про которые сам не догадываешься. Там нет никакой угрозы, там абсолютное Знание. Ему не надо читать твои мысли, он про них Знает…», – человечка била крупная дрожь, когда он рассказывал. И я над ним не смеялась, хотя с виду выглядело уморительно.
– Если честно, я не знаю, сработает ли, – патриарх не глупый юнец, чтобы бодаться взглядами в такой момент, – Лимит амулета исчерпан, но по легенде он должен самозаряжаться. Только никто не знает, сколько лет ему для этого надо. От последнего использования прошло больше ста лет, должен восстановиться.
– Как она? – признание патриарха воспринимаю равнодушно. Меня другое больше интересует. Слышала, что тот комочек, с трудом выбравшийся из меня, что-то пискнул, но я тогда от огромного облегчения отключилась.
– С ней всё хорошо, Катрина, – в его глазах на этот раз никакого сомнения или фальши не вижу. Меня накрывает волна облегчения.
– Как ты хочешь её назвать?
– Сам дай ей имя, – мне сейчас не до того, приятный холод охватывает всё тело. Мысли ворочаются медленно, как примороженные. Бросаю последний взгляд: патриарх, вождь, любовник – прощай…
Прежде чем я окончательно ныряю в блаженную нирвану, меня догоняют затихающие слова.
– В том мире нет магии. Но ты здорово отдохнёшь. Научишься понимать людей, их мысли и чувства – лучший деликатес для нас. Когда вернёшься…
– …если вернёшься, мы с тобой горы свернём. С тобой и твоей дочкой, – вздохнув, патриарх закрывает саркофаг, выходит из помещения, похожего на склеп. Проводит рукой по закрытой двери, та медленно сливается со стеной. Затем мужчина проходит по длинному мрачному коридору до дверцы, которой заканчивается тоннель. Пригнувшись, выходит. Повторяет круговой жест после выхода на свет. Дверца сливается с каменной стеной.
В оставленном склепе сжимающая кулон рука начинает светиться. Яркий свет пробивается сквозь плоть, освещая сгущающийся туманный дымок над саркофагом. Туман сгущается, закручивается и вдруг стремительно вытянутой струйкой улетает прямо сквозь свод. Амулет гаснет.
Глава 1. Горячая встреча
Только доля секунды понадобилась Катрине, чтобы прийти в себя. Нет, не для того, чтобы с недоумением оглядеться, удивлённо потаращиться на незнакомые предметы и совершить массу других глупостей, на которые так горазды неопытные человечишки. И даже они всего за десяток-другой лет вполне могли освоить азы военной науки и основы выживания. А чего можно достичь в этих самых прикладных и полезных науках за два века?
Эти доли секунды использованы на тысячу процентов. В сознании сформировано несколько выводов, исключительно в чувственной форме. Непосредственной опасности – нет, угрожающих предметов – нет. Теперь можно… нет, не так! Надо! На максимально возможной скорости, – отсутствие непосредственной угрозы не гарантия полной безопасности даже в ближайшие минуты, – Катрина потрошила сознание хозяйки тела, в которое она попала…
– Ты… (кто такая?!), – вслух закончить вопрос, закрутив в нём самые высокие обертона визга хозяйка не успевает.
– (Заткнись!), – безжизненно холодный тон приводит хозяйку в ступор. Всего полминуты и Катрина знает назначение окружающих предметов и общую обстановку. Девочка-подросток по имени Дана сбежала от отца к мамочке. Из столицы, хоть и второй, между прочим, ноги сделала. Родители в разводе, папашка утешился с новой пассией, с которой девочка вдрызг поскандалила. Что и явилось поводом сбежать к матери. А матушка та ещё штучка, жизнь ведёт весёлую, домой является под хмельком в положении виса на каком-то хахале.
Катрина снова затыкает паникующую хозяйку и решает попить чайку. Неуверенно ставит чайник, принюхивается к заварке и решает израсходовать свежую порцию чая.
Через десять минут рыжая и рослая девочка-подросток пьёт чай, лениво грызя печенье. Катрина продолжает вбирать информацию целыми пластами. Направление мыслей резко меняется от звука открывшейся двери в мамину спальню и приближающихся шагов. Материн ухарь соизволяет освежиться.
М-да, и женщины им нравятся. Оценивающий взгляд по ногам, – что там можно увидеть в джинсах, ну, длинные, ну и что? – задержка на груди… Катрина слегка напрягается. Мужские мысли предсказать несложно, нагляделась на такое со всех сторон.
– Я тоже попью, – мужчина, – кажется, его Роман зовут, но Катрина не собирается засорять память ненужными именами, – тоже наливает себе чай. Сначала полстакана свежей заварки, всю до капли выжал, скотина!
– Мамочка твоя та ещё штучка, – довольно ржанул мужчина, – Ты тоже такая?
Он наклоняется в её сторону, но дотянуться, чтобы похлопать по колену или руке, проблематично. Кухонная мебель мешает, а руки Катрина заблаговременно со стола убрала. Мужик не смущается.
– Я к тебе загляну через полчасика, – в голосе почти нет вопроса. Если Катрина понимает ситуацию правильно, то сейчас он должен встать и уйти, не давая ей времени ни на согласие, ни на отказ. А отсутствие ответа охотно истолкует в свою пользу. Так что пора контратаковать!
– Сначала у Викенть Валерича разрешение спросите, – равнодушно роняет девочка, даже не глядя в сторону встающего мужчины.
– Какой такой Викентий Валерьевич? Папаша твой? – пренебрежительно кривится мужчина, – У нас возраст согласия с четырнадцати лет. А уговаривать я умею, ха-ха-ха!
– Отца моего не так зовут, – с прежним равнодушием информирует Катрина, – Это мой лечащий врач из вендиспансера. Он строго-настрого запретил мне любые сексуальные контакты вплоть до поцелуев. Так что если у вас получится меня уговорить, в чём я сильно сомневаюсь, мне придётся поутру за руку тащить вас к венерологу. Не пойдёте сами, полиция приведёт. Она, кстати, быстро выяснит, что четырнадцати лет мне ещё нет. Так что сразу вас и закроют. А там, привет, петушиный угол в камере!
То, что она брезгливо уклонилась пару часов назад от поцелуев пьяной матушки, неожиданно влетает в масть. А теперь попробуй что-нибудь сделать, придурок! Ни один мало-мальски вменяемый мужчина теперь и мысли не допустит клинья подбивать. Эта карта не бьётся! Только съехавший с катушек наркоман может не обратить внимания на такую угрозу. Но нарики (интересная у этой Даны лексика) за другим гоняются, для них женские прелести никак не на первом месте. Не поверит вранью? Не имеет значения! Хватит и сомнений, на такие риски никто не согласится. А в довесок обвинение в педофилии с изнасилованием, и это уже гарантированно.
Рейс длиною в жизнь стр. 1
ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЗАЩИЩЕНО АВТОРСКИМ ПРАВОМ ISBN 978-5-905174-19-3
ВСЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ДРУГИХ АВТОРОВ, НАПИСАННЫХ НА ОСНОВЕ ПОВЕСТИ «РЕЙС ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ», БУДУТ АННУЛИРОВАНЫ, АВТОРОВ ЖДЁТ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО В СУДЕ.
Путешествия на поезде для пассажиров часто бывают
волнительными и незабываемыми. Что может быть лучше
мелькающих картинок за окном, сменяющихся пейзажей,
знакомства с новыми городами и людьми. Любая поездка
в пассажирском поезде начинается со встречи с проводни-
ком вагона. Пассажиры, видя приветливую улыбку провод-
ника, даже не подозревают, что скрывается порой за этой
улыбкой. Все трудности по подготовке вагонов в рейс, оста-
ются за «кадром» интригующих сюжетов рейса длиною в
жизнь.
Читателю предоставляется уникальная возможность
узнать о работе людей железнодорожного транспорта, о
чем долгие годы умалчивалось, было скрыто от глаз пасса-
жиров. Описание событий катастрофы под Ашой, встреча
с бандитскими группировками, многое другое не оставят
равнодушными тех, кто возьмёт в руки книгу «Рейс длиною
в жизнь». Свою книгу я назвала исповедью. В ней от пер-
вой до последней страницы – правда без ретуши. Мой рейс
длиною в 35 лет закончился. А всем читателям я желаю
Счастливого пути!
Моей маме Рыжовой Александре Семёновне,
начальнику Омского пассажирского
вагонного депо
Ларину Владимиру Михайловичу,
и всем железнодорожникам,
с кем мне довелось работать, посвящается.
Взяться за описание моей истории меня заставила жизнь. Дни
шли за днями, месяц за месяцем, год за годом. И так, бесконечной
вереницей оторванных листков календаря. Успех сменялся неуда-
чами, радость – огорчениями, боль от нанесённых обид – предан-
ностью друзей, расставания – встречами.
Обдумывая свой жизненный путь, я пришла к осознанию
того, что теряла чаще, чем приобретала. Теряла верных и предан-
ных друзей, теряла своих коллег по работе, теряла веру в будущее,
веру в нашу некогда могучую, а теперь разбитую, расколотую на
мелкие кусочки, такую родную и такую неузнаваемую сейчас,
железную дорогу.
ГЛАВА I.
НАЧАЛО ПУТИ
МАМА
Мама меня воспитывала без отца. Моя добрая, чуткая мама
родила меня поздно. Так считалось в те далёкие пятидесятые
годы. Хрупкая девушка надела грубую гимнастёрку и прошла че-
рез всю войну, таская на себе зенитные установки, не взирая на
холод, дождь, снег, пыльные бури под Сталинградом. Тогда она
не думала о своём будущем. Не представляла, что когда-то захо-
чет стать матерью, если останется жива, и, не жалея себя, надры-
валась, приближая победу над врагом, отдавала силы, здоровье,
ради Великой Победы. Да и кто тогда думал о себе.
Я родилась, когда маме было 32 года. С моим отцом, уважа-
емым человеком, они (к сожалению) расстались ещё до моего
рождения. А вскоре он умер.
Мама отдавала все силы для того, чтоб я выросла достойной
её имени. А так же имени своего отца.
После окончания войны, мама в офицерском чине продолжа-
ла отдавать долг Родине.
Местом её службы была Германия. Служа в войсках КГБ,
мама смогла побывать во многих городах социалистических ре-
спублик. В качестве поощрения за доблестную службу, её часто
награждали путёвками в санатории Крыма и Кавказа.
Маленькой девочкой, перелистывая страницы фотоальбомов
в броских обложках, я восхищалась красотой ботанического сада
под Ялтой, с восторгом всматривалась в чёрно-белые снимки,
мысленно окрашивая их в сине-голубой цвет, на которых было
изображено море, а в пенистых волнах плескалась моя мама. Как
я завидовала ей тогда! Как мне хотелось вырасти поскорее и оку-
нуться в сказку странствий, в сказку несбыточной мечты, где ра-
стут апельсины. И есть их можно, сколько захочешь, а не только
на Новый год, когда «Дед Мороз» ночью приносит и прячет под
ёлку подарки, для того, чтобы утром 1 января Нового года, мы,
дети, смогли с великим блаженством и счастьем съесть этот чу-
десный фрукт, вонзаясь зубами в его мякоть, обливаясь аромат-
ным соком. Огромные города со своими небоскрёбами, казались
так же далеки, как и море с маминых фотографий.
До пятого класса я была круглой отличницей. Надо отдать
должное моей маме, мои успехи в учёбе принадлежали ей. С са-
мого раннего детства я была неусидчивым ребёнком. Мой пыт-
ливый ум требовал выхода энергии. Познавая мир, я не просто
ходила по земле, я летала!
Всегда была на виду. Сцена была покорена мною ещё в пять
лет. Тогда, в начале шестидесятых, когда телевидение делало пер-
вые шаги, я уже была на голубом экране, давно забытых старшим
поколением «КВН-49», «Москвич», «Ленинградец», «Весна» и
других.
Школьная самодеятельность для меня была лишь маленьким
шажком в мир прекрасного. Я уверенно покоряла сцены Дворцов
культуры, сценические площадки парков и скверов. С детсадов-
ского возраста я свободно говорила на английском языке, обожала
литературу и много читала.
Однажды, в пятом классе, учительница по литературе пору-
чила мне написать стихотворение к первомайскому празднику. С
заданием я справилась успешно. И с тех пор открылась ещё одна
страница беспокойного, пытливого характера моей чистой души.
Сцена отнимала много времени. С концертными программа-
ми коллектива приходилось выезжать за пределы области. Ни одно
праздничное представление в масштабах города не обходилось без
моего участия. Обучаясь в театральной студии дома культуры «Стро-
итель», была ведущей на сцене, представляя праздничные концерт-
ные программы, на Новый год вживалась в роль Снегурочки.
Времени на учёбу почти не оставалось. Как я окончила шко-
лу, трудно представить. Английский язык был навсегда забыт. Из
всех предметов предпочтение отдавалось лишь трём: литературе,
истории и астрономии. При такой огромной занятости, когда на
сон даже не оставалось времени, я ещё умудрялась шефствовать
над учениками младших классов, ставить с ними спектакли к
праздникам на школьной сцене.
Завуч школы говорила моей маме, что без меня в школе сто-
яла гнетущая тишина. И что-то было не так в этой тишине, и все
знали и понимали, что в школе отсутствую я по каким-либо при-
чинам.
Получив аттестат, я не стала поступать в институт, как пред-
полагали мои педагоги. Мне пророчили стать преподавателем ли-
тературы, в крайнем случае, педагогом начальных классов, или
старшей пионервожатой. Место пионервожатой уже поджидало
меня в стенах моей родной школы. Но я круто изменила свою
жизнь.
Моей маме было уже пятьдесят. Сейчас я перешагнула тот ма-
мин возраст, но считаю, что ещё молода, полна сил и энергии, что
мой возраст – это только начало жизненного пути. Но мы, дети,
рождённые в конце сороковых и пятидесятых годов, хорошо пом-
ним, как наши, ещё молодые по возрасту родители, превращались
в измождённых, побитых войной, убелённых сединами, стариков.
И хотя моя мама всегда была подтянута, свежа и красива,
только я знала, как тяжело ей даётся каждый шаг. Мимо бабу-
лек на скамейке у подъезда, в магазин за хлебом, мама шество-
вала на высоких каблуках, с поднятой головой, пронося свою
гордую осанку мимо завистливых, погрязших в пересудах,
соседок. И лишь зайдя за угол соседнего дома, проглотив не-
мыслимое количество успокоительных и сердечных таблеток,
доставала из пакета домашние тапочки и переобувалась. Об-
ратный путь проделывала в том же порядке. Своим привычкам
она не изменяла.
Зная о больном сердце своей мамочки, я твёрдо решила, что
пришёл конец моим университетам. Пора было взять заботу о
маме в свои руки. Дать ей возможность отдохнуть от бешеного
ритма её жизненного пути, который был очень тернистым и не-
простым.
Проходя мимо завода, я прочитала объявление о наборе на ра-
бочую специальность, после обучения которой, считала в то вре-
мя, все мои финансовые проблемы будут решены. Пленило меня
ещё и то, что завод с громким тогда именем, резко отличался от нашего представления о заводе, где по рассказам старших, тру-
дятся не покладая рук в чёрной, безобразной робе, вымазанные
мазутом рабочие.
Никаких гудящих, завывающих станков, никаких жерл с кипя-
щей лавой, выплавляющейся стали. Только белые халаты, белые
колпаки. В цехе по местной радиотрансляции звучит тихая, спо-
койная мелодия.
Прошёл год. В моей жизни мало что изменилось. В матери-
альном плане тогда жилось очень неплохо. В кредит был взят но-
вый, по тем меркам огромный телевизор «Весна», радиомагнито-
ла заняла почётное место в квартире. Но детские мечты о встрече
с новым, неизведанным, так и оставались мечтой.
Свой первый отпуск я провела в деревне. А после выхода на
работу встречала из отпуска своих подружек по цеху. Загорелые,
полные впечатлений от своих поездок, кто к морю, кто к род-
ственникам в другие города, они наперебой щебетали, хвастаясь
своими встречами с представителями противоположного пола,
походами в рестораны, лежанием на песке у воды ласкового моря.
Как я завидовала им тогда! Завидовала этим обеспеченным
за счёт своих молодых, полных сил родителей, подругам, кото-
рые могли соприкоснуться с таинственным миром странствий.
Завидовала той девушке с фотографий, которая купаясь в лучах
восходящего солнца, выходила из пенящейся волны далёкого, та-
кого нереального, Чёрного моря. Эта девушка с фотографии была
– моя мама.
Решение пришло внезапно. Слушая повествования о прове-
дённых отпусках в дальних краях, о коротких знакомствах в поез-
дах, я вдруг отчётливо поняла – вот оно, моё будущее, устремлён-
ное навстречу неизвестности.