опера жизнь за царя год создания
Опера жизнь за царя год создания
М.И. Глинка опера «Иван Сусанин» (Жизнь за Царя)
«Жизнь за царя» или, как ее еще называют, «Иван Сусанин» заслуживает признания первой русской национальной оперы. Она стала достоянием отечественного искусства в мировых масштабах, это первая русская опера, получившая признание во всем мире. Несмотря на то, что до «Ивана Сусанина» было написано несколько оперных произведений, они не получили такую популярность. Возможно потому, что сочинявшие их композиторы не являлись великими деятелями искусства, как Михаил Иванович Глинка . Действие спектакля разворачивается вокруг подвига Ивана Сусанина, а неожиданный успех произведение получило из-за ярких героев, национальных костюмов и замечательной музыки с содержанием народных мелодий.
Краткое содержание оперы Глинки «Иван Сусанин» и множество интересных фактов об этом произведении читайте на нашей странице.
Действующие лица
Голос
Описание
Краткое содержание «Ивана Сусанина»
Недалеко от костромской области, домой, в село Домнино, возвращаются молодые войны, победившие польское войско, вторгшееся на территорию Руси. Радостные крестьяне устраивают торжественную встречу. Жених Антониды, Богдан Собинин, тоже был в числе участников, защищающих отчизну. Но Иван Сусанин, отец Антониды, рассказывает, что враги лишь на какое-то время отступили, и теперь необходимо готовиться к очередному сражению. Сусанин принял решение о том, что не бывать никакому празднику бракосочетания, пока поляки топчут родные земли. Наконец-то приходит Собинин и приносит отрадную новость: Минина, легендарного народного героя, поставили во главу всего ополчения. В него верит весь народ! Сусанин, обрадовавшийся такой вестью, разрешает сыграть свадьбу возлюбленным.
Польский король Сигизмунд Третий организовывает бал, на котором угощает своих друзей великолепным пиром. Море вина, красивая музыка и танцующие девушки, занимающие внимание гостей. Несмотря на то, что они еще не победили, польская шляхта все равно радуется успехам армии на русских землях. Внезапно появляется гонец с плохой вестью: Минина поставили во главу ополчения, и он начинает воевать против поляков. Празднество прекращается, и король говорит своим войнам, что русский предводитель нужен ему живой или мертвый.
К церемонии свадьбы дочери Сусанина и ополченца Богдана идет подготовка в доме отца невесты. Сусанин делится со своим приемным сыном Ваней новостью о том, что лагерь Минина недалеко, в Ипатиевском храме, и к нему присоединяются вооруженные войны. Во время празднества свадьбы, поляки входят в дом и заставляют Сусанина показать им тайное место, где Минин собирает единомышленников.
Сусанин делает вид, что подчинен им, а сам придумывает план, как уберечь вождя с русским войском. К нему быстро приходит идея: он уведет врагов в лес, и они оттуда точно не смогут выйти сами. Тем временем Ваня бежит к Минину, чтобы сообщить ему, что враги недалеко, и необходимо искать новое убежище для сбора армии.
Собинин вместе с отрядом бежит в догонку чужеземцев. Русские войны готовы к разгрому армии врагов, и хотят спасти Иван Сусанина. Минин и его люди также идут навстречу полякам.
В Москве перед Кремлем на площади идет победоносное празднование русской армии, которая освободила Родину от поляков. Осиротевшая семья: сын Ваня, дочь Антонида и ее жених Собинин тоже на площади. Начинается колокольный звон и чествование памяти Ивана Сусанина.
| Продолжительность спектакля | |||
| I Акт | II Акт | III Акт | IV Акт |
| 40 мин. | 25 мин. | 55 мин. | 55 мин. |
Интересные факты
Популярные арии и номера из оперы «Иван Сусанин»
Музыка
История создания
На самом деле в истории создания оперы «Иван Сусанин» много противоречий и запутанности. Но если судить по фактам, то получается следующее. Когда Михаил Иванович осуществлял путешествие по Итальянским и Германским городам, его мысли периодически были заняты идеей создания музыкального произведения, в котором присутствовал бы национальный дух. Именно эти идеи и сподвигли композитора начать работать над оперой. Во время заграничной поездки и обучения там он говорил, что все, что он сочинял для Миланских пьес, ему чуждо, и он чувствует в своем итальянском творчестве некую неискренность. И все эти мысли и ощущения навеяли на него мысль, что нужно писать русскую музыку.
Первоначально, когда Глинка вернулся в Россию, он хотел написать оперу по произведению Василия Жуковского «Марьина роща», но довольно быстро сменил свое решение, и в конце-концов получилась опера «Жизнь за царя». Кстати, идею исторической оперы подкинул Михаилу Ивановичу Василий Жуковский.
Создание произведения шло быстро. Всего за 1,5 года опера была готова (1835-1836). «Жизнь за царя» состоит из четырех действий (или семи картин) с заключительным эпилогом. Либретто того времени написал барон Георгий Розен, несмотря на то, что плохо владел русским языком. Позже использовалась в постановках редакция либретто, написанная С. Городецким. Когда произведение было окончено и отрепетировано, Михаил Иванович изъявил желание посвятить оперу Николаю первому. Это посвящение прошло очень благополучно! Одновременно с этим событием название было сменено с «Ивана Сусанина» на «Жизнь за царя».
Постановки
Самая знаменитая постановка «Ивана Сусанина» за рубежом была в театре Ла Скала (город Милан). Федор Шаляпин в роли Иван Сусанина покорил итальянских слушателей.
Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:
М.И. Глинка «Иван Сусанин» (Жизнь за Царя)
Создание оперы “Жизнь за царя”
Знаменитая опера об Иване Сусанине появилась на свет в результате стечения целого ряда обстоятельств. М.И. Глинка (1804-1857) – восходящая звезда отечественной музыки – именно в это время искал сюжет для русской оперы. В декабре 1834 года композитор стал посещать вечера у В.А. Жуковского – в то время поэт был воспитателем наследника престола Александра Николаевича, будущего Александра II-го, и жил в не существующем ныне флигеле Зимнего дворца (так называемом “Шепелевском” доме). По субботам на вечерах у Жуковского бывали его друзья – виднейшие деятели искусства и культуры того времени – А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, В.Ф. Одоевский и др. На одном из таких вечеров Глинка сообщил хозяину дома о своём желании написать русскую оперу. Позднее композитор вспоминал: “Жуковский искренне одобрил моё намерение и предложил мне сюжет “ Ивана Сусанина ”. 5
Почему один из создателей русского романтизма предложил Глинке именно этот сюжет, а не какой-либо другой? Известно, что В.А. Жуковский давно проявлял интерес к теме сусанинского подвига, перед вами развернулась бы картина, кипящая жизнью, с некоторыми разительными лицами на самом первом плане, каковы Пожарский, царь Михаил и его опасности, Сусанин и его самопожертвование. ”»>а но главную роль при этом, бесспорно, сыграло повышенное внимание к имени Сусанина, вызванное недавним царским посещением Костромы. Близкий ко двору В.А. Жуковский наверняка знал, что и сам император хочет создания русской оперы в “народном” стиле. б К тому же поэт был весьма близок с главным идеологом “народности” С.С. Уваровым.
Однако и Глинка далеко не случайно согласился взять для своей оперы именно этот сюжет. Известна фраза из его “Записок”: “Сцена в лесу (т.е. сцена самого убийства Сусанина – Н.З.) глубоко врезалась в моём воображении; я находил в ней много оригинального, характерно русского”. 8 В советское время источником этого впечатления обычно считали “Думу” К.Ф. Рылеева, что, конечно, вполне может быть, но, скорее всего, прав музыковед В. Ярустовский, предполагавший, что М.И. Глинка имел в виду другое литературное произведение. В. Ярустовский писал: “Ещё в детстве, живя в имении Глинок – Новоспасском Смоленской губернии, он, повидимому, читал “Занимательную историю” своего дяди – Сергея Николаевича Глинки. Эта книга была в библиотеке новоспасского дома. В “Истории” С.Н. Глинки немало тёплых строк было посвящено описанию смелости, отваги Сусанина, в ней подробно воспроизводилась драматическая сцена поляков и Сусанина в лесу”. 9
Работа над оперой началась уже в декабре 1834 года. Первоначально предполагалось, что автором либретто будет сам В.А. Жуковский, однако последний из-за занятости вскоре был вынужден отказаться от работы над либретто. По рекомендации Николая I, данной Жуковскому – одно это показывает на каком уровне решались столь, казалось бы, незначительные вопросы и какое значение придавалось будущей опере об Иване Сусанине – в авторы либретто был предложен Е.Ф. Розен, секретарь наследника Александра Николаевича, по выражению М.И. Глинки – “усердный литератор из немцев”. 10
Работа над созданием оперы шла на протяжении всего 1835 и в первой половине 1836 годов. Первые репетиции её начались весной 1836 года в Александринском театре, важную роль при этом, как уже писалось, сыграл маститый Катарино Кавос, автор первой оперы о Сусанине. В ходе создания опера несколько раз меняла своё название. Первоначально самим композитором она была названа “Иван Сусанин”, но, по-видимому, это было рабочее название, под которым она не могла попасть на сцену, чтобы не создалось путаницы с оперой К. Кавоса. На завершающем этапе работы опера получила название “Смерть за царя”. Когда опера была закончена, М.И. Глинка обратился за позволением посвятить её Николаю I. Посвящение первой русской оперы на такой значимый и важный сюжет было благосклонно принято, и одновременно утверждён окончательный вариант её названия – “Жизнь за царя”. 11
В опере М.И. Глинки и Е.Ф. Розена последовательно излагалась “царская” версия подвига Сусанина. Действие оперы происходило весной 1613 года, а среди её главных героев, наряду с Сусаниным, в Антонидой и Богданом Собининым, был введён и вымышленный персонаж – приёмыш Ваня, которому авторы доверили роль гонца, отправленного Сусаниным к Михаилу Федоровичу с предупреждением о грозящей последнему опасности.
Сюжет, музыка, величественный финал с его гениальным “Славься” не могли не произвести впечатления на первых зрителей оперы. М.И. Глинка позднее вспоминал про этот вечер: “Успех оперы был совершенный, я был в чаду и теперь решительно не помню, что происходило, когда опустили занавес.
Так Сусанин стал героем первой русской национальной оперы, императорский Петербург окончательно принимал его в число своих героев. Разумеется, опера Глинки подавалась и воспринималась в то время не просто как явление искусства, ей придавался и немалый политический смысл в духе официальной народности, не зря И.С. Аксаков, один из идеологов славянофильства, откликнулся на последовавшую вскоре московскую постановку “Жизни за царя” такими словами: “Официозность, которую дают этой опере, как-то опошляет и мысль о такой опере. Это очень жаль и мешает понимать эту прекрасную, вполне русскую оперу”. 14
Но при всех, видимо, неизбежных изъянах именно опера М.И. Глинки – гуманистическая, истинно русская и по-настоящему патриотичная – сделала имя Сусанина широко известным в России, воистину обессмертив его.
Историческая и художественная литература о Сусанине в 30–50 годы XIX века
Как уже говорилось, с середины 30-х годов о Сусанине стали очень много писать в газетах, журналах, учебниках, словарях – в целом в период царствования Николая I костромскому крестьянину была посвящена обширная художественная и историческая литература. Вспомним её наиболее важные образцы.
В 1835 году молодая поэтесса Е.П. Ростопчина откликнулась на известие о решении соорудить в Костроме памятник Сусанину стихотворением “На памятник, сооружаемый Сусанину”, в котором говорилось:
Тебя ли можем мы прославить
Деяньем рук и грудами камней?
Чугун растопится. полудня мрамор белый
Раздробят долгие морозы русских зим.
Есть памятник иной: он твёрд, несокрушим,
Он силен и велик, как ты Сусанин смелый!
Сей вечный памятник тебе сооружён
В сердцах признательных потомков:
Во дни крамол и смут, из пепла, из обломков
С Россией новою восстал как феникс он
И с ней цветёт поднесь, могучий и спокойный.
Да. благоденствие и слава россиян,
Да. громкие хвалы позднейших сограждан –
Вот памятник, Сусанина достойный. 15
В 1837-41 годах была опубликована замечательная книга А.О. Ишимовой г “История России в рассказах для детей”, в которой о Сусанине рассказывалось так: “В то время, когда сердца всех русских с согласным единодушным восторгом назвали государем своим Михаила Романова поляки, узнав об этой новости и предвидя, как повредит она намерению их завладеть Россией, решили погубить избранного царя. Погибель его казалась для них лёгкою: всё зависело от того только, чтобы сделать это прежде, чем послы успеют приехать к нему и превратить скромное беззащитное жилище молодого боярина в неприступный, окружённый верными подданными дворец избранного государя.
В конце книги А.Д. Козловский, обращаясь к костромичам, патетически написал: “Верностью престолу и самопожертвованием для блага отечества докажем, любезные соотчичи, что и в нас течёт кровь Сусаниных и щедроты монархов не втуне изливаются на потомков тех доблестных мужей, которых верность и беспрекословная преданность, вместо крепких стен, служили твёрдою оградою жизни родоначальнику ныне благополучно царствующего Дома, Михаилу”. 18
В 1841 году в сентябрьском номере петербургского журнала “Репертуар русского театра” была опубликована пьеса писателя Н.А. Полевого “Костромские леса”. Эта пьеса, имеющая подзаголовок “Русская быль в 2-х действиях. Посвящено жителям Костромы, землякам Сусанина”, была первым, посвящённым Ивану Сусанину, драматическим произведением.
Пьеса начинается с того, что в не названной автором деревне готовятся к новоселью молодожёнов – Богдана Сабинина и Антониды. Из реплик героев выясняется, что Сабинин – приёмный сын Сусанина, что Сусанина зовут Иван Иванович и что в молодости он “бился в рядах русского войска”. Вскоре приходит сам Сусанин и рассказывает, что он увидел во сне летящего молодого орлёнка, за которым гналась “ястреб не ястреб, коршун не коршун – птица превеликая хищная. Как порхнёт молодой Орёл-Орёлович, да прямо ко мне, право не лгу!” Сусанин заслонил собой орлёнка, хищная птица бросилась на него и – продолжал рассказчик – “ударила клювом железным сюда, в сердце, и повалился я, как овсяный сноп. ”. Когда Сусанин очнулся, то увидел, что хищника треплет целая стая орлов, а “молодой орёл с короною царскою на голове, подымается и говорит мне человеческим голосом: “Спасибо тебе, Сусанин! Сослужил ты мне службу – вечная память тебе, Сусанин!” 19
Ещё сомневаясь в Сусанине, капитан говорит ему, что остальные жители деревни уверяют, “что короткой дороги через лес нет”. Сусанин отвечает: “Хе, хе, хе! Сыщем дорогу. Вестимо, всякий боится. Лес, дичь, зима. ” Уверившись в нём полностью, Пршездецкий приказывает снять караулы вокруг деревни и спрашивает крестьянина: “Твоё имя?” “Иван Сусанин!” 22 – слышит он в ответ. Скрыв всё от Богдана Сабинина, опасаясь его горячности, Сусанин посылает в Домнино к Михаилу Федоровичу прохожего странника Томилу, дав ему провожатым сироту Гаврюшу. Томила, узнав, что Сусанин намерен отвести поляков в лес, говорит ему: “Ты идёшь испить смертную чашу!” Сусанин размышляет: “За кого. Когда и за малейшего из близких наших повелено жертвовать жизнью. ” 23
Во втором действии Сусанин ведёт поляков лесом к Костроме, чтобы сдать их костромскому воеводе. Следом за ним идут узнавший всё Богдан Сабинин и крестьяне. Поляки вновь приходят на место, где уже были недавно. “Ты обманул нас!” – кричит капитан Сусанину. Сусанин отвечает: “Сами вы себя обманули, когда подумали, чтобы я, русский, повёл вас в гнездо голубя невинного, предал вам отрасль царскую. Так знайте же, что давно уж послал я в Домнино весть и Михаил Федорович теперь уже в Костроме – спасён от ваших рук! (слышен отдалённый благовест) Слышишь! (с восторгом) Вот она весть его спасения, которую даёт нам церковь православная. что стало со мною. Сон мой вещий. уцелел, ты, орёл мой юный! Тебя ли я вижу, Михаил? Ты в венце прародительском – окрест тебя тысяча – попраны враги – сингклит встречает тебя. Туда, туда, во сретенье ему! Михаил спасён верным рабом своим! (спешит направо).
Польский капитан кричит: “Держите его! Стреляй! Не пускай его! (воины устремляются за ним, слышны выстрелы и голос Сусанина за кулисами: “Михаил спасён!”)
Оставшись один, Пршездецкий говорит: “Проклятый изменник. Ах. изменник ли он? Сабля рыцарская! Достоин ли я носить тебя! Зачем я умертвил его!” 24 Появляется Сабинин и, выстрелив, убивает капитана. Русские воины выносят смертельно раненного Сусанина, вместе с ним идёт костромской воевода. Сусанин спрашивает: “Спасён ли он?” Томило отвечает ему: “Спасён, спасён! Мы предуведомили его и он укрылся в обители Ипатьевской!” Воевода спрашивает Сусанина: “Знаешь ли ты, кого ты спас?” Сусанин: “Моего милостивого боярина, Михаила Федоровича Романова”. “Воевода: – Царя России – прародителя будущих государей русских! Сусанин: – Царя России?
Воевода: – Он избран на царство. Великое посольство московское встретило его в келии монастыря и возвестило ему об единодушном избрании его на престол! Меня послали отыскивать отряд злодеев, с которыми ты пошёл. Награда царская ждёт тебя!
Сусанин (указывая на грудь): Вот она, награда моя – кровь, которая льётся за моего царя, а там (указывая на небо) – может быть, помилует Господь меня, грешного, и удостоит сопричесть к лику праведных.
Воевода: – Ты будешь жив! Сусанин: – В памяти благословенных потомков! Да, на Руси добрая память долговечна. Донеси царю-государю, что я благословлял его, умирая – пусть не оставит детей моих! Православные! Простите! (умирает) Воевода: – Вечная память тебе, страдалец. Все (благоговейно подъемлют руки к небу): Вечная память!” 25
Через несколько лет, в вышедшей в 1847 году книге “Избранные места из переписки с друзьями”, о Сусанине сказал Н.В. Гоголь, написав: “Ни один царский дом не начинался так необыкновенно, как начался дом Романовых. Его начало было уже подвиг любви. Последний и низший подданный в государстве принёс и положил свою жизнь для того, чтобы дать нам царя, и сею чистою жертвою связал уже неразрывно государя с подданным.” 26
Но, разумеется, вторым по важности событием этого времени, связанным с именем Сусанина, – после премьеры “Жизни за царя” – было сооружение Сусанину памятника в Костроме, увенчавшееся его торжественным открытием 14 марта 1851 года.
Опера русского композитора Михаила Ивановича Глинки — национальный символ и музыкально-театральный шедевр, посвященный историческому единству народа и власти. Подготовленный не только лучшими силами русского театра, но и лучшими умами русской культуры, первый оперный триумф Глинки в 1836 году был одновременно и событием государственной важности.
Содержание
Создание оперы
Европейские впечатления и уроки Глинки
Глинка приходит к затее национальной оперы в результате двух своих заграничных поездок. Во-первых, он оказывается в Милане, причем оказывается в фантастические для бельканто времена. 1830-е годы — пик романтического бельканто в Италии, его триумфы, громкие и всенародные. Оперу начинают тиражировать, это по-настоящему массовое искусство. Ее играют шарманщики, ее распевают гондольеры, издаются ноты, пишутся фортепианные переложения. Создать образец такого же массового воздействия на российском материале, первую русскую оперу, это, конечно, очень мощная задача.
Вместе с этим Глинку заинтересовала и другая сторона: он поселяется в Берлине, где влюбляется, а самое главное, занимается композицией и контрапунктом с очень толковым немецким педагогом Денном. Денн и его уроки в голове Глинки соединили все, что он слышал в Милане, и все, что он постиг в Берлине. Так что он приезжает в Россию, оснащенный двумя этими совершенно разными историями, итальянской и немецкой, и имея к тому же живейший и не праздный интерес к русскому хоровому пению, в частности, к партесу.
Жуковский советует сюжет для либретто в угоду царю
Опера «Жизнь за царя» появилась как результат двух вовремя соединившихся амбиций: самого Глинки и окружения Глинки, прежде всего Жуковского.
Амбиция Глинки — создать первую национальную оперу — была амбицией художника-«переводчика», человека, который многое понял про новый оперный жанр в Европе и очень хотел применить это к русскому материалу, к русской музыкальной традиции.
Амбиция Жуковского — создать первую национальную оперу — была амбицией государственника и политика, она подразумевала, что должно было состояться культурно-политическое событие. Событие, признанное на высшем уровне, на уровне двора.
Первый сюжет для либретто, с которым начинает работать Глинка, это «Марьина роща» Жуковского, сентиментальная история про девушку Марью и жениха ее Услада. Камерный, локальный сюжет, абсолютно не связанный ни с каким патриотизмом имперского свойства.
А вот сюжет «Жизни за царя» (Сусанин уводит в болото поляков, которые идут убивать молодого костромского боярина Михаила Романова; боярин спасается, а сам Сусанин погибает в костромских лесах) возникает на «субботах Жуковского» и по его совету. Считается, что именно кружок Жуковского, поняв, что действительно может получиться очень громкое событие, всячески начинает лоббировать через связи Кукольника и еще нескольких фигурантов исполнение оперы на императорской сцене. Каковое может состояться только с высочайшего одобрения — и, следовательно, равносильно ему.
Идея, видимо, возникла у Жуковского, но вряд ли осторожный Жуковский делал достоянием гласности, как и откуда она возникла. Потому что и сюжет, и, главное, его подача были напрямую связаны с «Думой» Кондратия Рылеева, одного из пяти казненных декабристов. И сама по себе эта фамилия в середине 1830-х была абсолютно непроизносимой. Да хоть бы и без фамилии — текст был, по сути, пронизан идеями декабристов: «Дума» скорее заступалась за крестьян, чем прославляла императорский дом. И вот это совсем не монархического свойства прочтение, скрыв его происхождение, Жуковский политтехнологически и перепредложил.
Впрочем, легенду о Сусанине воспроизводили в литературе неоднократно и параллельно с рылеевской прекрасно существует множество других версий, перерабатывающих историю вполне в верноподданническом духе. В случае необходимости Жуковский мог сослаться на совершенно благонадежного Полевого с его пьесой «Костромские леса». Вообще сюжет, что называется, носится в воздухе — с 1815 года на императорской сцене исполняется созданная на основе как раз такого верноподданнического текста Шаховского опера Катарино Кавоса «Иван Сусанин». А Кавос руководил Большим, а впоследствии Мариинским театром в Петербурге. Он повел себя то ли осмотрительно, то ли благородно, потому что, когда партитура Глинки была принята к исполнению, не просто возглавил репетиции и очень качественно провел премьеру, но еще и свою оперу без шума и обиды убрал на второй план.
В итоге хитрый и осторожный Жуковский в основу либретто первой русской оперы положил декабристскую версию истории.
Когда по салонам были уже исполнены некоторые музыкальные куски, кружок поднял волну по поводу того, что вот-вот будет готова грандиозная национальная опера. Тут Глинке настоятельно посоветовали посвятить оперу Николаю Первому. К этому моменту опера называлась «Смерть за царя». Под этим названием Николаю ее, соответственно, и прислали, с просьбой разрешить посвящение. Николай воспринял всю историю вполне благосклонно, но возвернул партитуру с названием «Жизнь за царя».
Придворно-немецкий акцент: Розен
В заинтересованном кружке были и Жуковский, и Кукольник, и Одоевский, и вообще некоторое количество первоклассных, признанных литераторов, которые могли бы посодействовать в непосредственном создании либретто. Но. То ли кто-то из друзей, то ли сам Николай — который был в курсе дела раньше, чем к нему пришла партитура,— очень посоветовал Глинке взять в либреттисты барона Георга (Егора Федоровича) Розена, секретаря цесаревича. И это, конечно, самый яркий парадокс в контексте создания русской национальной оперы.
Потому что барон Розен по-русски изъяснялся примерно как месье Трике: «Ви роза, ви роза, бель Татиана». К тому же, скорее всего, 60-70 процентов стихов Розена внутри либретто написано на уже готовую музыку, то есть с большими фонетическими одергиваниями Глинки — на какой ноте должна стоять буква А, а где буква О, а какой буквы не должно быть вовсе. Надо сказать, в результате даже не очень понятно, что в этом либретто есть желание сымитировать «придворный народный» стиль, а что есть следствие проблем с русским языком. «Как розан в огороде, цветет Антонида в народе» — история обросла развесистой клюквой в исполнении немца а-ля рюс в угоду государю императору. Глинка отвоевал только сцену в лесу, которую, скорее всего, написал на собственные стихи.
Жуковский был более заинтересован как лоббист, а не как либреттист. Хотя, разумеется, он всячески спасал этот текст. Его также спасал Кукольник, его спасал Одоевский, более того, есть письмо Жуковского Пушкину с просьбой прийти на совещание по поводу оперы — и, судя по всему, там тоже спасали текст. И позже Пушкин, во-первых, был в зале, а во-вторых, еще в своих куплетах отвечал всяческим зоилам, прежде всего Булгарину, на предмет того, что Глинку в грязь втаптывать нельзя.
В итоге можно сказать, что госзаказ на монархическую оперу родился, по сути дела, к тому моменту, когда сама опера была написана. И ее идея возникла не при дворе, а в кругах, близких двору, но питавшихся сильными реформаторскими идеями, которыми они надеялись заинтересовать монарха. Это была своего рода «проправительственная фронда», желающая перемен в монархии ради ее же блага.
Опера
Действующие лица
Увертюра
Увертюра начинается величественным вступлением. Взволнованность и динамичность ее основного быстрого раздела предвосхищают драматические события оперы.
Действие I
Улица села Домнина. Вдали река; на авансцене группа крестьян. Звучит их хор «В бурю, во грозу». В хоре запевала поет соло: «Страха не страшусь! Смерти не боюсь!» Хор славит воинский подвиг. За сценой слышится хор крестьянок. Они славят приход весны («Весна свое взяла, красна весна пришла», в постановках, основанных на литературной редакции С. Городецкого, действие происходит осенью, повидимому, по причине того, что движение, поднятое Мининым, началось осенью 1611 года; музыка, однако, действительно передает весеннее настроение) и приход (на царство) Михаила Федоровича. Все вместе крестьяне величают его.
Крестьяне постепенно расходятся. Медленно выходит Антонида, она с грустью глядит в сторону реки. Она ждет возвращения домой своего суженого, Богдана Собинина, который с дружиной ушел громить польскую шляхту (каватина «Во слободке за рекою ждут голубчика домой»). Постепенно к концу каватины крестьяне вновь заполняют сцену.
Входит Сусанин, возвратившийся из города. Свадьбе, которую так ждет Антонида, не бывать: страна в опасности, поляки наступают, «горе русским людям, коль опять Москва под власть врагам попадет!» — говорит он.
За сценой слышится хор гребцов. На реке появляется лодка; из нее выходит Собинин. С горячим приветствием он обращается к Антониде: «Радость безмерная! Ты ли, душа моя, красная девица!» Сусанин спрашивает его, с какими новостями он пожаловал. Что в Москве? Наша ли она? Собинин рассказывает о победе войска Пожарского над поляками. Крестьяне с ликованием слушают его рассказ, подхватывая его реплики. Старик Сусанин, однако, сдержан: «Не настала еще пора! Нет, не время еще не тужить о стране родной, о несчастной Руси!»
Антонида смотрит на Сусанина, видит озабоченность на его лице. «Нам чего же ждать?» — спрашивает она отца, думая все время о свадьбе с Собининым. Теперь Собинин сам подходит к Антониде; они о чем-то тихо разговаривают, пока несколько голосов затягивают песню — «песню удалую». «Князь Пожарский молвил слово. » Говорят же Антонида и Собинин, по-видимому, о запрете Сусанина сыграть им свадьбу. И вот Собинин быстрым движением прерывает исполнение песни и прямо задает вопрос Сусанину: «Как? Ужель не бывать моей свадьбе?» Сусанин непреклонен: «Что за веселье в это безвременье!» И тогда Собинин и Антонида очень сердечно упрашивают старика (звучит их терцет «Не томи, родимый»). Сусанин решительно заявляет, что свадьба будет тогда, когда Бог даст Руси царя. Но со слов вернувшегося из Москвы Собинина оказывается, что великий собор уже ставит (выбирает) царя. И кто же он? «Наш боярин» (то есть Михаил Федорович Романов). Коли так, говорит Сусанин,- свадьбе быть. Все ликуют. Сусанин с дочерью и женихом идет к своему двору; народ расходится.
Действие II
Роскошный бал в Польше. По бокам сцены сидят пирующие паны и панны. В глубине сцены духовой оркестр; в середине танцы. Хор поет: «Бог войны после битвы живую радость нам дарит». Все предвкушают скорую победу над Москвой. Пение сменяется танцами — исполняется знаменитая танцевальная сюита из оперы: торжественный полонез, энергичный стремительный краковяк, плавный легкий вальс, темпераментная мазурка.
Танцы прекращаются и входит вестник. У него плохие новости: «Судьба разразилась грозою!» «Что, разве король (вернее, королевич Владислав) не в Кремле?» — раздаются возгласы. Группа удальцов выделяется из толпы и выходит на авансцену. Они вызываются отправиться на Москву и захватить Михаила. Все уверены в успехе этого плана, и танцы возобновляются. Оркестр играет, а хор поет мазурку.
Действие III
Входят крестьяне, отправляющиеся на работу в лес и хором поющие об этом. Потом они намереваются прийти к Сусанину пожелать счастья. По знаку Сусанина Ваня угощает крестьян вином. Те славят Сусанина. Крестьяне уходят.
Сусанин зовет Антониду. Она приходит. Теперь вся семья в сборе (Сусанин, Антонида, Ваня и, Собинин). Сусанин благословляет молодых. Все радуются. Возносится хвала Богу. Все молят Бога любить царя, взывают о милости к земле русской. Вечереет — пора готовиться к девичнику.
Тут Сусанину приходит на ум (он обращается к Ване-решительно и таинственно): «Пойду, пойду. Их заведу в болото, в глушь, в трясину, в топь». Ване он наказывает скакать верхом самой короткой дорогой прямо к царю, чтобы до утра уведомить его об опасности. Ваня незаметно уходит. Поляки хотят подкупить Сусанина и предлагают ему золото. Сусанин делает вид, что золото его соблазняет, и дает согласие отвести польский отряд к царю. Антонина зорко следит за действиями отца. Она думает, что отец и впрямь собирается проводить поляков к царю. Она выбегает к нему и молит его не делать этого, не покидать их. Сусанин успокаивает Антониду. Он благословляет ее и просит сыграть свадьбу без него, так как не сможет скоро возвратиться. Антонина опять бросается к отцу с настойчивым вопросом: «Куда твоя дорога?» Поляки отрывают Антониду от отца и поспешно уходят с ним. В изнеможении она бросается на скамью и, закрыв руками лицо, горько рыдает.
Входит Собинин. Он только что узнал, что поляки взяли Сусанина. Он недоумевает, откуда появился враг. Антонида рассказывает ему, как было дело: «Налетели злые коршуны, набежали поляки, взяли в плен они родимого, сотворят беду над ним!» Крестьяне успокаивают Антониду («Ты не плачь, он придет!»). Собинин полон решимости освободить Сусанина из польского плена. С Антонидой он поет дуэт «Сколько горя в этот день избранный». Постепенно собираются вооруженные крестьяне и ратники; к концу дуэта их уже целое ополчение. Собинин еще раз уверяет Антониду, что спасет Сусанина. Ратники торопят его отправляться в поход. Мужественно и решительно звучит их хор «На врага!». Собинин и крестьяне поспешно уходят.
Действие IV
В оркестре звучит музыка, изображающая вой ветра. Вьюга усиливается. Поляки просыпаются, буря затихает. Они собираются дальше в путь. Но теперь им становится ясно, что Сусанин нарочно завел их в эту глушь, чтобы они здесь погибли. Они подходят к Сусанину, будят его и допытываются, хитрит он или нет. И тут он открывает им правду: «Туда завел я вас, куда и серый волк не забегал!». Поляки приходят в бешенство: «Бейте до смерти врага!» — кричат они и убивают Сусанина.
Эпилог
Грандиозная массовая сцена. Звучит оркестровое вступление. Занавес поднимается. Сцена представляет собой одну из улиц Москвы. Толпы народа в праздничных платьях медленно проходят по сцене. Звучит знаменитый хор «Славься, славься, святая Русь». Народ славословит царя: «Празднуй торжественный день царя, ликуй, веселися: твой царь идет! Царя-государя встречает народ!»
Медленно входят Антонида, Ваня и Собинин. Они грустны, ведь до этого торжественного дня не дожил Сусанин. По сцене проходит небольшой воинский отряд, который, заметив эту печальную группу, замедляет шаг. К ним обращается начальник отряда. Он спрашивает, почему они грустны, когда все ликуют? Он изумлен, когда вдруг узнает, что они родственники Сусанина, о котором «в народе молва, что спас он царя!» Он вместе с воинами своего отряда выражает скорбные чувства по поводу смерти Сусанина и сообщает, что они сполна отплатили полякам.
Премьера
Высочайшее одобрение
Генеральная оркестровая репетиция первого акта состоялась в особняке Юсупова. То есть, в принципе, даже репетиции и предпоказы «Жизни за царя» уже становились событием. Скорее светским, чем государственным, но, в общем, все хотели, чтобы получилось. И в некотором смысле риск, что государь император останется недоволен тем, что ему в результате предложили, был минимальным. Жуковский везде подстраховался и даже ездил в мастерские объяснять Роллеру, знаменитому декоратору, как ему делать финальную сцену. По сути дела, декорации Роллера воспроизводили очень грамотный эскиз Жуковского, который был хорошим рисовальщиком. Все было предусмотрено, чтобы, не дай бог, не ошибиться, чтобы успеху ничего не помешало. И, в общем-то, нигде не шибануло, за одним-единственным исключением.
Премьера прошла 9 декабря 1836 года с большим успехом, но Глинка страшно волновался — и особенно разнервничался, когда после очень эффектного польского акта не раздалось ни одного хлопка. А дело было в том, что на сцене были красивые гордые поляки, совсем недавно подавленные в Польском восстании. И никто не понимал, что с этим обстоятельством делать. Из царской ложи не зааплодировали — ну и никто не зааплодировал. Но после того, как прозвучало трио и запела Анна Петрова-Воробьева, исполнявшая партию мальчика Вани, уже было понятно, что есть успех. И действительно, и Одоевский, и Пушкин, и Кукольник, и еще много кто, а позже, уже в 1850-е, и Стасов,— все они пишут про то, что значение было очевидно сразу, все-таки случилось событие, первая русская опера родилась — событие, которое невозможно переоценить. И Глинка уже не просто очень талантливый, а на грани гениальности,— вот буквально так и напечатано в газетах.
Государь император приглашает композитора в царскую ложу и вручает ему перстень с топазом, окруженный пятью большими бриллиантами, на 4000 рублей. А надо сказать, что там было еще одно изначально крайне неприятное обстоятельство. Императорская сцена была готова принять оперу у композитора только в случае его полного отказа от гонорара. Он и отказался.
Аристократическое недовольство
Благосклонно-то благосклонно, но реакция в зале была совсем не однородна. Были злобные статьи Фаддея Булгарина. Одна из них посвящена полемике с Одоевским, который говорит, что, дескать, сказано новое слово в музыке. На это Булгарин отвечает: мы верим в то, что музыка вечна и никакое новое слово в ней сказано быть не может. То есть просто в чистом виде духовное пространство русской Евразии.
И там же Булгарин называет музыку Глинки по-французски исключительно музыкой кучеров. (Смешно и показательно при этом, что у Булгарина фантазия дальше кучера не двигается, то есть у него представления о том, из кого состоит народ, тоже вполне придворные.)
Стасов поругивает Глинку за итальянизмы еще 20 лет спустя, а современники говорили про то, что это все сделано совершенно по-пейзански. Кто-то ругал за игры с немецким контрапунктом, кто-то ругал за академизм, чуть позже, скорее всего, в том же императорском зале итальянизмы как раз были тем, что понравилось и заставило хлопать. Но старая знать всячески поджимала губки и говорила, что у меня так крестьянки поют. Крепостные. То есть ситуация все же была двоякая. Но в общем и целом подготовлено это подношение было исключительно грамотно, не съесть его было невозможно.
Постановки
1842-1904: Постановки в Москве
В 1842 году сыграли премьеру в Москве, силами в основном петербургских артистов, поскольку труппа была одна и та же. И с этого момента «Жизнь за царя» становится очень московской оперой.
Ее дважды возобновляют во второй половине XIX века, а на рубеже веков делают новую постановку, в которой Антониду поет ее почти что тезка, совсем молодая Нежданова, и это становится ее дебютом — ее немедленно принимают в труппу.
А потом, в 1904-м, дирижирует Рахманинов, появляется Шаляпин.
Нежданова и Шаляпин становятся ударным составом «Жизни за царя» в последний дореволюционный год.
И, кажется, именно в эти годы на арлекине занавеса Большого театра появляются ноты, собственно, «Славься, славься, наш государь, Славься великая наша земля». Они никуда не девались даже в революционные годы и на протяжении всего XX века. Вот как они там были, так они там и остались.
С революции до 1939-го эта «монархическая отрыжка» не исполнялась. Правда, нужно сказать, что революция революцией, но вся эта неуклюжая кружавчатая текстовая верноподданническая вязь барона Розена, конечно, в начале XX века смотрится невыносимо не только для большевиков. Она вообще уже вызывает некоторое раздражение.
Новый интерес возникает в 1937 году, сто лет спустя после премьеры. К 20-летию Великой Октябрьской революции было решено все-таки вернуть на сцену этот подвиг русского народа, как-то снова инсталлировав первую русскую оперу в репертуар. Но в 1937-м не успели: оказалось, что очень уж велик объем работ. Либреттист Городецкий и дирижер-постановщик Самосуд пытались либретто привести в божеский вид. С одной стороны, убрав оттуда весь монархизм, а с другой стороны — превратив стихи в какое-то подобие русского языка. И если Жуковскому с Одоевским текст помогал спасать Пушкин, то к Самосуду с Городецким с этой же целью был прикомандирован Михаил Булгаков. С русским языком в результате получилось, но возникли новые фонетические проблемы, потому что рядом не было Глинки, который заставил бы их заменить А на О. То есть, этот текст звучит по-русски лучше, но, откровенно говоря, его не так удобно петь, как текст Розена.
Кроме того, после того, как из сюжета ампутировали династическую линию, возникла масса неточностей и натяжек. По новому либретто поляки снаряжают войско, которое угрожает Москве, но при этом зачем-то оказывается в костромских лесах по дороге из Польши.
Оригинальная опера — это история жизни, отданной даже не за царя, а за человека, которого сейчас выберут царем. История частного подвига во имя жизни частного еще человека. Который должен будет исполнить государственную функцию. Поляки понимали, что сейчас этого сильного боярина могут выбрать и им от этого будет нехорошо. Поэтому и снаряжали маленький летучий отряд, который должен напасть на деревню и боярина порешить. А поскольку он еще не на царстве, то и не в Москве,— значит, в Москву-то полякам изначально совершенно не надо.
Многое ясно просто из географии этого подвига, если разобраться, кто куда пошел, кто когда кого победил, кто куда бежал, где на самом деле погиб Иван Сусанин и как погибли поляки. Потому что вокруг той деревни Истомино, которая есть в источниках и под которой находится это самое Чистое болото, никакая была не чаща, а такой мелкий кривой ельничек. И понятно, что Сусанин их не то чтобы заблудил в чаще — он их завел в зимнее болото, и они все попроваливались под лед, он их просто насмерть промочил. Что еще важнее — все это происходило в очень конкретном и небольшом месте. И понятно, что там действительно достаточно было польского отряда из двух десятков наемников. Это спецназ, который идет с совершенно конкретной целью — убрать одного человека, который пока не слишком защищен. Главное с точки зрения официальной монархической версии легенды — поляки должны успеть до того момента, когда бояре придут просить Михаила избираться на царство. В общем, своего рода история спасения Романовых до рождения династии Романовых.
А Городецкий с Самосудом, конечно, разворачивали все в сторону Минина и Пожарского, и опасность у нас должна уже была грозить не боярину Романову, а всей отчизне. Так что какие там двадцать наемников — там серьезная военная сила, полчище. То есть Сусанин заводит в леса не маленький польский спецназ, а польскую армию, которая зачем-то прется на Москву по каким-то окольным буеракам. И это все не только нелепо, но еще и превращается в огромную проблему с музыкой, с составом и численностью хора. С тем, что вот у тебя многолюдный польский акт — и сразу за ним нужно выводить на сцену это полчище.
В итоге все это было вполне состоятельно как бронзовый памятник, но совершенно корежило первоначальный замысел. И разбухший оркестр, и огромные голоса, и, в общем-то, очень сильно обрусевшая школа пения — все вместе превратило Глинку в какую-то «Здравицу» Прокофьева. Белькантовые изыски оттуда ушли, как ушла и изначальная частная история. Убили всю Марьину рощу, убили все, заложенное Доницетти,— убили масштабом, оркестром, парадностью, чугуном, который туда залили в большом количестве.
Промучались Самосуд, Булгаков и Городецкий с этим заказом довольно долго, и в результате постановка была осуществлена только в 1939 году. Шла она в Большом театре с огромным успехом, правда, декорации не пережили эвакуации. Так что по возвращению труппы в Москву был сделан новый «канонический» вариант в декорациях Вильямса и режиссуре Баратова. И с тех пор этим «Иваном Сусаниным» Большой театр открывал каждый сезон, вплоть до 2006 года. То есть таким кривым путем вся эта имперская история заняла свое законное место.
А параллельно с этим в Берлине Герберт фон Караян дирижирует Глинку.
Запись целиком не сохранилась, но очень похоже на то, что это была версия «Жизнь за царя», а не «Сусанин»,— или же какая-то смешанная. В любом случае там, к примеру, была ария Собинина (сохранившаяся в записи) — а она как раз из советской версии выпала из-за своей белькантовой сложности. В общем, скорее всего, это был перевод текста Розена, просто потому, что он уже существовал, и шел он, вероятно, под названием «Жизнь за царя (Иван Сусанин)». Сам по себе выбор подчеркивал государственную важность возвращения сюжета на оперную сцену. И пели там лучшие солисты, которые были на тот момент в Германии,— в том числе фантастически одаренная и красивая Мария Чеботари с превосходным лирическим сопрано, певшая на днях рождения и приемах у Гитлера. А Собинина пел Хельге Росвенге, знаменитый датско-немецкий тенор.
Художником постановки был видный представитель российского эмигрантского казачества Владимир Новиков. Он придумал совершенно сказочную сценографию а-ля Птушко, с куполами, с огромными меховыми шапками, своего рода имперского Билибина. Придумал с большим знанием дела, потому что он был не только сценографом, но еще и специалистом по геральдике, автором первой монографии о двуглавом орле, которую сам же и издал в 1960 годы, с ятями. Наши историко-патриотические ресурсы ее до сих пор обожают.
После лета 1941-го Глинка из берлинских афиш немедленно вылетел, но до того пользовался большим успехом, в частности, кстати, благодаря все той же польской теме. Плохие поляки были очень выгодны и Германии, и России.
1957: Диссидентская версия Маркевича в Париже
В принципе, после 1940 года «Иван Сусанин» лет на пятнадцать практически исчезает из мировых афиш, становясь исключительно достоянием Большого театра.
А в 1957 году в Париже «Жизнь за царя» записывает дирижер Игорь Маркевич, личность в высшей степени примечательная, близкий друг Дягилева, участник многих его судьбоносных премьер поздних лет, один из главных специалистов по русскому репертуару в Европе. Записывает он принципиально на русском языке — и ужасно смешно слушать Терезу Штих-Рэндалл, восхитительную сопрано, у которой нет совершенно никаких сложностей в колоратурах, и единственное, с чем она мучительно борется, это русский язык. Но есть еще и болгарин Борис Христов, и швед Николай Гедда, выросший у русских приемных родителей,— оба прекрасно поют по-русски. Все это записывается на фирме EMI и имеет довольно большой резонанс — в том числе и в России. Но только в России это резонанс особого свойства. Вряд ли Маркевич имел в виду какую-то сознательную фронду, но, когда эти пластиночки контрабандой попали в СССР, у них обнаружилась дополнительная ценность. Во времена оттепели запись ходила по диссидентским кругам как некоторая альтернатива официозному «Ивану Сусанину»: послушайте, как это было при батюшке царе. Никогда еще слова барона Розена не слушали так благожелательно. Ну и, кроме того, с точки зрения голосов и музыкального богатства — это, возможно, лучшая запись «Жизни за царя».
1992: Постановка Лазарева в оригинальной редакции в Большом
В 1992 году ломается канон «Ивана Сусанина» в Большом театре и Александр Лазарев делает «Жизнь за царя» с Евгением Нестеренко, Мариной Мещеряковой и Еленой Зарембой, и это вполне ощущается и на сцене, и в партере как событие, хотя ни Лазарев, ни Нестеренко, ни хор и оркестр Большого театра в ту пору не были готовы к тому, чтобы возвращать Глинке какое-то первозданное звучание.
1996: Постановка Федосеева в Цюрихе
Опера часто ставится за рубежом. Среди таких постановок — спектакль 1996 в Цюрихе (дир. Федосеев).
2004: «Маленький человек» и государство: скандальная версия Гергиева и Чернякова
Последней по времени важной постановкой до сих пор остается совместная работа Валерия Гергиева и Дмитрия Чернякова в Мариинском театре в 2004-м году — важной, несмотря на изобилие небрежностей разного рода. Зато в режиссуре была очень внятно вычерчена история отношения к этому сюжету всех государевых людей всех эпох, для которых он просто часть большой сувенирной легенды про власть. Там было намешано все: разухабистые, развесисто-клюквенные купола, псевдорусское билибинское застолье, совершенно адские неоновые конструкции, почти в точности такие, как те, что используются сегодня на наших улицах в качестве декора к разным духоподъемным праздникам. В Мариинке все это было даже слишком хорошего вкуса, но в 2004-м еще било по глазам сильно.
Там же была абсолютно человеческая, камерная история сусанинской семьи. Самая пронзительная сцена была в финале, когда родственники погибшего Сусанина, Антонида, Собинин и Ваня,— они все приходят в хоромы, где празднуют в том числе и подвиг Ивана Сусанина,— и оказываются там абсолютно никому не нужны. Им довольно презрительно вручают наградную грамоту, с которой они возвращаются в свой домик, и там начинаются очень тихие и очень бедные поминки — с водочкой и черняшечкой. И это момент прояснения главного противоречия оперы: лирическое, приватное начало, камерный подвиг всегда будут спорить в этой опере с официозом — это как-то заложено не только в обстоятельства первого исполнения, но и куда-то в ее нутро, в ее поэтику.
При всем при том музыкально это был, конечно, спектакль Валерия Гергиева, которому вообще не очень близки идеи музыкального аутентизма. И у него в результате все равно вышел большой традиционный спектакль ленинградской дирижерской школы — с большим оркестром на большой императорской сцене. Там была попытка взять чуть более легкие колоратурные голоса, но в ту пору даже в Мариинке стилистическая и техническая выучка российских певцов тому уровню бельканто, которого требует эта партитура, еще не соответствовала.
На втором представлении премьерной оперы «Жизнь за царя» случился беспрецедентный скандал. Публика, ожидавшая лубка в русском стиле, почувствовала себя обманутой.
Очевидно, что на вторую премьеру пришли люди, менее искушенные в современной оперной режиссуре, а может быть, и вообще не осведомленные о том, что именно им предстоит увидеть.
По свидетельству очевидцев, в одном из антрактов министр культуры и массовых коммуникаций Александр Соколов уединился с Валерием Гергиевым в его кабинете. Их беседа явно затянулась, так что помрежи стали уже беспокоиться, не опоздает ли маэстро к началу следующего акта. Можно предположить, что сказал худруку Мариинки министр, не так давно посетовавший в одном из интервью, что современную сцену заполонили «февронии в кедах» и «князи всеволоды», похожие на колхозных агрономов (предыдущей постановкой Дмитрия Чернякова в Мариинке было как раз «Сказание о невидимом граде Китеже»).
Постановка в Челябинском театре оперы и балета
В 2012 году опера «Жизнь за царя» была поставлена в Челябинском театре оперы и балета в оригинальной редакции на либретто Розена.
Концертная версия в Монпелье
В 2012 году в концертном исполнении опера «Жизнь за царя» прозвучала во французском Монпелье под управлением бывшего главного дирижёра Большого театра Александра Ведерникова с русскими солистами, хором и оркестром Французского радио.
2018: Концертная постановка
29 августа 2018 года концертная постановка состоялась в московском театре «Новая опера».
Ожидание новой постановки
«Настоящую» «Жизнь за царя» мы в каком-то смысле до сих пор так и не слышали. Хотя сейчас картина поменялась — и в Большом, и в Мариинке, и даже в Перми есть певцы и дирижеры, которым все это по силам. Но если музыкальных проблем стало меньше, то проблемы с текстом скорее усугубились. Кто бы ни взялся за следующую постановку, если это будет по-прежнему текст Розена, то получится в лучшем случае акустическое дополнение к юбилейной выставке о династии Романовых. А если это будет текст Городецкого, то не избежать крайне невыгодных аллюзий с 1937 годом. Вероятно, самое интересное сегодня было бы — посмотреть на чью-нибудь попытку реконструировать то либретто, которое могло быть написано Жуковским, с Одоевским и Кукольником. Но это работа, которую сначала трудно проделать, а потом очень трудно легитимизировать.
Записи
Оригинальная редакция
Редакция Городецкого
Видео
1979: Иван Сусанин — Евгений Нестеренко, Антонида — Бэла Руденко, Собинин — Евгений Шапин, Ваня — Раиса Котова, хор и оркестр Государственного академического Большого театра СССР, дирижёр — Марк Эрмлер. Фильм-опера, постановка на сцене Большого Кремлёвского Дворца Съездов, режиссёр — Александр Баранников, производство Гостелерадио СССР. Редакция Городецкого.
1992: Иван Сусанин — Евгений Нестеренко, Антонида — Марина Мещерякова, Собинин — Александр Ломоносов, Ваня — Елена Заремба, начальник польского отряда — Борис Бежко, хор и оркестр Государственного академического Большого театра, дирижёр — Александр Лазарев. Фильм-опера, режиссёр — Николай Кузнецов, художник — Валерий Левенталь, производство NVC ARTS. Оригинальная редакция.