омари дуглас актер личная жизнь
«Это грех»: Расселл Т. Дэвис блестяще смешивает радость и боль в мини-сериале о СПИДе и гей-коммуне в Лондоне 80-х
К 2010 году Расселл Т. Дэвис превратился в одного из главных шоураннеров планеты. За несколько лет до этого он подхватил сериальную франшизу «Доктор Кто», замороженную почти на два десятилетия, и превратил локальную британскую диковинку в международный хит с двумя спин-оффами — «Торчвудом» и «Приключениями Сары Джейн». С такой строчкой в резюме можно позволить себе все что угодно, и Дэвис решил потратить репутационный капитал на сериалы об ЛГБТК+.
Channel 4
Дэвис — открытый гей, который никогда не стеснялся в открытую об этом говорить. И даже в «Докторе Кто» это было заметно: недаром самый популярный персонаж, придуманный в эпоху его шефства над шоу, — это пансексуал Джек Харкнесс. Помимо этого, его «Доктор» отличался невиданной для телевидения той поры инклюзивностью. Да что там: одним из первых успехов Дэвиса в качестве сценариста были «Близкие друзья», сериал об отношениях нескольких геев. Ретроспективно его переход к шоу об ЛГБТК+ кажется очевидным, но в 2010-х многие считали, что Дэвис рискует навсегда остаться в рамках «гей-сценариста».
Впрочем, Дэвиса это не смущало. По его признанию, он не мог не писать о мире так, как он видит его, ведь его сущность определяла мировоззрение и отражалась в его работе. Трилогия «Огурец», «Банан» и «Тофу», «Чрезвычайно английский скандал», «Годы» — во всех этих сериалах в центре сюжета становились темы гомофобии, стыда и сексуальности. Новое шоу Дэвиса, названное в честь одноименной песни Pet Shop Boys, «Это грех» — пока что высшая точка творческой траектории шоураннера.
Действие начинается в 1981 году, когда несколько молодых мужчин-геев переезжают в Лондон и снимают одну общую квартиру, которую нарекают «Розовым дворцом». Ричи (Олли Александер, фронтмен поп-группы Years and Years) пытается стать актером и спит с парнями направо и налево. Темнокожий Роско (Омари Дуглас) в плане сексуальных приключений не отстает от Ричи — он сбежал из строгой нигерийской семьи и считает необходимым отдаваться наслаждениям полностью. Скромный Колин (Каллум Скотт Хауэллс) устраивается на работу в магазин костюмов, где от посягательств босса его спасает лишь коллега (Нил Патрик Харрис из «Как я встретил вашу маму» в небольшой, но запоминающейся роли). Вместе с ними во «дворец» заселяются индиец Эш (Натаниель Кертис) и Джилл, темнокожая гетеросексуалка и лучшая подруга Ричи (Лидия Херст, год назад сыгравшая у Стивена Моффата, другого шоураннера «Доктора Кто», в сериале «Дракула»).
Channel 4
Время действия уже должно намекнуть на то, что произойдет дальше, — совсем скоро друзья на себе испытают последствия СПИДа. Дэвис блестяще показывает неподготовленность общества к новой болезни. Дефицит информации, многочисленные фейки, изоляция больных, чрезмерная паника одних людей и тотальное отрицание других — еще год назад большинство зрителей не поверили бы своим глазам, но сейчас, во время пандемии коронавируса (сериал был снят до нее), появление новой болезни показано с пугающей убедительностью.
За последнее спасибо надо сказать тому же Дэвису, прямому свидетелю волны, захлестнувшей гей-комьюнити Лондона 1980-х. «Розовый дворец» вовсе не выдумка сценариста, он существовал на самом деле — 18-летний Дэвис частенько зависал там на бесконечных тусовках (к слову, реальная Джилл играет в сериале свою мать). Как и его герои, Дэвис поначалу не верил в болезнь: тогдашние убеждения шоураннера вербализует Ричи, который в причудливо снятой и смонтированной сцене, обращаясь прямиком к зрителю, утверждает, что СПИД придумали, чтобы ограничить сексуальную свободу геев. Однако вскоре события принимают мрачный оборот.
Одно из сильнейших качеств Дэвиса-сценариста, благодаря которому блистал его «Доктор Кто», — умение сочетать юмор и игривость с тяжелейшими драматичными моментами. И оно расцвело еще сильнее в «Это грех». В сериале очень много радости — радости молодых мужчин от возможности открыто проявлять свою сексуальность и радости от жизни (и очень много откровенно снятого гей-секса). Но уже в первой серии на контрасте с ярким неоновым светом в пространство сериала проникает затхлый больничный мрак — и с каждой серией его будет становиться все больше.
Секрет многовековой привлекательности трагедии лежит в нашей врожденной потребности в надежде. Хорошо разыгранная постановка старых трагедий продолжает волновать нас, потому что каждый раз мы надеемся на счастливый исход событий. «Титаник» Кэмерона не просто так остается важным культурным феноменом: мы знаем, что корабль врежется в айсберг, а Джек умрет, но при каждом новом просмотре хотя бы немного надеемся на иной, счастливый исход. Однако эта конструкция — ничто, если автор не подходит к ней без искренности.
И уж чего-чего, а искренности в «Это грех» много. Дэвис в интервью рассказывает, что одной из причин, побудившей написать его сценарий к сериалу, было желание закапсулировать воспоминания о своих друзьях и других людях из гей-комьюнити, погибших от болезни, пока память о них не стерлась. Именно поэтому, когда один из персонажей, будучи при смерти, произносит речь о том, как много счастья он испытал, это выглядит не столько механическим приемом по выжиманию слез из сентиментальных зрителей, сколько трогательной заботой о герое, надеждой, что настоящие люди в его положении перед смертью обрели чувство покоя.
Channel 4
Дэвису недостаточно одного только молебна по погибшим от СПИДа. Его сериал — это еще и гневная отповедь допустившим многочисленные смерти. Пока многочисленные сериалы и фильмы об ЛГБТК+ предпочитают концентрироваться на радикальной гомофобии, Дэвиса намного сильнее возмущает гомофобия бытовая. В одной из последних сцен звучит несколько резонерский монолог Джилл о том, как демонстративным непониманием и неодобрением общество загоняет ЛГБТК+-персон в деструктивное чувство стыда. В России в адрес зарубежного кино и сериалов часто звучит претензия в потакании меньшинствам, дескать, у вас уже и так прав больше, чем у «нормальных» людей. Дэвис готов поспорить : в одном из интервью он признает прогресс, но считает, что обретенные гражданские права могут в одночасье обнулиться, и об этом никогда не стоит забывать.
«Это грех» уже стал хитом в Великобритании. Сериал собрал рекордное по меркам британского Channel 4 число зрителей и вполне может привлечь внимание американской публики, когда в следующем месяце выйдет на стриминговом сервисе HBO Max. Кроме того, авторитетные британские издания Guardian и Daily Telegraph поставили шоу высшие оценки, а количество баллов на сайте IMDb на момент написания этой рецензии держится на отметке 9,1 балла. Говорить о том, что то или иное произведение надо посмотреть, потому что оно «важное», потихоньку становится штампом, поэтому постараемся избежать его. Вместо этого скажем только, что Расселл Т. Дэвис вместе со своей командой сделали увлекательное, эмоциональное и красивое путешествие, которое даже в мрачной теме находит повод порадоваться жизни. Грех не дать этому сериалу шанс.
Omari Douglas on It’s a Sin and paying homage to the Black queer icons of the ’80s
«I didn’t want to think, ‘Oh, it was the ’80s, so there was no way anyone could be that bold.'»
Rainbow Crew is an ongoing interview series which celebrates the best LGBTQ+ representation on TV. Each instalment showcases talent working on both sides of the camera, including queer creatives and allies to the community.
Next up, we’re speaking to Omari Douglas about his role in Channel 4’s new drama It’s a Sin.
It’s a Sin is groundbreaking for plenty of reasons, but chief among them is the way Russell T Davies humanises this gorgeous band of friends as they fight, not just to live, but to thrive in ’80s London during the AIDS crisis.
Among a stellar cast, Roscoe Babatunde is an absolute standout. From the moment he steps into that family living room, Omari Douglas’ character revels in his queerness with such unapologetic defiance. Expect Roscoe to become the kind of inspirational figure that so many young queer people have longed for but have never had until now.
Watching Roscoe confidently strut through that era, it’s hard to believe that this is Omari’s first TV role, although anyone who’s seen his work on stage won’t be surprised by the mesmerising performance he gives here. We sat down with Omari to find out more about his role in It’s a Sin while discussing the Black queer predecessors who helped inspire him along the way.
How did you first get involved with It’s a Sin?
I was sent the scripts for episodes one and two, initially. I read them, and I can’t recall ever having a reaction to a script like that, not for a long time. I was just so vitalised by it and how vibrant the characters are – so individual as well.
So I went in, and I did an initial audition. I try to distance myself as much as I can when I’ve done an audition. I just go in, do my thing, and I go, «Whatever will be, will be.»
I left, and I actually tucked the scripts away because I just didn’t really want to think about it. I was just like, «I’ve done what I’ve done, and everything is now out of my control.» Then I just kept going through the audition process, and it landed with me.
I don’t think the magnitude of it has really settled with me. It’s only now when everyone is starting to see it that I go, «Wow, we were part of something so profound and hopefully really pivotal.»
The AIDS crisis has been explored on screen before, so what sets It’s a Sin apart for you personally?
I don’t think we’ve seen it from a British perspective before. We’ve always seen it with a very American focus, which is, of course, reasonable, because it had an equally seismic effect there as well.
«I don’t think the magnitude of it has really settled with me.»
But for me, what’s so amazing about this show is that Russell has centred it around a group of friends. It’s not medical. It’s not scientific. Not that those things aren’t important, because, of course, they are. But Russell wanted to humanise the story a little bit more, to see how it affected the lives of ordinary people.
It’s quite domestic, actually. I think you could see that there’s a show with loads of young people at the forefront of it, and just think, «Oh, it’s just going to be young people out partying and that kind of thing» – which you do see a little bit.
But it’s amazing that most of the stuff happens inside the flat. That’s where a lot of the drama is.
All of the characters are very different from each other, which I think is so important, especially when it comes to avoiding queer stereotypes. Roscoe in particular is very individual in his outlook on life. What was it like to play such an unapologetic character within that ’80s context?
Before I started the project, I had the opportunity to see an amazing documentary called Beyond by a director called Claire Lawrie. It profiles a lot of influential, Black, queer people who made significant contributions to queer culture in the ’80s.
I think it happened because there was a really good exhibition about Boy George and Leigh Bowery at the V&A a few years go. Claire went to that, and she was like, «I had a lot of Black friends who were equally prevalent at the time, and I’m not seeing them here.» So she made this documentary.
Anyway, there are these really amazing figures in it. I was able to sit down and watch panels with them. That really touched me because it was nice to see those kind of people blazing trails back then. It’s quite interesting because now we’re very familiar with Black queer figures, just because we see them a lot more commonly in the media.
That really inspired me because I think we were seeing the predecessors to what we know now. So that did a lot of informing for me. My instinct was to tap into that kind of energy, and that level of self-expression, because I didn’t want to think, «Oh, it was the ’80s, so there was no way that anyone could be that bold.» Because people were. It was really empowering in that way.
It’s a Sin does a wonderful job of balancing pain and joy in these young people’s lives. What was it like to manage those shifts in tone?
It was such a big schedule, and we were shooting out of sequence all the time. In a day, you’d be doing 1981 and 1991 sometimes [laughs]. There was an element of us just having to plough through it. That’s a weird parallel, actually, to what’s happening to the characters as well. They’re constantly having to plough on.
But I feel really lucky to be as close to those actors – Lydia [West], Callum [Scott Howells], Nathaniel [Curtis] and Olly [Alexander] – on-screen as we were off. So there was an amazing support network. That felt like a crutch for everyone, I think. There was just a lot of love happening between us all. So we definitely held onto that.
Roscoe develops an interesting relationship with Stephen Fry’s character. Can you tell me about that dynamic and your thoughts on how it came to an end?
What I admired about Roscoe is that despite him finding his chosen family, he still wants to find some other kind of acceptance, or some other place in the world. Roscoe losing himself along the way a bit is how he then learns that there’s a family who’s there to support him.
«I didn’t want to think, ‘Oh, it was the ’80s, so there was no way that anyone could be that bold.'»
That’s what’s interesting about Roscoe: he’s constantly going off on his own to do all these other things that everyone in the house doesn’t really know about. It’s just one of those things, isn’t it? When you get carried away in your own ambitions, and it can turn into a flurry of madness.
Stephen was absolutely brilliant to work with. He’s obviously a legend, and I learned a lot from him. I just had a lot of fun with that part of the storyline, because it allowed Roscoe to have a moment of really trying to reach for something, and maybe realising it’s not what he wants.
It sounds like you had a lot of fun on set, but was there anything about this role that you found particularly challenging?
The challenge was just wanting to honour the era as well as we could. As much as it’s fiction, we are representing a time – and also a group of people. We’ve lost generations of people who had so much to contribute to the world.
What are your thoughts on that emotional ending?
It was tough because we had built up such an amazing chemistry with each other, from that first read we did in Manchester two Septembers ago. There is an attachment there. I guess the amazing thing is that these characters are on screen forever. But I will miss them.
It was really hard to watch. I mean, it was hard to watch most of the episodes. But from episodes three onwards, it’s just a complete whirlwind. And to see everything reflected back at you, seeing it all pieced together, is just – I don’t know. I’m lost for words, really.
If we could follow Roscoe after the credits roll, what do you see next for him? What are your hopes for his future?
I would hope that Roscoe manages to find some outlet for his expression. I feel like he’s a kind of vessel for all of that stuff – the clothes that he wears, just wearing makeup, and those kind of things. There’s potential there for him doing something really creative and amazing.
«As much as it’s fiction, we are representing a time – and also a group of people.»
I always thought that he really admired Ritchie and Jill because they’re actors, that he really admired what they’re doing from afar. He wasn’t doing it. He would love to be doing that. But he’s just not.
I hope that people can take away that ability to not care about what others think about him, and to just live in this space of freedom and this amazing self-expression. It’s worth celebrating. I just hope that he was able to carry on doing that.
It’s a Sin airs on Fridays at 9pm on Channel 4. All five episodes are now available to watch on All4.
Digital Spy has launched its first-ever digital magazine with exclusive features, interviews, and videos. Check it out with a 1-month free trial, only on Apple News+.
Interested in Digital Spy’s weekly newsletter? Sign up to get it sent straight to your inbox – and don’t forget to join our Watch This Facebook Group for daily TV recommendations and discussions with other readers.
It’s a Sin (2021)
1999 – РТД выпускает Queer As Folk: все – а что, так можно?!
2000 – РТД делает ремейк Queer As Folk на американском ТВ: все (скупая браслеты Брайна Кинни) – это любовь!
2015 – РТД запускает Cucumber/Banana/Tofu: все (утирая слёзы) – офигенно!
2019 – РТД создает Years and Years: все (в шоке) – разве можно каждый раз быть таким беспощадно гениальным?
РТД в 2021: подержи-ка мое пиво
18 февраля It’s a Sin выходит на платформе HBO MAX.
Есть и будут проекты мощнее и ярче, но сложно найти более личные. Расселл Т. Дэвис великий маг телевидения, который меняет его не столько приемами, сколько историями, переключающими тебя от веселья до рыданий в один момент. Полноразмерным оркестром души называет это Луиза Меллор, а Люси Манган в The Guardian великим даром Дэвиса – создавать реальных, несовершенных, заслуживающих доверия персонажей и без морализаторства и проповедей проводить их через потери и боль, умея сделать каждого по ту сторону экрана сопричастным этому. Так, в 1999 он привел в каждый дом где смотрели Queer As Folk Стюарта Джонса, заставив увидеть его и признать факт его существования. Так, в 2021 он распахивает двери Розового Дворца, предлагая узнать и полюбить тех, кто дорог ему со всеми их надеждами и отчаяньем.
Бесконечная вечеринка под саундтрек Королевского филармонического оркестра, в котором Римский-Корсаков, Россини и Бетховен воспевают радости освобождённого гей-секса – собирательный образ в основе которого вполне могло быть настоящее трехнедельное пати в Суонси летом 1981 года: «То, что я показал на экране ничто по сравнению с тем, что мы делали!»
a million years ago, with the West Glamorgan Youth Theatre @russelltdavies63
Инстаграм Расселла Т. Дэвиса это черная дыра, в которую утекает твое время, пока зайдешь на минуточку посмотреть на него молодого и прекрасного
РТД никогда не отказывал своим героям в активной сексуальной жизни и каждый раз (так было с Квирами, так было с Огурцом) автору прилетает за это от шокированных непристойностями зрителей, ну никак не ожидающих такого от сериала, который строится вокруг геев и принятия собственной сексуальной ориентации во время чумы, которая распростроняется в том числе (сюрприз!), когда люди занимаются сексом.
Nathaniel Curtis, Olly Alexander_(It’s a Sin)
Nathaniel Curtis, Olly Alexander (It’s a Sin)
Эту свободу быть тем, кто ты есть Расселл Т. Дэвис дает всем своим героям: не бойся быть собой, не позволяй другим решать за тебя каким тебе быть и с кем – определяющая линия всех его историй о гей-комьюнити, и эта не исключение. Но в It’s a Sin эта тема звучит особенно яростно, потому что у тех, о ком он рассказывает есть только один шанс на эту свободу – выжить.
Сегодня это настолько близко, что кажется невозможным – всего-то год прошел, когда это было точно так же, но по-другому (с) и как же мощно сейчас звучит монолог Ричи (Олли Александр) про СПИД.
Удивительный эффект внутреннего преображения от знакомства с историями, которые рассказывает Расселл Т. Дэвис известен давно, а молодой и пока еще не такой известный каст усиливает его многократно.
Омари Дуглас (Роско) первая роль на телевидении и сразу в партнерах Стивен Фрай.
Omari Douglas, Stephen Fry @marsdoug
Omari Douglas (Rosco, It’s a Sin)
Отдельное открытие Сеян Сарван в роли адвокатессы – пусть у нее после этого сериала будет много всего, она прекрасна.
Seyan Sarvan(It’s a Sin)
Натаниэль Кертис (Эш), у которого в сериале один из центральных монологов об опасности квир-идей в мировой литературе (и это настолько блестяще написано и сделано, что хочется издать отдельно). Он же в интервью Vanity Fair: Индийские мужчины обычно инженеры, юристы, врачи. мне очень понравилась возможность сыграть сексуального индийца – получилось на все сто.
Nathaniel Curtis, Callum Scott Howells @nathaniel.curtis
Олли Александр (Ричи) в этой компании практически ветеран. Кто знает, не увидим ли мы его в следующий раз, выходящим из синей полицейской будки – актера и фронтмена группы Years and Years уже записывают в кандидаты на нового Доктора.
Olly Alexander (It’s a Sin)
Каллум Скотт Хауэллс (Колин) просто разбивает сердце в роли тихого, скромного работника ателье на Сэвил Роу. Мальчик в этом году должен был играть в «Ромео и Джульетте» в Национальном театре (надеется еще получится). Так трогательно рассказывает, как новость о том, что он будет работать с Расселлом Т. Дэвисом застала его в собственной школе и все учителя кинулись его обнимать, и какая радость была дома.
Callum Scott Howells (It’s A Sin)
Интересно, кого кинулся обнимать Расселл Т. Дэвис, когда Стивен Фрай и Нил Патрик Харрис подтвердили участие?
Stephen Fry, Russell T Davies @russelltdavies63
Харрис с РТД из небольшой роли Генри Колтрейна, коллеги Колина по работе и гея, состоящего в долгих отношениях со своим партнером, делают отдельную сильную историю и это очень круто. Хотя, кого обманываю, нет у Расселла небольших ролей.
Neil Patrick Harris as Henry Coltrane, Callum Howells as Colin Morris-Jones, Peter Hoar as The Director! BOYS, Channel 4, 2020 @russelltdavies63
Умение развернуть в твоей голове историю чьей-то жизни одной сценой у Дэвиса конечно исключительное, а когда на втором плане в этих сценах стоят Гэри Льюис (отец Глории) или Шон Дули (отец Ричи) нужна новая номинация за микроэпизоды.
Не хватило истории Джилл (Лидия Уэст). Можно предположить, что пришлось выбирать, сокращая количество серий с восьми до пяти по просьбе канала, но осталось ощущение недосказанности и про Джилл, и про ее семью. Притом, что мама экранной Джилл это реальная Джилл – Джилл Налдер, без личной истории которой не было бы сериала.
Lydia West, Jill Nalder
Lydia West, Jill Nalder, Steve Toussaint @ jill.nalder
Но какая там Кили Хоуз в роли мамы Ричи! Сцена в больнице, снятая одним кадром это BAFTA однозначно. Как говорит сама Хоуз, она не может перестать плакать, обсуждая It’s a Sin (ну, если уж и Кили Хоуз) : Я не могу говорить о персонажах. Вы носите их с собой, они не покидают вас – да, добро пожаловать в клуб!
После этих пяти лучших часов телевидения совершенно невозможно спокойно слушать кавер Олли, но и не слушать тоже, поэтому громко и на повторе – It’s a Sin (Years & Years)
Полностью и всецело осознавая исключительную необъективность сказанного (сосредоточенного по большей части на фигуре шоураннера) и с грустью думая о несказанном, автор признает безуспешность собственной попытки охватить всю значимость этого проекта и тем его составляющих, надеясь на впечатления уже посмотревших – как вам It’s a Sin?
Приношу извинения за возможные неточности в транслитерации имен собственных (источником был выбран кинопоиск) и вольную литературную интерпретацию англоязычных источников. Буду благодарна за помощь в исправлении всевозможных ошибок.