не забывайте о тех кто рисковал жизнью спасая детей беслан редкие кадры
1 сентября было 17 лет Беслану: судьбы семей, переживших трагедию и этот кошмар.
Даже и не верится, что прошло уже 17 лет с того дня, когда Беслан стал городом скорби, женских рук, которые никогда не смогут обнять своих детей, и мужских слез, которых здесь не стесняются. Как будто бы было это все вчера. Так свежо.. наверное все потому, что беда так быстро не уходит из наших сердец, все эти воспоминания и трагические дни очень запомнились всем нам. Это очень тяжело вспоминать сейчас.
Трагедия коснулась каждого жителя Беслана
Воспоминания заложников после трех дней в аду и их близких очень зыбкие. Они преследуют, не отпускают все эти годы. Жертв дикой трагедии забывать нельзя, недопустимо. 333 человека, 186 из которых дети — их души навсегда остались в стенах спортзала, вокруг остова которого продолжается жизнь. Сбивчиво, срывающимся или, наоборот, железным тоном очевидцы рассказывают журналистам то, что никогда не должно повториться.
Сестринская любовь
«Девочки, пора в школу! Я соберу вашего брата и следом…» — торопила дочек Эльза Цабиева. У мамы радость: старшая, Алана, идет в пятый класс, а младшая, Залина, в третий. Хоть сестры бежали вприпрыжку, на линейку чуть-чуть опоздали. Каждая встала к своему классу, а через три минуты начался захват…
«В спортзале повсюду висели бомбы, сотни людей, теснота, — рассказывала Залина Плиева.
Забыть события тех дней кажется Залине невозможным
В день освобождения, 3 сентября, на Залину рухнул кусок потолка. «Я потеряла сознание, — делилась девушка. — Очнулась не сразу, подняться не смогла, вокруг трупы. Полежала еще минут 15 и вдруг увидела террориста, испугалась, сделала вид, что умерла. Потом он исчез. Зашевелила ногами, так меня заметили добровольцы, вытащили из-под обвала и положили на носилки. До сих пор картинка перед глазами: один свободный врач, а рядом с ним человек тридцать взрослых и детей. Кричат: «Возьми его, он умирает! Нет, возьми моего ребенка». Но доктор взглянул на меня, схватил и отправил в операционную. Проснулась я уже в палате, узнала, что у меня травмы, а потом и то, что сестра больше никогда не подержит меня за руку».
Алана стала одним из ангелов Беслана. «Слава Богу, мама не успела пойти с нами, — говорит наша героиня. — Иногда поражаюсь, как родители это пережили. Наверное, благодаря годовалому брату вся семья взяла себя в руки. Порой родители винят себя — мол, зачем отпустили, почему не помогли. Никто ни от чего не застрахован. Родные здоровы, все в порядке. Ну как в порядке? Живем рядом со школой, окна выходят на спортзал. Здесь мертвая тишина. Только в нашем подъезде домой не вернулись восемь детей».
Утром перед линейкой Алана (слева) оставила дома брошь. Теперь украшение стало семейной реликвией
Залина верит, что сестра охраняет семью. «Она приснилась один раз, — вспоминала заложница несколько лет назад. — Попросила не беспокоить ее — родители каждый день, как на вахте, бывали на кладбище. Послушались, стали реже ходить на могилу. Я не раз спрашивала маму: «Могли ли мы куда-то переехать?» А она: «Если бы Алана была жива, ни дня бы здесь не остались!» Человек же привыкает ко всему: раны заживают, но шрамы остаются. Никогда ничего не забуду, да и не хочу, мы должны помнить! Жду, когда достроят храм в дань трагедии, зайду туда и поставлю свечу. Мне кажется, там будут обитать души погибших детей, среди которых моя Аланочка…»
Снова рядом
В школе мертвая тишина
«Как обычно, дочка с сыном оделись и отправились на построение, — рассказывал мужчина.
Приговаривали: «Нам сегодня надо еще на линейку в музыкальную школу!» Вика помнит отрывками, как стояла рядом со своим классом, что капризничала: «Хочу к маме и папе!» А Эльбрус успокаивал: «Что ты ревешь?» Еще рассказывала мне, как уже в зале сын уступил приятелю место, где было побольше пространства, ведь тот плохо себя чувствовал, и пообещал товарищу: «Я тебя разбужу, если нас выпустят!» Сам же встал возле окна, под бомбой… Наверное, моего мальчика одного из первых и накрыла волна. А тот паренек вышел без единой царапины. Как дочка спаслась? Помогла женщина — вытолкнула ее из окна! И мы до сих пор не знаем, кто она!»
Таймураз теперь видит в каждом мальчишке своего Эльбруса
После ликвидации боевиков убитый горем отец стал искать своих детей. «Дочку направили во Владикавказ с осколочными ранениями, — делился Таймураз. — Один из соседей сказал, что видел сына — ему делают операцию. Несколько раз узнавал у медперсонала: «С ним все нормально?» Меня успокаивали: «Риска нет!» Но оказалось, на столе врача лежал не мой малыш… Искал его месяц: то в Москве, то в Ростове-на-Дону, до последнего отказывался верить, что сына уже нет. Повторял: найду живым своего мальчика. Увы, ДНК показало, что надежды нет».
Через два года после трагедии в двери семьи Цараховых постучалась новая беда. «Супруга зациклилась на мысли, что сын зовет ее на небеса, — негодовал наш герой. — Так и случилось. Переходила дорогу, насмерть сбила машина. Похоронил недалеко от Эльбруса. Чувствую ли я сына? Иногда кажется, что да, но такого не может быть, как… Его нет уже столько лет».
Вика решила стать врачом, чтобы спасать жизни
Таймураз нашел силы жить дальше, а не существовать, как многие родители в этом городе черных платков. «Работаю, — делился мужчина. — Имел возможность переехать в Канаду или Швейцарию, но не стал».
Дочка Царахова окончила медакадемию и отучилась в ординатуре: трагедия доказала, что важнее всего — спасать жизни.
С чистого листа
«Потерять единственного ребенка и жить с этим — вот настоящий ад. Я сама умерла. Нудная рутина, муки совести, часы на кладбище, самоедство. Время не лечит…» — не сдерживаясь, делилась Лариса Сокаева.
Тем 1 сентября они с дочерью стали заложниками среди тысячи земляков. Альбина сжимала маму. А когда взрослым не разрешали пить, девочка прикасалась к губам, чтобы дать ей чуть-чуть воды, которую проносила в зал во рту… В этом году маленькой, но сильной малышке исполнилось бы 29.
«Она запомнилась солнечной, всегда с улыбкой, — говорил «СтарХиту» Ацамаз Сокаев, троюродный брат. — После теракта мама Альбины несколько лет не убирала со стеллажа игрушки. Говорила: «Зачем?» Никто и не спорил. Мой отец вместе с сестренкиным ходил на опознание. Ужас! Детей различали по крестикам, кольцам, браслетам. Так и нашли Альбину».
В этому году девочке исполнилось бы 29 лет
Наверное, девочка стала настоящим ангелом-хранителем семьи. В 2006 году у Ларисы и Владимира Сокаевых появился на свет сын. Назвали Георгием, в честь мальчика, который нравился Альбине в школе. «Ему часто рассказывают о сестре, — отмечал Ацамаз. — Мальчик дал силы безутешным родителям».
Лариса вновь стала мамой благодаря ЭКО
Но не все порадовались материнству Ларисы. «Я встретила одну бывшую заложницу, у нее погибла дочь. Она живет одна. Детей нет. Женщина из тех, кто считает рождение или усыновление предательством памяти погибшего ребенка. «Теперь ты счастлива?» — резко спросила она меня. Я отшатнулась: «Как ты можешь так говорить?» Лишь когда нашему солнышку исполнилось восемь, смогла признаться: да, счастлива. Но пришла к этому счастью через страшную боль».
Как за каменной стеной
Сергей потерял старшего сына Вадима и супругу. Они остались вдвоем с младшим Владимиром
Каждую годовщину Александр Озиев плачет. Он не смущается, ведь трагедия забрала дорогих его сердцу людей — двоюродного брата и тетю. «Такое ощущение, что их родные не так сильно переносят утрату. Но этого не может быть! Наверное, они поставили барьер и обходят стороной воспоминания, а я в них тону», — признавался Озиев.
О трагедии Беслана в семье Озиевых лишний раз вслух не говорят. «Чувствую только грусть. Думаю, какой Вадим был добрый, за ним — как за каменной стеной, — делился Саша. — Я таких людей больше не встречал. Помню, его мать с завода приходила, он сразу к ней: «Устала? Что-то болит?» У Вадима остался младший брат — Володя. Крутится, работает, а дядя дома сидит. Знаете, сколько таких потерянных после тех сентябрьских дней, когда Бог отвернулся от Осетии?»
Мать Беслана
От любимой старшей дочки остались лишь фотографии и некоторые вещи
Под 115-м номером в алфавитном списке погибших числится девятилетняя Алана Доган. Она вместе с мамой и годовалой сестренкой Миленой оказалась на том же деревянном полу под прицелами боевиков. «Когда раздались автоматные очереди, в панике мы с Аланой потерялись, — рассказывала Анета Гадиева. — Меня завели в зал последней. Была только одна мысль: «Где же дочка?» Вдруг учительница крикнула: «Анета, она здесь!» Увидев меня, Алана заплакала: «Не ходи сюда, тебя застрелят!» — а сама ползла ко мне сквозь людей. Обняла ее, стало не так страшно. Милена плакала от жары, голода и жажды. Она вдавилась в меня, словно снова хотела залезть обратно в живот. Так мы и просидели сутки в уголке».
На второй день на переговоры к террористам в школу пустили бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева. Он договорился о том, что матерей с грудными детишками освободят. «Просила, чтобы малышку понесла старшая дочь, умоляла оставить меня в обмен на нее, — сетовала Анета. — Но никто не слушал… Так мы с Милой живы, а Алана. »
Анета не боится вспоминать те ужасные дни. Выговорится, становится чуть легче.
В память о дочке, которую не удалось спасти, Анета стала сопредседателем комитета «Матери Беслана». «Я как будто до сих пор во 2 сентября 2004-го, — делится заложница. — И вроде хочется отключиться, а не можешь. Двигаешься, что-то делаешь, потом снова накатывает. Мы пытаемся активизировать процесс расследования, ведь дело до сих пор не раскрыто. Наш долг не молчать, не давать стереть трагедию! Мы помогаем всем жертвам. Организуем поездки тем, у кого навсегда испорчено здоровье, добиваемся льгот…»
Ежегодно тысячи людей собираются, чтобы почтить память своих ангелов
Женщина верит: в трудном деле ее выручает погибшая дочь. «Если говорить о земных мечтах, хочу, чтобы Милену не касались беды, чтобы она чувствовала себя уверенно и любила жизнь, — говорит наша героиня. — Есть еще небесные грезы — желаю встретиться с Аланой, воскрешения и соединения двух миров…»
Символ Беслана: как сложилась судьба Георгия Ильина, чудом выжившего во время теракта
Георгий Ильин, чья фотография облетела мир, повествуя о трагедии в Беслане, вырос, повзрослел и поступил в медицинскую академию. Сейчас молодой человек работает в «красной зоне» и помогает людям, которые заразились коронавирусом.
Георгий Ильин
Георгию Ильину повезло — он оказался в числе выживших. Бойцы спецподразделений буквально вынесли мальчика на руках из горящего здания вместе с другими детьми, после чего журналисты сделали тот самый знаменитый кадр. На снимке — лицо маленького Георгия, искаженное криком, болью и ужасом. В Сан-Марино по этому снимку даже возвели монумент в память о жертвах страшной трагедии.
Сам Георгий узнал о существовании знаковой фотографии только несколько лет назад. «Сестра нашла его в Интернете. Тут же показала. Я не помню, как оно было сделано», — признался 23-летний молодой человек.
Георгий всегда хотел быть медиком
Сейчас молодой человек учится в Осетинской медицинской академии, параллельно трудится в госпитале. «Я работал в блоке интенсивной терапии. У нас и там был большой поток людей, поэтому к количеству пациентов я привык. Сложно было изначально в этих респираторах и костюмах. Потом привык, нормально стало. Не чувствую себя героем. В больницах есть люди, которые сделали гораздо больше меня», — подчеркнул Ильин.
По словам Георгия, профессию он выбрал не случайно. Ему хотелось отдать долг Родине и помогать людям, которые попали в беду. К слову, злосчастный вирус не пощадил и его: как то у парня резко подскочила температура, а компьютерная томография показала серьезное поражение легких. Но Ильину удалось быстро справиться с недугом.
Теракт в Беслане считается большой трагедией в истории современной России
Молодой человек не отрицает, что его работа сложна и порой опасна. Однако он не боится рисковать жизнью ради спасения других, поскольку после того, что он пережил в детстве, уже ничего не страшно.
Скорбим. помним.. очень сочувствуем.. искренне.
Осколки прошлого: заложников из Беслана до сих пор мучают кошмары
16 лет назад название маленького осетинского города Беслан превратилось в синоним горя, боли, трагедии. Для 333 его жителей тот День знаний в 2004 году стал последним. Для остальных начало сентября давно уже не ассоциируется с праздником: это дни скорби и траура. Выжившая в том кошмаре Виктория Кцоева всю жизнь будет носить в голове осколок, который проник в мозг после ранения, полученного во время разрыва снаряда. Врачи сочли, что будет лучше не оперировать ее. А Алан Кулов, побывавший в руках террористов, решил посвятить себя помощи людям и стал врачом. Многие семьи до сих пор не могут вспоминать о тех событиях — в беседе с «Известиями» люди вежливо отказывались что-либо рассказывать. Но каждый год они продолжают встречаться в эти дни с земляками, даже если давно уехали с малой родины.
Виктория Кцоева, 30 лет, живет в Москве. В Бесланской школе оказалась в заложниках вместе с младшим братом Артуром, оба выжили.
Было похоже на розыгрыш
Беслан — очень маленький город. Первая школа всегда была особенно популярной. Когда ты утром идешь, со всеми здороваешься, к школе подходишь — знаешь практически каждое лицо, каждого ребенка, который там учится. Мы были как одна большая семья. Эти три дня навсегда остались с каждым из нас. Я помню каждую минуту.
Мы провели в нем двое суток и половину третьего дня. О том кошмаре уже многое рассказали. Я особенно запомнила, как на второй день брату стало плохо — воды же не было, нам никто не давал пить. Я пошла к террористу и попросила: «Вы мне можете, пожалуйста, платок водой намочить? Моему брату плохо». Он был в маске, лица я не видела. Посмотрел на меня и сказал: «Иди, возьми платок, я тебе его намочу». Я вернулась за платком. Другие дети поняли, в чем дело, и начали кидать мне майки, платки, любую одежду, чтобы их тоже намочили водой.
Захватчики сменяли друг друга и держали кнопку. Были те, кто мог пойти на контакт — хоть что-то сказать нам. А другие вообще не разговаривали.
«Не уйду без сестры»
Люди во время траурных мероприятий в спортивном зале школы №1
Когда начали освобождать заложников, в столовой взорвалась граната… Нет, не могу точно сказать, что взорвалось, но крикнули: «Ложитесь!», — и я собой прикрыла брата. Мне в лицо, в лоб попал осколок, и я потеряла сознание. Брат твердил: «Вика, открой глаза, не спи!» Я на него смотрела, просто говорить ничего не могла. Открывала глаза и отключалась. В какой-то момент открыла и увидела спецназ. С облегчением подумала, что мы будем спасены, и отключилась вновь. Смутно помню, что спецназовец взял меня на руки и передал кому-то в окно. Слышала еще крик: «Машину, быстрее машину!»
Уже потом, по прошествии лет я узнала, что меня спасли только благодаря брату. Он сказал спецназовцам: «Я не уйду без своей сестры. Сначала мою сестру заберите, потом я пойду». Ему говорили: «Она умерла, мы ее потом передадим». «Нет, она жива, она глаза открывает. Пожалуйста, сначала ее, потом меня», — попросил он.
С осколком в голове
5 сентября меня перевезли на большом самолете МЧС в Москву, в клинику им. Сперанского. Я там пролежала почти три месяца.
«Осколочное ранение головного мозга» — такой был диагноз. Операцию решили не делать, сказали, что вокруг осколка должна образоваться капсула, и я смогу с этим жить. Со мной была мама (наши родители 1 сентября работали, поэтому остались живы). От нее я узнавала, кто погиб. Она не сразу мне всё рассказывала, с осторожностью и дозированно. Я потеряла свою подругу, для меня это было шоком. Я очень долго не могла поверить, что ее больше нет. Некоторые гибли целыми семьями. Наши соседи повели дочку в первый класс. На руках держали младшего ребенка. Никто из них не выжил.
Доучивалась я не в Беслане. Тогда же все помогали пострадавшим в теракте, мне повезло перевестись в лицей в Подмосковье, в поселке Кораллово за Звенигородом.
В вуз поступила в Москве, окончила Государственный университет управления и с тех пор уже восемь лет живу и работаю в столице. Брат живет вместе со мной. Ему 25 лет. Он окончил в этом году магистратуру, до этого — бакалавриат Российского университета дружбы народов, юридический факультет.
В Беслане я бываю, но никогда больше не оставалась там на первые числа сентября. Один раз, может быть, в конце девятого класса, когда я приехала туда, решила сходить в свою школу. Зашла в спортзал и сразу почувствовала тот запах: пота, крови и всей этой бомбежки, стрельбы. Мне кажется, там всё было пропитано им. Сразу вспомнила каждую деталь. Это было просто… Ужас — это даже мягко сказано. Больше я туда не ходила.
Алан Кулов, 27 лет, живет в городе Радужный Тюменской области. В школе был с младшим братом Олегом, тот погиб.
Я бы мог убежать, но не стал
Я окончил мединститут во Владикавказе. Сейчас у меня есть жена, 5 сентября исполнится девять месяцев нашему сыну Давидику. Дети — это хорошо, это новая жизнь. Именно Беслан подтолкнул меня к тому, чтобы стать врачом. После случившегося просто хотел защищать обычных людей. Собирался стать военным, даже спецназовцем, но из-за полученных в той школе травм не смог. У меня была черепно-мозговая травма — огнестрельное ранение в голову. Осколок попал в желудочек мозга. В России тогда извлечь его не смогли, таких операций не проводили. В 2005 году администрация Беслана собрала деньги, и меня прооперировали в клинике «Шарите» в Берлине.
В том страшном 2004 году я перешел в шестой класс. На линейку я пошел с братом, который был младше меня на три года, и дедушкой. Дедушка нас только до ворот довел, дальше мы с братом пошли к своим классам.
В День солидарности в борьбе с терроризмом в России вспоминают жертв трагедии в Беслане
День, который навсегда останется в памяти и будет больно отзываться в сердце каждого. Беслан, захват в заложники детей, учителей, родителей. Взрывы в школе. Погибших 334. Сегодня, в День солидарности в борьбе с терроризмом, в Беслане звучали колокола.
В «Городе ангелов» на мемориальном кладбище всегда свежая вода в бутылках, всегда свежие цветы и игрушки. Те, кого не называют людьми, не давали детям пить. Сегодня в небе над Бесланом воздушные шары и звучат имена погибших. И жизнь Беслана навсегда разделена на до и после.
Два удара колокола разрывают тишину, словно два взрыва, прогремевшие в спортивном зале ровно в 13:05 16 лет назад. Взрывы, которые положили начало развязке трехдневной драмы, за которой вместе с Бесланом следила вся страна.
Закопченные стены и спустя годы хранят следы пожара, так же как соседние помещения – следы от пуль. Вспоминать о тех днях тяжело, но они не могут сюда не прийти. Те, кто провел 52 часа на полу в спортзале, без еды и воды, под прицелом боевиков. Приходят, чтобы взглянуть снова в лица ребят, кто жил, учился, смеялся рядом с ними. Кто пришел в школу 1 сентября, но домой уже не вернулся.
16 лет назад Ирине было всего семь. Вместе с мамой-учительницей и старшими братом и сестрой она пришла утром на школьную линейку. Брат и сестра погибнут потом от взрыва в спортзале. А она с матерью спасется благодаря бойцам спецназа.
«Я стояла на подоконнике, и мне было страшно прыгать. Тут достаточно высоко, а я тогда была маленькая, мне было очень страшно. И вот где-то здесь, на этом месте, стоял спецназовец и говорил мне: «Прыгай»», — вспоминает Ирина Гуриева.
Тогда боец подхватил ее на руки и вынес из-под огня. Потом она будет его искать, а когда, наконец, выяснит имя, узнает, что он погиб, тоже в бою с террористами. И для нее с матерью и он, и его товарищи останутся навсегда героями, которые встали между заложниками и бандитами.
«Они же больше 700 человек спасли. И они закрывали собой. И эти люди погибли, защищая нас, спасая нас. Я сижу здесь, потому что кто-то из этих ребят погиб там», — сказала Надежда Гуриева.
У входа в музей, который Надежда Гуриева основала в новой школе, построенной взамен разрушенной, — фигура в камуфляже. Форма, подаренная бойцами центра спецназначения, принадлежала их товарищам, погибшим во время штурма. Вот это – шлем Дмитрия Разумовского. Когда начался бой, ради спасения заложников он пожертвовал собой.
«Он просто начал отвлекать собою террористов. Чтобы они не стреляли в женщин и детей, он вышел на открытое пространство, корректировал огонь сотрудников и как бы вызывал огонь на себя. И ведь он прекрасно знал, что в него – я всегда повторяю: не 99%, а 100% — прилетит пуля, 100%», — сказал вице-президент Ассоциации ветеранов группы «Вымпел» Владимир Силантьев.
Про бой в захваченной школе бойцы говорят – это был не штурм, а скорее стихийная операция – спасти кого можно. В тот день «Альфа» и «Вымпел» понесли самые тяжелые потери в своей истории. Имена погибших бойцов тоже вспоминают сегодня, на Николо-Архангельском кладбище, в церкви Осетинского подворья в Москве и в самом Беслане.
День солидарности в борьбе с терроризмом в России учредили спустя год после теракта. В память обо всех, кто погиб от рук террористов, и о тех, кто старался людей защитить. За три последних десятилетия Россия пережила многое, но именно захват школы в Беслане навсегда изменил страну.
«Беслан – это стало известно на весь мир. А ведь сотрудники «Альфы», «Вымпела» и других спецподразделений проводят каждый день, каждые сутки они находятся в этом бою, в этой операции. Мы просто об этом не говорим, вы просто об этом не знаете. И каждый день они совершают эти подвиги, жертвуя своей жизнью», — говорит президент Ассоциации ветеранов группы «Вымпел» Валерий Попов.
В Беслане помнят об этом каждый день. Новая школа теперь носит имя героев спецназа. А на кладбище, где похоронены погибшие, установлен и этот памятник. Плюшевый мишка под бронежилетом – символ того, что детей бойцы прикрывали собой и за жизни спасенных заложников заплатили своими.