на каком месте туркменистан по уровню жизни
Нищета и ложь: жизнь в Туркменистане во времена коронавируса. Свидетельства очевидцев
Туркменистан является одной из самых закрытых стран мира. Тем не менее, граждане этого государства обходят блокировки интернета и сообщают о дефиците продуктов питания и повальной коррупции. По данным Trace International, Туркменистан занимает предпоследнее место в мире по эффективности антикоррупционных мер. По официальной информации, в стране нет ни одного случая заболевания коронавирусом, но люди из-за COVID-19 продолжают умирать.
Бизнесмен и бывший эксперт одного из госсекторов Туркменистана Тревор рассказал о ситуации в стране российскому СМИ в секретном чате. В туркменский интернет он выходит только из-под надежного VPN.
«Если они узнают, что это я говорил с вами, замучают вызовами, допросами и проверками. Если не сломаюсь под пытками и издевательствами эмвэдэшников, это же они проделают и с моей семьей. Поэтому у нас мало кто соглашается вот так говорить: люди живут в страхе и недоверии».
Кстати, по данным Международного союза связи, интернетом в Туркменистане пользуются лишь 15% населения.
«Примерно каждый десятый заключенный погибает за решеткой: там невыносимо. Одну мою знакомую осудили на 15 лет тюрьмы за то, что она рассказала о жизни в Туркменистане и передала копии своих документов родственникам за рубеж. У нее было трое детей. Много талантливых инженеров, экономистов и ученых загубил туркменский ГУЛАГ».
Он рассказал о том, что на периферии страны начался голод, но жителей регионов не берут на работу в Ашхабад. Государство манипулирует с выездом жителей из страны. Многих граждан погранслужба, не объясняя причин, не выпускает за границу. Туркмены выбрасывают паспорта и буквально уходят из страны.
Известно, что еще весной 2020 года президент Туркменистана призывал бороться с вирусами окуриванием дымом гармалы (травянистое растение) и поеданием лапши с перцем.
Тревор сообщил, что в Туркмении также остро стоят проблемы педофилии и детского рабства, причем изнасилования совершаются сотрудниками МВД и прокуратуры. Этой информацией с ним делятся его знакомые по университету, которые работают в органах. Они буквально сходят с ума от того, с чем сталкиваются в работе.
Своей историей поделилась активистка Ханум. Она родилась в России, выросла в Туркменистане, но уже восемь лет живет в Турции, а в последний год выступает против режима Бердымухамедова на протестах в Стамбуле, которые сама же организует:
Протесты туркменов в Турции против режима в родной стране активизировались после стихийного урагана, случившегося на севере Туркменистана прошлой весной, когда дома жителей Лебапского и Марыйского (частично) велаятов были разрушены, многие люди погибли и пропали без вести, а власти не помогли пострадавшим и вместо этого сделали вид, как будто бедствия вовсе не было.
«В Северной Корее голодают только ленивые»
42-летняя супруга Шаляпина написала ему перед смертью, что он ее заразил коронавирусом
Ватанабе – очередной садист эпохи Хирохито, избежавший заслуженной кары
Депутат Верховной Рады объявил об эпохе голодания на Украине: «Мы самая недоедающая страна в Европе»
В Туркменистане запрещены очереди в магазинах
Экс-замглавы Пенсионного фонда Алексей Иванов получил за взятки 4 года строгого режима
По данным WWF ежегодно 40% еды, производимой в мире, отправляются на помойку
ФСБ обнародовали архивы о преступлениях Японской империи
Узники концлагеря Саласпилс: Мы так хотели жить
Аномально жаркое лето: что с погодой
Перед кем темнокожий Лукаку встал на колени в Санкт-Петербурге
Игумен Роман Загребнев: С чем боролись, на то и напоролись
Азербайджанцы обвиняют армян в расовой дискриминации
Станьте членом КЛАНА и каждый вторник вы будете получать свежий номер «Аргументы Недели», со скидкой более чем 70%, вместе с эксклюзивными материалами, не вошедшими в полосы газеты. Получите премиум доступ к библиотеке интереснейших и популярных книг, а также архиву более чем 700 вышедших номеров БЕСПЛАТНО. В дополнение у вас появится возможность целый год пользоваться бесплатными юридическими консультациями наших экспертов.
На каком месте туркменистан по уровню жизни
Иллюстрация: Костя Волков / Медиазона
Туркменистан считается одной из самых закрытых стран мира — о том, как живется в пределах ее границ обычным людям, информация поступает крайне скудная. Независимые СМИ пишут о тотальном контроле за населением, повальной нищете и дефиците продовольствия. Официальная пресса рапортует лишь об успехах сельского хозяйства и достижениях промышленности. «Медиазона» решила поговорить с несколькими туркменистанцами, перебравшимися жить в Турцию, о том, что на самом деле происходит у них на родине, и что они чувствуют, оказываясь за границей.
Ханум, 27 лет
О другой жизни
В Турцию в основном выезжают женщины старше 40 лет, потом они завозят сюда своих детей. Туркменки получают рабочую визу или туристическую, а детям делают учебную. Хотя часть туркменов из тех, кто приезжает в Турцию по учебной визе, здесь не учатся, это формальность. Женщины работают в сфере обслуживания: убираются, смотрят за детьми, ухаживают за пожилыми, а заработанные деньги отправляют своим семьям в Туркменистан.
Я приехала в Стамбул по учебной визе, когда мне было 20 лет. Хотя я уже была совершеннолетней, из Туркменистана меня сопровождала моя мама, чтобы не было проблем на пограничном контроле. На нашей границе пограничники уточнили у нас цель выезда и спросили мою маму, не продавать ли она меня собирается в Турции.
По приезду я начала работать уборщицей в богатой семье, мне платили 750 долларов, я тогда плохо знала язык и всего боялась. Пользуясь тем, что я такая запуганная и не знаю законы, мои работодатели однажды не дали мне зарплату и отменили мой ВНЖ.
Туркмены легко адаптируются в Турции, потому что языки очень похожи. Но когда я приехала сюда впервые, у меня были ощущения, что я попала в другой мир, потому что здесь ночью жизнь кипела, люди на улицах курят, гуляют и открыто одеваются, шумно разговаривают — для меня это все было странным.
После распада СССР туркменистанцы начали массово выезжать из страны на заработки. В Ашхабаде не раскрывают данные о миграции своих граждан, утверждая, что численность населения выросла за годы независимости до 6,2 млн человек. По данным же радио «Азатлык», только с 2008 по 2018 год из Туркменистана выехало 1,8 миллиона граждан — либо на ПМЖ, либо на постоянную работу, и общая численность населения напротив сократилась до 3,3 миллиона.
Самым популярным направлением миграции для туркменистанцев является Турция. Если в 2010 году, по данным Международной организации по миграции, в Турцию въехали более 10 тысяч туркменистанцев, то к 2012 году их число возросло до 137 тысяч. Согласно информации миграционной службы Турции, только в 2020 году около 180 тысяч граждан Туркменистана получили вид на жительство: краткосрочный, долгосрочный и студенческий.
Помимо Турции, граждане Туркменистана уезжают на работу и учебу в Россию, Казахстан, Беларусь, Северный Кипр.
Мне нравилось, что турки могут просто взять билет, полететь в другую страну и не беспокоиться, что на паспортном контроле их задержат, или им нужно будет заплатить взятку, чтобы вылететь. Я помню, что полетела в Туркменистан после почти года жизни в Стамбуле. И когда меня мама забрала из аэропорта, мне все казалось таким маленьким, страшным и некрасивым. Люди показались такими несчастными, угрюмыми. И еще я заметила неуважение к друг другу, грубость в общении. Наверное, сказывается трудная жизнь: либо безработица, либо человек пашет и еле концы с концами сводит.
Страна наша живет под страхом больше 28 лет. Я человек, который родился внутри страха. Мое поколение не знает, что такое свобода, что жизнь за пределами страны совсем другая. Поэтому мы привыкли, что нужно молчать и терпеть, мы все время молчим, молчим.
Об ограничениях и запретах в Туркменистане
В Туркменистане нет таких технологий как, например, в Китае, но вся страна — концлагерь: правоохранительные структуры нас постоянно контролируют.
После того, как я перебралась в Стамбул, каждый год ездила домой навещать родных и близких. В 2016 году, когда я приехала на летние каникулы, у меня была действующая учебная виза. Мне надо было уезжать в августе, но в аэропорту Ашхабада на паспортном контроле мне сказали, что я не имею права выехать из страны.
Я начала спрашивать, на каком основании они меня не выпускают, ведь у меня есть учебная виза. Мне ответили: «У тебя последний год учебная виза, вдруг ты не вернешься». Дело дошло чуть ли не до драки, я начала кричать на них, а они на меня. Меня завели в отдельную комнату, полностью осмотрели, мою сумку наизнанку вывернули, меня трижды провели через рентген. Я оставалась с пограничниками до того момента, когда самолет должен был вот-вот вылететь.
Тогда я решила, что больше не буду возвращаться, потому что учебная виза тоже закончилась. Я уже четыре года не возвращаюсь в Туркменистан.
О коррупции
Чтобы поступить в университет, нужно заплатить взятку на собеседовании. Я трижды пыталась поступить своими силами в ашхабадский университет, проходила вступительные экзамены, но позже у меня просили до 25 тысяч долларов за зачисление.
Вообще у нас университеты по закону бесплатные. Несколько лет назад открыли платные отделения для тех, кто не смог поступить на бюджет. В то время, когда я поступала, такого не было, но после сдачи вступительных экзаменов у тебя все равно вымогали деньги.
Коррупция в Туркменистане на всех уровнях. До отъезда я думала, что во всем мире жизнь так устроена, что ты платишь, чтобы устроиться на работу или поступить в университет. Если инспекторы ГАИ остановили тебя, то обязательно нужно между документами вставить купюру, даже если ты ничего не нарушал.
Даже если ты стоишь в очереди за хлебом и хочешь получить вне очереди, то знакомишься с сотрудником магазина или даешь немного денег. Сейчас очереди в продуктовые магазины огромные из-за коронавируса. В стране действует карточная система на отпуск продуктов, раньше газ и электричество были бесплатными, но лет шесть назад ввели плату.
У нас есть пословица «Ташлысан, яшысан», то есть «Если ты кидаешь денежку, то ты живешь». Если у тебя нет таких денег, то ты никто и звать тебя никак.
О деньгах в Туркменистане
Несколько лет тому назад ввели банковские карточки. До этого мы не знали, что это такое. Насильно всех работников госучреждений заставили перейти на карточки, куда начисляли зарплату. Из-за этого у банкоматов образовались огромные очереди. Но и там постоянно заканчивались деньги, люди не могли обналичить свою же зарплату.
Из-за низких зарплат туркменистанцы зачастую не в состоянии закупаться в частных магазинах, поэтому перед торговыми точками, где продукты первой необходимости продают по фиксированным ценам, постоянно скапливаются очереди.
Весной 2020 года в нескольких регионах страны ввели карточки, по которым в государственных магазинах отпускают продукты питания из расчета на каждого члена семьи. Например, на семью до четырех человек выдается на месяц 500 граммов риса, 500 граммов муки, 500 граммов хлопкового масла и 500 граммов куриных окорочков.
Помимо этого, в стране периодически возникает дефицит то одного, то другого продукта. В начале этого года в связи с закрытием границ с Ираном в Ашхабаде выросли цены на основные виды продовольствия, а картофель вовсе исчез с прилавков. С весны страна столкнулась и с нехваткой растительного масла: жителям Ашхабада с 5 часов утра пришлось занимать очереди в госмагазины за импортным растительным маслом «Олейна».
На карту можно откладывать сбережения, но не больше, чем ты зарабатываешь. Если официальная зарплата 300 долларов, значит не больше этой суммы можно положить на карту. Мама туда откладывала свои деньги несколько лет, чтобы в Турции их обналичить.
Иллюстрация: Костя Волков / Медиазона
О детстве и периферии
Я родился в Ашхабаде, но в шесть лет моя семья переехала в Лебапский велаят. Мои родители родом не из столицы, и у папы были проблемы с трудоустройством после окончания учебы в Ашхабаде. Поэтому мы переехали в родной город родителей.
В Ашхабаде было 650 тысяч жителей в то время, а в нашем городе 20 тысяч. Это старый советский город, который стоит посреди пустыни. Как мы ни закрывали окна, дома постоянно была пыль, песок.
Вначале люди на новом месте мне казались дикими. Меня постоянно спрашивали, откуда и зачем я приехал. Бывало что со мной дрались, придирались и спрашивали: «На каком языке ты говоришь?». В этом городе был свой говор, который отличался от ашхабадского.
В Чарджоу жили наши родственники, они помогли договориться с директором школы о моем переводе, потому что без регистрации в городе новых учеников не принимали. Директор согласился при условии, что мы купим краску для ремонта школы. В Туркмении можно решить любую проблему, если у тебя есть деньги.
О работе
Свои первые деньги я заработал, будучи школьником. Я скопил деньги, которые мама давала на обеды, и купил себе пленочный фотоаппарат Kodak. Сначала я фотографировал одноклассников, сверстников, потом соседей и родственников. Заработанные на фотографиях деньги я тратил на новую одежду и обувь. Дело было в том, что из дома до школы мне нужно было топать три с половиной километра, у меня все время рвалась обувь. Еще на накопленные деньги я начал ходить на курсы английского, потому что в школе его плохо преподавали.
После окончания школы я устроился работать в Дом культуры танцором национальных танцев. Когда приезжали президент или другие официальные лица, мы танцевали перед ними. Я несколько раз танцевал перед президентом Гурбангулы Бердымухамедовым.
Иногда нас забирали выступать на праздники в Ашхабад. Это были классные годы для нас, потому что мы гуляли по столице.
О службе в армии
Служба в армии длится два года. Вначале нас привезли в какую-то дыру на периферии. Там мы провели шесть месяцев карантина, во время которых нас учили шагать, убираться и ходить на наряды в столовую.
Как-то нас отобрали для участия в параде в Ашхабаде, чтобы шагать перед президентом. Готовились мы три месяца. Подъем на завтрак был в шесть утра, потом до обеда мы шагали, потом обед, после него опять шагали до десяти вечера. Две тысячи человек одновременно шагали и готовились к параду, чтобы все было синхронно.
Если совершал ошибку, то заставляли делать приседания с автоматом. Люди падали в обморок, их приводили в чувство и опять ставили шагать.
В день парада нас привезли на площадь в три часа ночи, выдали автоматы, у каждого проверили, чтобы в затворах не было пуль. Была середина осени, и в три часа ночи было очень холодно, некоторые дрожали, некоторые падали — их убирали и ставили другого из запаса. Нам не разрешили ходить в туалет, ни по маленькому, ни по большому, говорили: «На месте делай свои дела». И многие делали, так что от запаха голова кружилась. А сзади нас стояли студенты с цветами, которых пригнали в шесть утра.
После парада меня отвезли в часть, где я служил. Это было на границе с Афганистаном, в 100 км вокруг нет ничего, одна пустыня. В части не было газа, водопровода — воду нам привозили. Мы готовили на костре и воду грели на костре, чтобы искупаться.
Нас плохо кормили: по утрам давали кусочек хлеба с маслом, чай и вареный рис, на обед — макароны, на ужин — суп или рис. Я отдельно покупал себе еду: раз в месяц приезжала машина, в которой был магазин. В ней можно было купить сигареты, колбасу, сыр или пряники.
После армии я устроился преподавать английских на курсах, но уже решил свалить из страны. Позже я отправил анкету на должность переводчика в китайскую компанию, где для устройства на работу пришлось дать взятку туркмену-бухгалтеру в 650 долларов.
Больше года я работал и накопил на учебу в Украине. Я отучился там и получил степень бакалавра. Во время каникул я приезжал на заработки в Турцию, и мне тут понравилось: менталитет и культура турок, и язык похож на туркменский. После окончания учебы я окончательно переехал в Стамбул. Некоторые мои соотечественники вернулись в Туркмению после учебы и говорят теперь мне, что жалеют о сделанном выборе. Друг попросил отправить ему 20 долларов, чтобы купить еду для его новорожденного ребенка.
О жизни в Стамбуле
Сначала я работал грузчиком. Мне не понравилось — работал в среднем по 15 часов, было тяжело и плохо кормили. Жил я тогда в районе Стамбула, где живут преимущественно сирийцы. Если я надевал шорты на улицу, ко мне подходили люди и просили носить одежду подлиннее, чтобы «не смущать их дочерей».
В первый год я поменял три или четыре работы, сейчас устроился в ресторан администратором. До последнего времени у меня были проблемы с документами, и почти год я жил без визы, как нелегал. Меня часто ловили полицейские, но отпускали. Они понимали, что я здесь зарабатываю на жизнь. Вообще открыть рабочую визу в Турции иностранцам не просто — сами работодатели не заинтересованы в этом, ведь за приезжего нужно платить больше налогов, чем за турка. Еще, чтобы нанять одного иностранца, у тебя должно быть в штате пять сотрудников турок. Поэтому, например, в кафе туркмен часто берут работать нелегально, тогда им можно платить меньшую зарплату и уходить от налогов.
Иллюстрация: Костя Волков / Медиазона
Максат, 36 лет
О полицейском государстве
Жизнь сейчас в Туркменистане невыносима, там запущен государственный проект по контролю за населением и насаждению страха перед правительством. Президент дал огромные полномочия чиновникам и полиции. Почему полиции? Потому что в основном контролем занимаются полицейские: ходят, проверяют, переписывают.
Давление на области сильнее, но и жизнь Ашхабада жестко контролируется. Людей прослушивают с помощью сотовых операторов. Я лично видел маршрутные листы и данные о моих передвижениях, то есть доказательства того, что за мной следят. Я не могу раскрыть причины слежки, но в Ашхабаде есть прослойка людей, за которыми постоянно следят. Это те, кто имеет хоть малейший вес в обществе, правительстве или в определенных кругах.
О деградации и эмиграции
Я уехал, потому что мне надоели тотальный контроль и постоянная слежка, мне надоел маразм президента, бездумное восхваление его, все эти танцы и лживые речи. Надоела деградация населения — образование катится в пропасть. Если президент должен куда-то приехать в семь часов [утра], то дети с трех-четырех часов ночи выходят в холод в тонких платьях и рубашках, чтобы встретить его и плясать вокруг него при открытии очередного дурацкого объекта.
В последний год власти страны ввели карточки на хлеб, масло и другие продукты, то есть мы вернулись в нищету начала 1990-х. Сейчас люди не могут позволить себе купить мясо и другие дорогие продукты, поскольку зарплаты маленькие. Но чтобы устроиться и на такую работу, надо дать взятку от тысячи до 5 тысяч долларов. Откуда у людей такие деньги? А в частные компании не берут без образования. Народ нищенствует, но молчит. Самоцензура началась с приходом первого президента, с приходом второго президента это увеличилось во сто крат. Невозможно что-то лишнее сказать.
Туркменистан занимает третье место в топ-10 стран с самой жесткой интернет-цензурой — возглавляет антирейтинг Северная Корея. В Туркменистане заблокированы социальные сети: фейсбук, твиттер, «ВКонтакте», не работают такие мессенджеры, как ватсап и телеграм. Единственный мессенджер, который до сих пор не заблокирован — это IMO. Помимо этого, согласно данным SpeedTest, Туркменистан занимает самое последнее место по скорости Интернета в списке из 175 стран.
Многие люди из моего круга — культурной интеллигенции — уехали. Им тоже надоел маразм президента, насаждение необразованности среди людей. Надоело, когда со школьников берут расписки, что они не будут посещать определенные сайты в интернете, в противном случае их ждет наказание и вызов в полицию. Как можно в современном мире запретить пользоваться интернетом, которого у нас и так нету.
Когда я приехал в Турцию, мои чувства были — унижение и стыд. От того, что мы, туркменский народ, люди даже с высшим образованием, выполняем тут самую черную работу. Мне тоже пришлось поработать обычным торговцем.
Но все же самое первое, что я испытал, когда мой самолет сел в Стамбуле — это ощущение свободы, понимание того, что ты вырвался из тюрьмы.
Иллюстрация: Костя Волков / Медиазона
Про агентов Бердымухамедова
С 2008-2009 годов люди начали усиленно уезжать на заработки. И по сей день, если бы дорогу не закрыли, уезжали бы. В каждой семье по двое-трое мигрантов. И они не хотят уже возвращаться — в школах коррупция, в больницах коррупция, в магазинах коррупция. Наши люди мучаются, работают, отправляют деньги.
Когда я в Стамбул приехала, мне было 32 года. А сейчас мне уже 46 лет. Я столько лет здесь потеряла. Я не была на днях рождениях детей, на свадьбах не была. Нормальной жизни нет, только работаешь, работаешь, работаешь.
А наш президент в Стамбул и в Анкару прислал своих агентов. Отправил, чтобы ловили тех, кто что-то говорит про родину, кто против выступает. Их в Турции «сивилями» называют. Они ходят в нормальной одежде, в гражданском. Каэнбэшники это. Он может стоять, воду продавать, а на самом деле он милиционер и подслушивает.
Про детей
Я для детей ничего не жалею. Каждый месяц отправляю деньги. Если они болеют, я говорю: «Не стой в очереди, не надо». По карточкам сколько дадут — столько дадут. Дочка из муки что-нибудь сделает. Она старается на рынке продукты брать, чтобы кушать было что всегда, чтобы иммунитет не понижался. Я за здоровьем сына следила — его забрали в армию летом. Так и не смогла его увидеть из-за нашего президента. У нас армия два года, и такая армия… Там дедовщина. И кто денег даст, тот в хорошее место попадает. Кто деньги не даст, того на границу с Ираном, Афганистаном отправят. Каждая мама боится.
Сын тем летом сильно болел, при смерти был. Он четыре месяца в больнице лежал, сильно нас напугал. У нас столько денег ушло. Когда в больницу приходишь, врачи на руки смотрят. Если деньги не дашь, то не смотрят даже. В одну больницу отправляют, в другую. В Ашхабаде ему только диагноз поставили. А я не смогла приехать.
Мы с ним каждый день разговаривали, он мне говорит: «Мам, мы с вами, может, в последний раз разговариваем». А это для мамы знаете, как тяжело? И я не могла поехать — у нас с прошлого года дороги закрыты. Поедешь, а обратно уже не вернешься. Нас не выпускали, хотя я по трудовой визе работаю, каждый месяц налоги плачу. Хотела еще в мае поехать, когда сын школу закончил. Но появился коронавирус.
Про терпение
Туркмены — терпеливый народ. Дома есть хлеб — слава богу, лишь бы не было войны. Вот этим мы и прикрывались: «Ай, не говорите лишнее про президента. Не говорите». У нас такая сталинская диктатура, любого человека могут забрать на допрос и избить, оштрафовать. В следующий раз этот человек уже молчит. Мы устали уже. У нас в каждой семье уже по двое-трое отсидевших ни за что, ни про что.
Туркмены бы, может, и выходили на акции протеста, но наша полиция пугает. Начали говорить, что если вы будете бастовать здесь или за рубежом, то вы своих родственников тогда не увидите, они — предатели родины. Мы теперь предатели родины, потому что уехали из своей страны на заработки.
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов
Сравнение Туркмении с Северной Кореей уже, наверное, набило оскомину. Две самые закрытые страны в мире и впрямь в чем-то похожи, но и различия между ними существенные. В постсоветской Туркмении нет явных жестких казней, как на родине учения чучхе. Но по части закрытости от мира инкубатор Сердаров и Аркадагов, пожалуй, переплюнул Северную Корею.
В 2015 году в Ашхабаде «по просьбе жителей» был установлен позолоченный памятник президенту.
В Пхеньян изредка привозят журналистов из «не вражеских» стран и под присмотром показывают им «достижения корейского народа». В Туркмению никого не привозят и ничего не показывают. Сюда не пускают журналистов и даже туристов. А все сведения, что поступают из страны, передаются из уст в уста: от туркменских родственников — тем, кто давно покинул страну. Или от оппозиционных СМИ, которые обосновались за границей, а информацию о родине добывают через знакомых. А также от единичных блогеров, которым правдами и неправдами удалось «пробить железный занавес» и взглянуть краешком глаза на «процветание» страны, которая находится на четвертом месте в мире по запасам газа. Впрочем, даже официальные сообщения из государственных СМИ Туркменистана дают представление о причудливости нового уклада жизни в этой стране, состоящего из микса рудиментов социализма и восточной деспотии.
Великий Туркменбаши, заложивший основы этого «нового дивного мира», покоится в родовом мавзолее в селе Кипчак уже почти 15 лет, а страна если и совершила разворот, то на 360 градусов. На смену множеству золотых статуй Сердара-Ниязова пришел один позолоченный монумент Аркадага-Бердымухаммедова на коне в стиле «Медного всадника». А «Рухнаму» в школах заменили на изучение стихотворных произведений нового главы всех туркмен. Поначалу казалось, что все теперь в Туркмении будет по-другому. Бердымухамедов вернул пожилым людям пенсии, возвратил нормальные названия месяцам года, которые прежде носили имя родственников Туркменбаши, возобновил работу Академии наук, театров и библиотек. Но неизменным осталось главное: разделение на два непересекающихся мира — власти и народа.
На одном из новогодних корпоративов президент встал за диджейский пульт и устроил дискотеку для чиновников. Фото: Кадр из видео
Кланы и кумы
«Ташлысан, яшысан» («Если ты кидаешь денежку, то ты живешь») — так гласит современная туркменская поговорка. Смысл ее прост: в стране хорошо живется тем, кто имеет деньги. А деньги в стране с клановой системой и развитым кумовством имеют те, у кого есть родственники во власти. У тех, кому повезло с пристроенной к кормушке родней, будет хорошая работа, будет возможность отправить детей на учебу в Турцию. Им даже, возможно, разрешат приобрести квартиру в одной из тех белокаменных многоэтажек, что являются визитной карточкой современного Ашхабада. Многих удивляет, почему просторные проспекты с клумбами, фонтанами и арт-объектами на всех фотографиях выглядят пустынно. Неужели специально перед съемками людей разгоняют? Все гораздо проще: обычный люд туда просто не пускают — это кварталы для облеченных властью и для демонстрации во время визитов иностранных гостей. По сияюще-белым проспектам разрешено проноситься только белоснежным автомобилям чиновников и их приближенных. Черные автомобили в стране запрещены — очень диссонируют с окружающей средой.
Остальные ашхабадцы живут своей непростой жизнью на окраинах города — в советских еще пятиэтажках, приобретших, правда, из-за множества различных телетарелок диковинный вид: будто большой пень, облепленный грибами. Тарелки в Туркмении — дело необходимое, они дают возможность смотреть, что происходит в окружающем мире. Если смотреть только государственное телевидение, то от количества достижений и пламенных речей Аркадага можно впасть в клиническую эйфорию. Власти пытаются бороться с тарелками, периодически устраивая субботники по сбиванию «наростов» со зданий. Но вскоре они появляются снова. С Интернетом же в стране по-прежнему проблемы. При Туркменбаши он был запрещен, при Бердымухамедове запрет сняли, но Интернет тут довольно дорогой, и реально в стране им пользуется около 15% населения. К тому же большинство мировых соцсетей в Туркмении запрещены.
О своей же жизни туркмены знают все лучше любого Интернета. Ведь пока власти открывают памятники алабаю и велосипеду за миллионы манатов, простые жители размышляют, как прожить на 230 долларов средней зарплаты. При Туркменбаши средние доходы были меньше, но тогда страна слыла «социалистическим раем»: за газ, электричество, воду и бензин жители Туркмении не платили. В 2018 году Халк Маслахаты (Народный Совет) решил, что народ в стране стал жить хорошо, поэтому льготы нужно отменить, что и было сделано. Это стало ударом по населению, учитывая, что из-за дефицита импортных товаров, к которым в Туркмении относится большинство продуктов питания, цены стали стремительно расти. В государственных магазинах ценник пытаются держать на приемлемом уровне, в частных же они отличаются в разы. Скажем, картофель сейчас стоит 8 манатов (2,3 доллара), огурцы 14 манатов (около 4 долларов), яблоки турецкие — 35 манатов (около 10 долларов), местные яблоки — 17 манатов (4,76 доллара), майонез «Махеев» (800 мл) — 41 манатов (11,48 доллара), макароны российского и казахстанского производства — 17 манатов (4,76 доллара), местные макаронные изделия — 9 манатов (2,52 доллара), гречка — 35 манатов (9,8 доллара), рис импортный — 45 манатов (12,6 доллара), местный рис — 12 манатов (3,36). Сыр местный — 70 манатов (19,6 доллара), импортный сыр — 140 манатов (39,2 доллара), килограмм муки — 13 манатов (3,64 доллара), российское растительное масло — за литр 35 манатов (9,8 доллара), килограмм говядины (в госмагазине по субсидированной цене) — 35 манатов (9,8 доллара), в частных магазинах — 62 маната (17,36 доллара), куриные окорочка (с госсубсидией) — 16 манатов (4,48 доллара), в частных магазинах — 38 манатов (10,64 доллара). С валютой в стране при этом сплошная чехарда. По официальному курсу в обменниках «иностранные деньги» не приобретешь: покупать валюту можно лимитированно и отстояв огромную очередь без всякой надежды, что на тебя «зеленых» хватит. А на «черном рынке» доллар стоит, по последним данным, в восемь раз больше официального.
Казалось бы, при такой разнице в ценах частные торговцы давно должны были бы прогореть. Но ничего подобного не происходит. Потому что в стране царит тотальный дефицит. О завозе растительного масла и муки в магазин родные передают друг другу информацию по секрету, чтобы успеть утром первыми встать в очередь. О драках в очередях за продуктами оппозиционные туркменские сайты сообщают периодически. А местные рассказывают своим родственникам в Турции, что сейчас главное иметь налаженные связи в магазинах: свой человек за бакшиш сообщит про завоз продуктов, а то и отложит для тебя нужный товар. В общем, хорошо забытые времена советского дефицита. Из-за тотальной нехватки продовольствия в стране недавно ввели продуктовые карточки, а жителям районам категорически запрещено приезжать в Ашхабад на «шопинг». Говорят, автомобили с районными номерами при выезде из столицы обыскивают сотрудники ДПС. Казалось бы, при такой системе у владельцев частных магазинов не должно быть проблем. Но на деле их обкладывают различными пошлинами. А в марте вышел указ о ликвидации частных магазинов, расположенных на первых этажах многоквартирных домов. На постройку собственного же помещения у многих частников средств нет.
Надо ли говорить, что вдали от Ашхабада жизнь еще сложнее, а может быть, и проще. Народ живет по старинке: домашним хозяйством. Сами выращивают овощи, разводят кур и коз. С кормами, правда, тоже проблемы. Поэтому, по сообщениям оппозиционных сайтов, тянут лямку жители туркменской провинции с трудом. А учитывая, что в стране еще и безработица большая (около полутора миллиона человек) и на заработки в другие страны не выедешь (только по блату), совсем тяжело. В некоторых местах жизнь вообще вернулась в Средневековье…
Зато в столице жизнь кипит: идут масштабные стройки. Сейчас Аркадаг Бердымухамедов курирует строительство Ашхабад-Сити, а его сын Сердар — возведение нового города Ахалы — столицы Ахалинского велаята. Кто в них будет жить — непонятно. В десятках новых жилых кварталов Ашхабада большая часть домов пустует…
Образование и медицина
Туркменбаши, уставивший полстраны своими золотыми статуями, в качестве компенсации населению предоставлял не только бесплатные коммунальные услуги, но и сохранил бесплатное образование и медицину. Правда, он сделал обучение в школе девятилетним, а в вузах — двухлетним, поскольку, по его мнению, крепкое образование гражданам было не нужно. Бердымухамедов вернул 11-летнее обучение и оставил его бесплатным. Из госбюджета выделяются средства на содержание школ. Правда, с родителей все равно постоянно требуют деньги на все — от мела до лампочек. А дети значительную часть учебного времени тратят то на сбор хлопка, то на участие в различных государственных праздниках. Обязанность школьников — встречать высоких гостей на разных мероприятиях, махать флажками, хлопать, петь и танцевать. А праздников в стране хватает — их более 30. Помимо традиционных Новруза, Дней Конституции и независимости, Женского дня и Дня Победы есть такие экзотические торжества, как День воды, День ахалтекинского скакуна, День туркменского ковра, День туркменской дыни, Праздник урожая, День памяти первого президента Сапармурата Ниязова…
При Туркменбаши учиться за рубежом туркменам было нельзя, и даже дипломы иностранных государств в стране не признавались. При Бердымухамедове появилась даже специальная программа по отправлению туркменских студентов на обучение в другие страны. Чаще всего они отправляются в Турцию, Казахстан и Белоруссию. Однако в последний год эту программу стали сворачивать. Дело в том что туркменские студенты, вырвавшись «на волю», не горят желанием возвращаться на родину. И теперь даже тем родителям, которые хотят отправить ребенка на обучение в другую страну на платной основе, нужно получить разрешение от минобразования и МИДа страны. В туркменских же вузах, образование в которых частично бесплатное, для поступления и на бюджет, и даже для обучения на коммерческой основе надо занести солидный бакшиш — до десяти тысяч долларов. А потом еще исправно подтаскивать вознаграждения преподавателям на каждую сессию. В рамках борьбы с коррупцией власти периодически пытаются привлечь какого-нибудь доцента или ректора к ответственности за взяточничество. Но система пока неискоренима. Поэтому многие родители готовы костьми лечь, но отправить ребенка на обучение в другую страну. Понятно, что касается это лишь денежных туркмен.
Медицина в Туркмении формально бесплатная, но на самом деле это система обязательного медицинского страхования. Отчисления в два процента идут не только с заработной платы, но и со стипендий, пенсий, доходов и пособий. При этом данные об уровне здравоохранения в Туркмении разнятся. По официальным данным, в стране идет бурное развитие медицины и инновационных технологий. Туркменские мигранты же в Турции рассказывают, что, возможно, современные медицинские центры в стране и есть, но только для приближенных к власти. Остальные довольствуются больницами постсоветской эпохи, где граждан лечат чуть ли не подорожником и солодкой. Организация «Врачи без границ» сообщает, что при наличии страховки гражданам приходится платить больницам буквально за все — от простого приема и лекарств до простыней в стационарах. Без этого врачи не принимают. Также, по данным организации, туркменские лекари озабочены не здоровьем граждан, а хорошей статистикой. Поэтому нередко фальсифицируются диагнозы и анализы.
Наглядно ситуацию с медициной в стране показала эпидемия коронавируса. Как известно, по уверению туркменских властей, COVID-19 обошел страну стороной — чуть ли не единственную в мире. На самом деле в этот период в Туркмении люди умирали от чего угодно — от старости, ишемической болезни, инсультов, но не от ковида. Если во всем мире штрафовали за отсутствие масок в общественных местах, то в стране Аркадага штраф полагался за появление в маске на улице. Сам Бердымухамедов советовал гражданам лечить вирус дымом растения гармала и лапшой с перцем. Но, видимо, эти меры не очень помогали, трудно было скрыть внезапную гибель от неведомой болезни десятков молодых, крепких солдат в армии. А правозащитники сообщили на весь мир о гибели около 60 туркмен от лечения вируса самогоном. Только после посещения Туркмении представителями МОЗ (Международной организации здравоохранения), которые рекомендовали властям страны не закрывать глаза на опасность, наличие ковида в стране было нехотя признано. Но ограничительных и даже простых санитарных мер все равно стараются избегать. В прошлом месяце во время праздника «Последнего звонка» родителям настоятельно рекомендовали… не приходить на мероприятие в масках…
Спутниковое телевидение — единственный источник альтернативной информации в Туркменистане, поэтому практически каждый дом в Ашхабаде облеплен антеннами. Власти пытались бороться с этими «излишествами» и в итоге просто запретили их продажу. Фото: ru.wikipedia.org
Запрет на цвет
По количеству удивительных запретов страна, пожалуй, стоит на первом месте. При Туркменбаши мужчинам до 40 лет запрещалось носить бороды, и всем жителям нельзя было иметь золотые зубы. Про запрет оперы, балета и цирка известно, пожалуй, всем. При Бердымухамедове запреты хоть и не столь вызывающие, но тоже существенные. Один запрет на приобретение черных автомобилей чего стоит. Женщинам авто водить запрещено вообще. Правда, это негласное указание. Дам за рулем просто останавливают и отбирают у них права, не объясняя сути дела. А еще женщинам запрещено красить волосы в светлый цвет, и вообще пользование косметикой не приветствуется. А молодым людям до 40 лет запрещено покидать страну. Просто при выезде на погранконтроле любого человека могут развернуть без объяснения причин. Однако некому количеству мигрантов все же удается выезжать на заработки в Турцию и Иран. В прошлом году из-за нехватки муки жителям запрещали печь хлеб дома в тандырах.
Большие ограничения по пользованию банковскими картами. В месяц со своей карты можно снять не больше 160 долларов, а положить на счет — не больше своей зарплаты, то есть 200–300 долларов.
Жители Туркменистана устроили давку в очереди за отрубями. В этом году власти запретили собираться в толпы, чтобы не дискредитировать президента. У магазина одновременно может стоять не больше четырех человек. Фото: Кадр из видео
Своим мнением о жизни в стране с «МК» поделился Гельды Кяризов, экс-министр коневодства Туркмении:
— Во-первых, это неправда, что в Туркмении когда-то не надо было платить за коммунальные услуги. За воду действительно не платили, а вот электричество всегда что-то стоило. Другое дело, что Бердымухамедов собрал старейшин, которые якобы сами попросили его увеличить стоимость услуг ЖКХ, мотивировав это тем, что люди уже живут хорошо и не хотят быть обузой для государства.
Во-вторых, когда вы смотрите на туркменские дворцы и памятники, вы видите проявление местной коррупции. На этих стройках отмываются колоссальные суммы. А люди живут даже не бедно, они откровенно нищенствуют. В магазинах можно стать свидетелем массовых драк за еду. А режим довел людей до того, что они боятся собственной тени.
Например, в дни больших праздников людей собирают ранним утром на массовую акцию с участием первых лиц государства. Чтобы выдержать все мероприятие, старики надевают памперсы, а дети иногда падают в обморок. Но все обязаны приветствовать Аркадага. В целом хорошо в стране могут жить только члены клана Бердымухамедова и его приближенные.
— Насколько тяжело въехать или выехать из Туркмении?
— Сегодня это практически невозможно. Под прикрытием ковида границу закрыли на замок. А когда Россия кого-нибудь депортирует и запрещает въезд обратно на какой-то срок, Туркмения добавляет к нему еще 5 лет запрета на выезд из страны куда бы то ни было. Хотя некоторым и после этих 5 лет запрещают уезжать.
Кроме того, чтобы покинуть страну, нужно получить выездную визу. Зачастую людям приходится давать взятку. А если кто-то будет возмущаться этим, его могут посадить в тюрьму.
Въехать в Туркмению тоже тяжело. Власти боятся, что кто-то может увидеть, насколько тяжело живется местным, поэтому стараются пускать как можно меньше людей. Это почти рабовладельческий режим.
— Как обстоят дела с образованием?
— Студенты практически перестали учиться. Вместо этого их постоянно гоняют по различным собраниям, создают массовку на мероприятиях с участием Бердымухамедова и так далее. В результате выпускник медицинского вуза по своим знаниям соответствует советскому медбрату или медсестре.
Больше того, для студентов, которые выехали учиться за границу, создаются невыносимые условия. Родственники могут переслать своим детям не больше 50 долларов в месяц. В результате часть студентов опускаются до совершения преступлений или идут работать, а на получение образования у них не остается времени.
— Что из себя представляет местная система здравоохранения?
— Прежде всего, решение властей не признавать коронавирус должно рассматриваться как открытый геноцид собственного населения. Есть села, в которых не осталось никого старше 50 лет. Что касается системы здравоохранения в целом, то она полностью развалена. Просто построили здания на 10–20 человек, в которых может проходить обследования правящая элита. Нормальных врачей практически не осталось, хотя в советское время в Туркмении были самые настоящие светила от медицины.
Как таковой медицины не осталось, зато все аптеки принадлежат семье Бердымухамедова. Денег у людей нет, в том числе их нет на лекарства.