морис ришар хоккеист биография
Ришар, Морис
КанадаМонреаль
Монреаль
в НХЛ
Жозе́ Анри́ Мори́с Риша́р (фр. Joseph Henri Maurice Richard ; 4 августа 1921, Монреаль — 27 мая 2000, там же) — канадский хоккеист. В Национальной хоккейной лиге всю свою карьеру (с 1942 по 1960 год) отыграл только за один клуб — «Монреаль Канадиенс». Обладатель восьми Кубков Стэнли (1944, 1946, 1953, 1956—1960).
Первый игрок НХЛ, забивший в одном сезоне 50 голов (1944-45). К тому же он забросил их в 50 матчах. С тех пор этот показатель считается эталоном для снайпера, его достижение смог повторить лишь один хоккеист Майк Босси после этого Майка поздравил сам Морис Ришар, а затем Босси получил от рук Ришара две шайбы на одной было написано Ришар 50 а на другой Босси 50. В 1947 году получил «Харт Трофи», как самому ценному игроку сезона. Всего в 978 матчах регулярного сезона НХЛ Ришар забил 544 шайбы и отдал 421 передачу; в 133 матчах плей-офф — 82 шайбы и 44 передачи. 14 раз участвовал в матче «Всех звёзд», в том числе 8 раз — в составе первой команды. Первым достиг рубежа в 500 заброшенных шайб.
В составе «Монреаль Канадиенс» играл и младший брат Мориса — Анри Ришар. Который смог превзойти своего брата по заваеванным Кубкам Стэнли.
24 января 1999 года, отдавая дань уважения Морису, клуб «Монреаль Канадиенс» учредил трофей «Морис Ришар Трофи», которым теперь ежегодно награждается лучший снайпер регулярного сезона.
В 2000 году, в возрасте 78 лет, легенда Мореаль Канадиенс, Морис Ришар, получивший прозвище «Ракета», умер от рака.
Содержание
Карьера
На юниорском уровне начал играть в 1938 году. В сезоне 1942-43 дебютировал в составе «Канадиенс». Набрав 11 очков в 16 играх, Ришар сломал лодыжку и выбыл до конца сезона. Генеральный менеджер «Канадиенс» Том Горман всерьез подумывал о том, что стоит обменять подверженного травмам игрока в другой клуб, а то и вовсе аннулировать его контракт. Правда до этого все же не дошло. Главный тренер «Монреаля» Дик Ирвин уговорил Гормана оставить Ришара в команде. Позднее Горман попытался обменять Ришара на Фила Уотсона из «Нью-Йорк Рейнджерс», но Лестер Патрик не пошел на эту сделку. [1] В сезоне 1943-44 Ришар забросил 32 шайбы и помог «Канадиенс» впервые за 13 лет завоевать Кубок Стэнли. В этом сезоне произошло ещё одно знаменательное событие — у Ришара и его супруги родилась дочка. Ребенок весил 9 фунтов и поэтому Ришар сменил номер на 9-ый (до этого он играл под номером 15). Кроме того, в этом же сезоне появилось прозвище «Ракета», которое придумал его товарищ по команде Рэй Гетлифф. [2] В сезоне 1944-45 Ришар стал первым игроком в истории Национальной хоккейной лиги, забившим 50голов за 50 игр. В этом сезоне было сформировано знаменитое «Ударное звено», в которое помимо Ришара вошли Элмер Лак и Гектор «Тоу» Блэйк. На троих игроки «Ударного звена» в этом сезоне набрали 220 очков, Лак с 80 очками стал лучшим бомбардиром Лиги и получил Харт Трофи, Ришар стал вторым, а Блэйк — третьим. Недоброжелатели клуба часто говорили о том, что успехи «Канадиенс» связаны с тем, что лучшие игроки в это время находились на полях Второй мировой войны, однако уже в следующем сезоне Ришар забил 27 голов в сезоне и ещё 7 в плей-офф, а «Монреаль» в финале переиграл в пяти матчах «Бостон Брюинз».
Морис Ришар
Морис Ришар родился на окраине Монреаля, в районе известном, как Бордо. Название навевало грезы о Франции, ее ласковом солнце и божественных винах. В действительности же все было с точностью до наоборот. Непралазная грязь, болезни и эпидемии, уносившие сотни жизней, полунищенское существование-такова была суровая правда монреальского Бордо 20-х годов. К тому же по соседству располагалась городская тюрьма. О своем детстве Ришар вспоминать не любил, коротко замечал, что оно было «полным лишений». Для нас же главное, что лишения эти оказались, не в состоянии помешать Морису играть в хоккей, который стал делом всей его жизни.
В семье было 8 детей (5 сыновей и 3 дочери). В возрасте 4 лет Морис начал играть в хоккей на катке позади дома, который соорудил отец. В подростковом возрасте к хоккею прибавились бокс и бейсбол. Но хоккей был его страстью – мальчик мог играть по 2 матча в день, получая от игры ни с чем не сравнимое наслаждение.
В 1942 году против воли отца невесты Морис женился. Со своей будущей женой Люсиль он встретился, когда ей было 13, а ему – 16 лет. Тогда же он бросил учебу и стал работать с отцом механиком. Позднее они стали счастливыми родителями семерых детей.
Когда началась Вторая мировая война, Морис пытался пойти служить, но множество переломов лодыжки, бедра и запястий сделали эту мечту невозможной. Он попытался пойти служить механиком, но не был взят из-за отсутствия аттестата об окончании школы. Тогда упорный Ришар пошел учиться в Техническую школу Монреаля, чтобы получить необходимый диплом. Но война закончилась прежде, чем он закончил учебу. Трудно описать, как Ришар был расстроен тем, что канадская армия так и не дала ему шанса проявить себя на военном поприще.
Ришар опередил свое время:он был быстрым, обладал отличным броском и главное феноменальным голевым чутьем. Вот только попасть в НХЛ тогда было архисложно. В Лиге в то время выступало всего-то около 80 хоккеистов и она крайне неохотно принимала новичков, обрекая большинство из них на многолетнее прозябание в многочисленных низших дивизионах. На юниорском уровне Морис Ришар начал играть в хоккей в 1938 году, а в 1940 году уже играл во взрослой команде в лиге Квебека. Два сезона проведенные в фарм-клубе «Монреаля» Ришар называл потерянными. Он все-таки пробился в «Канадиенс», талантливого игрока в конце концов заметили.
Наставник команды великий Дик Ирвин поставил не говорившего по-английский молодого франкофона в тройку не знавшим ни слова по-французки Эктору Блэйку и Элмеру Лаку. Хоккеисты были вынуждены общаться при помощи жестов, но удивительно быстро наладили взаимодействие. И тут судьба вновь решила проверить Ришара на прочность, преподнеся ему в качестве сюрприза очередную травму ноги.
Кому нужен больной хоккеист? Генеральный менеджер «Канадиенс» Том Горман всерьез подумывал о том, что стоит обменять подверженного травмам игрока в другой клуб, а то и вовсе аннулировать его контракт. Правда до этого все же не дошло. Главный тренер «Монреаля» Дик Ирвин уговорил Томми Гормана, генерального менеджера «Канадиенс», не прерывать контракт. Позднее Горман попытался обменять Ришара на Фила Уотсона из «Рейнджерс», но Лестер Патрик не пошел на эту сделку. Так в «Канадиенс» к счастью остался и долгие годы блистательно играл один из лучших хоккеистов мира.
Горман оставил Ришара в «Монреале», и уже в следующем сезоне убедился, что не ошибся. Морис забил 32 шайбы (на тот момент четвертый результат в истории клуба), а «Канадиенс» впервые за 13 лет завоевали Кубок Стэнли. Тот сезон-1943/44, вообще стал для Ришара сказочным, у него получалось буквально все. Причем, как на площадке,так и за ее пределами. Во-первых у Мориса и его супруги Люси родился первый ребенок- дочка. Она весила девять фунтов и Ришар попросил Ирвина разрешить ему сменить 15-й номер на 9-й. Во-вторых, в одном из матчей плей-офф, он забросил все пять шайб своей команды, что в те скупые на голы времена было событием уникальным. Наконец именно в этом сезоне Ришар получил свое прозвище «Ракета».
Морис не лукавил, когда заявлял, что не обладает классическим катанием,-он действительно двигался немного коряво. И все же равных Ришару в стартовой скорости в те времена не было. «Резкие смены направлений движения,которые «Ракета» придумал и довел до совершенства,кистевые броски, поражавшие силой и точностью, невероятная физическая сила-все это делала Ришара неповторимым»,- таково мнение его партнера по звену Эктора Блэйка.
Естественно, соотечественники хоккеиста расценивали происходящее не иначе, как «антиквебекский заговор». Регулярно подливал масло в огонь и тогдашний президент НХЛ Кларенс Кэмпбелл, взявший за правило штрафовать и дисквалифицировать горячего форварда, который не раз демонстрировал свой крутой нрав при попытках соперников вывести его из себя грязными приемами. Конфронтация Ришара и стоявших за него горой квебекцев с Кэмпбеллом достигла апогея весной 1955 года,когда «Ракета» во время потасовки в матче против «Бостона» нокаутировал. линейного арбитра.
Спустя три дня после этого случая, Кэмпбелл принял решение дисквалифицировать Мориса Ришара до конца сезона, по сути похоронив надежды «Монреаля» на Кубок Стэнли. Ярость Квебека не знала границ и когда Кэмпбелл, как ни в чем не бывало приехал на следующий домашний матч «Канадиенс» против будущего обладателя Кубка Стэнли «Детройта», устроили образцово-показательную обструкцию: в него полетели гнилые овощи и яйца. Матч по решению Кэмпбелла был остановлен, победу в нем присудили выигрывавшему на тот момент «Детройту».
Разъяренная толпа высыпала на улицы Монреаля и принялась крушить все подряд,что попадалось под руку. Общая сумма нанесенная городу ущерба оказалась по тем временам гигантской-около полумиллиона долларов. Беспорядки продолжались бы и дальше, если бы не Ришар, который по радио обратился к согражданам с просьбой успокоиться. Вряд ли что-то могло подействовать на болельщиков лучше.
Но это вовсе не означает, что у Ришара не было своей точки зрения на все, что происходило в НХЛ. Более того, он никогда не боялся открыто высказывать свое мнение, невзирая на лица и посты, ими занимаемые. С 1952 года совместно с профессиональным журналистом он вел колонку во франкоязычной газете «Самди Диманш». Колонка называлась «Ле тур дю Шапо» («Хет-трик») и рассказывала о том, что происходит в лиге.
Ришар не побоялся выступить против самого грозного Кларенса Кэмбелла, президента НХЛ, в защиту «Бум-Бум» Джеффриона, который был отстранен на 8 матчей. Ришар писал: «Что сделал Кэмпбелл, когда Жан Бельве был травмирован сначала Биллом Мосиенко, а затем и Джеком Эвансом из «Рейнджерс»? Ни наказания, ни штрафа! Наказал ли он Горди Хоу из «Детройта» за то, что он чуть было не лишил Доллара Сен Лорана глаза? Нет! Странно, что только Дик Ирвин и я имеем мужество рисковать своими карьерами, защищая наши права от этого диктатора… Неудивительно, что Хоу, Линдсей и Эбел среди самых результативных игроков лиги, хотя я и считаю Хоу и Линдсея отличными игроками. Пусть лучше Кэмпбелл следит за другими происшествиями в лиге, а не создает себе популярность за счет отличного парня Джеффриона, только потому, что он французский канадец. Это мое мнение и я наверняка буду наказан, ну и пусть. Я уйду из хоккея и думаю, что еще несколько игроков «Канадиенс», разделяющих мое мнение, сделают то же».
Кэмбелл подверг Ришара дисциплинарному наказанию, а Фрэнк Селке написал письмо с извинениями. Сам же Морис в своей следующей колонке написал: «У меня отобрали свободу слова. Я должен подчиняться своим работодателям. Я их не осуждаю…» Ришар заплатил Кэмбеллу 1 тысячу долларов штрафа, а тот в свою очередь объявил инцидент исчерпанным и пообещал, что впоследствии это никак не отразится на карьере игрока.
В 1960 году стали ходить слухи об уходе Ришара из спорта, сам он тянул с решением. Панч Имлач заявил, что Ришар не захочет играть, если не сможет это делать на прежнем высочайшем уровне. Тем не менее, «Канадиенс» во время драфта оставили Ришара, но 15 сентября он объявил о том, что заканчивает игровую карьеру.
В 1960 году номер 9, под которым выступал Морис Ришар, «Канадиенс» навечно закрепили за ним (всего через месяц после завершения карьеры). В 1961 году его имя появилось в Зале хоккейной славы и лига сделала исключение для одного из лучших своих игроков – приняла это решение, не дожидаясь положенных трех лет после окончания игровой карьеры. В 1967 году Ришар одним из первых был награжден Орденом Канады. В 1998 году под номером 5 его имя появилось в списке «100 Величайших хоккеистов». С 1991 года и до самой смерти Ришар был неофициальным послом доброй воли «Канадиенс».
В 1996 году на церемонии закрытия «Монреаль Форум» публика 16 минут скандировала прозвище Ришара – «Ракета». Присутствовавший при этом Морис Ришар первые 5 минут не верил своим ушам, а затем, осознав, что любовь огромного количества людей относится именно к нему, заплакал. Пожалуй, на публике это с ним случилось впервые. В честь Ришара названа юниорская команда Квебека – «Рокет де Монреаль», которая играла на катке, названном именем легендарного хоккеиста – «Морис Ришар Арена» (в 2003 году клуб переехал в Принц Эдвард Айленд и называется «P.E.I. Rocket»).
27 мая 2000 года «Ракеты» не стало. На следующий день премьер-министр Канады Жак Кретьен выступил с официальным заявлением.принеся соболезнования семье Мориса Ришара от имени всех жителей страны. Гроб с телом великого хоккеиста был выставлен в «Монреаль Белль Центр» проститься со своей легендой пришли 115 тысяч человек.
Пройдут года, в Канаде зажгутся новые хоккейные звездочки поколения- «Next», но это ничего не изменит, для всех франкофонов Морис Ришар навсегда останется-ПЕРВЫМ ПОСЛЕ БОГА.
Морис Ришар: выиграл 8 Кубков Стэнли, а его дисквалификация привела к погромам
Суперзвезда и борец за права франкофонов.
«Он был всегда невероятно важен для Канады, а после смерти превратился в культурного великана, который вырабатывает ценнейший национальный продукт – патриотизм».
Такая характеристика польстила бы любому общественному деятелю, но адресовалась хоккеисту. Через три дня после смерти Мориса Ришара эти строки увидели читатели канадской Montreal Post. В том же номере уместились сентиментальные слова журналиста Жана-Люка Дюгуа: «Он был маленьким парнем из рабочего района, который победил в мире больших бритых канадских игроков. Он был не просто кумиром. Он стал иконой, священным образом, который нельзя трогать».
Ришар недоедал и ломал кости
Удивительно, но в юности Ришар почти не имел шансов на карьеру в НХЛ. Морис тренировался на катке за домом, который затесался где-то на улицах Бордо (административный район в Монреале). Там среди серых построек и полуголодных французских эмигрантов он получил свои первые коньки, на которых отрабатывал катание и кистевой бросок. Домой маленький Морис возвращался, минуя городскую тюрьму, и частенько наблюдал, как из-за забора убегают заключенные.
Когда ему исполнилось 14, он заявился сразу в две юношеские команды города и, чтобы не попасться в протоколе, назвался в одной из них Морис Рошон. Это случилось в разгар Великой депрессии, когда его отца уволили с должности плотника, а его семья перебивалась случайными заработками и голодала.
Щупленький Морис недоедал. Он постоянно ломал кости, но восстанавливался, выходил на лед и снова был лучшим. В сезоне-1938/39 он набрал 136 очков и попал в клуб «Верден Мэйпл Лифс». В то время он работал помощником своего отца, который служил машинистом и все больше слышал, что пора заняться настоящим делом.
Отец сдался, когда через год Морис перешел в фарм клуб «Монреаля», выступающий во взрослой лиге Квебека, но успех чуть было не превратился в провал. В первой игре за новый клуб Ришар сломал лодыжку, вылетел на целый сезон и даже потерял право служить в армии – его не взяли из-за того, что кости срослись неправильно.
К началу сезона-1941/42 Морис восстановился, собрал 17 очков в 31 игре регулярки, но в плей-офф попал под жесткий силовой прием, сломал запястье и снова пропустил несколько месяцев.
Его назвали Ракетой, но катание Ришара не было идеальным
В 40-х НХЛ была небольшой закрытой организацией: там играли всего 140 хоккеистов и не любили новичков. Правда, из-за войны многие клубы теряли игроков, уходивших на фронт, и у Ришара появился шанс. Нестандартный форвард понравился великому Дику Ирвину, главному тренеру «Канадиенс» – Морис подписал контракт, по которому получил оклад в 3500 долларов за сезон и место в тройке с Эктором Блэйком и Элмером Лаком (эти фамилии он раньше слышал только в радиорепортажах). Только они не говорили по-французски, а Ришар ни слова не понимал по-английски.
«Я был убежден, что не дотягивал до уровня довоенной лиги, где играли герои моей юности», – вспоминал он.
Это не помешало Морису стабильно набирать очки и… ломать кости. Это случалось с ним почти каждый год с самого детства. В матче с «Детройтом» защитник Джон Кроуфорд провел против Ришара силовой прием, а потом завалился на него. Нога Мориса неестественно изогнулась – перелом и новые сомнения.
Через несколько месяцев, чтобы их развеять, он снова отправился на призывной пункт, но капрал знал все об НХЛ и проблемах Ришара, которые снова закрыли ему путь на войну.
Генеральный менеджер «Монреаля» Томми Горман горел от бешенства – пытался обменять Ришара на Фила Уотсона из «Рейнджерс», но Лестер Патрик не пошел на эту сделку. Потом даже хотел аннулировать контракт, но уже Дик Ирвин отговорил – он чувствовал, что Морис обязательно выстрелит.
Через год Горман радостно хлопал по плечу Ирвина, когда Ришар забивал 32-й гол в сезоне. Чуть позже Морис уже держал в руках Кубок Стэнли и готовился стать величайшим в истории «Монреаля», оставаясь подчеркнуто скромным: «Я превосходил многих в скорости, но, честно говоря, не считаю, что был феноменально быстр. Скажу больше, мое катание было далеко от идеала. Дик Ирвин даже перевел меня с левого фланга на правый, потому что я испытывал некоторые проблемы при выполнении правых поворотов».
Ришар правда катался коряво, но в то время никто не передвигался по льду быстрее него. Ветеран команды Рэй Гетлифф придумал ему прозвище – каждая утренняя тренировка начиналась с его фразы: «Трепещите, прибывает Ракета». Это однажды услышал репортер Баз О’Мира, и прозвище ушло в народ.
Кубок
После окончания военных действий многие хоккеисты вернулись в НХЛ, и лига набрала былую мощь. Ришар остался звездой и в новых условиях: становился лучшим снайпером, попадал в символические сборные, взял с «Канадиенс» два Кубка Стэнли и в сезоне-1951/52 планировал привести клуб к третьему. В полуфинале они столкнулись с «Бостоном».
Перед седьмой игрой серии у Мориса жутко болела спина. Она почти не давала спать по ночам и нормально готовиться к матчам, но он все равно вышел на лед.
В третьем периоде его впечатали в борт: игрок «Бостона» развернулся и спокойно поехал на смену, а Ришара унесли в раздевалку с разбитой головой. Там доктор взбодрил его дозой нашатыря и наложил несколько швов.
Морис собрался, шатаясь сел на скамейку запасных, вытирая еще сочащуюся кровь, потом вышел в третьем периоде и сотворил гол, который стал победным и вывел «Канадиенс» в финал Кубка Стэнли. После игры он потерял сознание и уехал в больницу на скорой.
Правда, тот финал «Монреаль» вчистую проиграл «Детройту».
Зато через год все получилось: «Бостон» и «Монреаль» вышли в финал, а Ришар забросил 7 шайб в том плей-офф (4 – в решающей серии).
Как он забивал, Ришар не знал сам, но доверял инстинктам: «Я никогда не планировал свои действия. Все, что я исполнял на площадке, было спонтанно, без каких-либо предварительных размышлений. Я просто делал то, что чувствовал, и иногда кое-что получалось».
Бунт франкофонов
Потрясающий героизм Мориса сделал его кумиром франкоговорящей части Канады и особенно Квебека, но руководству лиги было все равно. Его игнорировали в распределении индивидуальных наград, даже когда он обновил рекорд результативности регулярки (50 шайб) в 1945-м, а единственный «Харт Трофи» получил только в 1947-м – дикая несправедливость, но он всем отвечал на площадке.
Его ярость на льду воплощала голоса франкофонов. Через Мориса местные жители осознавали свою идентичность, его руками они «давили» англоговорящее население.
Однажды лига до конца сезона дисквалифицировала Берни Джеффриона за неспортивное поведение. Ришар считал, что партнер получил наказание только из-за французского происхождения, и наехал на тогдашнего президента НХЛ Кларенса Кэмпбелла.
«Неудивительно, что Хоу, Линдсей и Ребел среди самых результативных игроков лиги, хоть я и считаю Хоу и Линдсея отличными игроками. Пусть лучше Кэмпбелл следит за другими происшествиями в лиге, а не создает себе популярность за счет отличного парня Берни Джеффриона только потому, что он французский канадец. Это мое мнение, и я наверняка буду наказан, ну и пусть. Я уйду из хоккея и думаю, что еще несколько игроков «Канадиенс», разделяющих мое мнение, сделают то же!» – возмущался Морис.
Ришару часто срывало крышу, он рефлексировал на любую несправедливость – на площадке или вне ее – и получал штрафы, дисквалификации и снова штрафы.
Поэтому конфликт с Кэмпбеллом продолжился. Уже на страницах газет: «Что сделал Кэмпбелл, когда Жана Беливо дважды умышленно травмировали Билл Мосиенко из «Чикаго» и Джек Эванс из «Рейнджерс»? Все сошло с рук. Он дисквалифицировал Горди Хоу из «Детройта», когда тот почти выбил Доллара Сен-Лорана. Странно, что только Дик Ирвин и я рискуем нашими средствами к существованию, защищая свои права от такого диктатора».
Благодаря его вспыльчивости и накопившемуся недовольству 13 марта 1955 года стало хрестоматийной датой для франкофонов. В тот день «Монреаль» играл в Бостоне. Где-то в середине матча Хэл Лэйко откровенно ткнул Ришара клюшкой в голову и завладел шайбой, а лицо Мориса залило кровью. Судья будто ничего не видел и поехал дальше.
В то время НХЛ была ареной смертельных сражений, но даже там были границы дозволенного, которые Лэйко перешагнул. Морис прищурился, схватил клюшку, догнал и отлупил ею хоккеиста «Брюинс». Подлетевший арбитр хотел остановить Мориса, но отправился на лед после встречи с кулаком обезумевшего Ришара.
В дело пыталась вмешаться бостонская полиция, но «Брюинс» сделали все возможное, чтобы Ришара не арестовали.
После двухдневного обсуждения НХЛ дисквалифицировала Ришара до конца сезона, включая матчи плей-офф. Англоязычные канадцы обрадовались, а во франкоговорящей части страны это расценили как попытку англоговорящего населения заткнуть франкофонов.
Через четыре дня после этого «Монреаль» принимал дома «Детройт», и Кэмпбелл, проигнорировав многочисленные угрозы, появился на трибунах «Форума».
Матч не успел перевалить за середину, когда разгоряченные болельщики «Монреаля» устроили залп несвежими овощами и яйцами по президенту лиги, а затем кто-то кинул слезоточивую гранату, после которой все сошли с ума: кресла, ботинки и другие подручные средства полетели в место, где только что сидел президент, уже сумевший скрыться.
Матч остановили, «Монреалю» засчитали техническое поражение, а «Форум» спешно эвакуировали. Полиция окружила выходящих болельщиков и арестовывала всех без разбора, но это не спасло. На подмогу к фанатам прибежали простые прохожие – многотысячная толпа начала свой исторический бунт, который и по сей день остается одной из самых противоречивых страниц в истории Канады.
Демонстранты сжигали автомобили и газетные киоски, выбивали окна и зубы англофонов. Больше всего не повезло магазинам с английской вывеской – их полностью уничтожили и разграбили. В городе моментально вспыхнули массовые драки между франкоговорящими демонстрантами и англоговорящими жителями. К утру в больницы попали 37 человек, многие были в крайне тяжелом состоянии, а Монреаль потерял в сражениях сотни тысяч долларов.
Беспорядки прекратились только под утро, когда на местном радио выступил Морис Ришар: «Нужно закончить бесчинства. Во время плей-офф больно не играть с ребятами. Однако я хочу сделать то, что нужно жителям Монреаля и игрокам команды. Чтобы не причинить дальнейшего вреда, я хотел бы попросить всех поддержать команду и помочь парням выиграть у «Рейнджерс» и «Детройта». Я приму наказание и вернусь в следующем году, чтобы помочь клубу снова выиграть кубок».
Во главе с Ришаром «Канадиенс» выдали одну из самых мощных победных серий в истории НХЛ – выиграли пять Кубков Стэнли подряд в период между 1956 и 1960 годами, а Морис установил рекорд по голам (544) и очкам (966) за карьеру. Правда, его уже в ближайшие сезоны их превзошел Горди Хоу.
Как раз после окончания сезона сезона-1959/60 Ришар закончил карьеру на волне громадного успеха: его команда считалась династией в НХЛ, а его имя знал каждый ребенок в Квебеке.
«Я обожаю фанатов, но порой в жизни их становится слишком много. Я бы хотел идти по Квебеку и оставаться незамеченным, но сейчас это просто невозможно», – жаловался Ришар.
Однажды во время разговора со знаменитым журналистом Джуном Калевудом Морис выпалил:
– Когда все закончится, я буду таким же парнем, как и все остальные.
– Но все считают вас величайшим, как такое можно забыть?
– Я не. – Ракета замялся и тихо продолжил. – Хоу лучше меня, Шмидт был лучше, Элмер Лак, да многие парни были талантливее меня.
– Что же тогда у вас есть, если не талант?
Писатель Рош Каррье посвятил одержимости Ришаром короткий рассказ под названием «Хоккейный свитер», описывая воспоминания своего детства: «Мы все носили красно-бело-синие свитера «Монреаля», лучшей команды на свете, с фамилией Ришара. У нас были прически как у Ришара, мы шнуровали коньки как Ришар и обматывали клюшки как Ришар. Мы вырезали его фотографии из всех газет. Мы знали о нем все, что только было можно».
После игровой карьеры он стал вице-президентом «Монреаля», но через пару лет подал в отставку. Ришара бесила номинальность должности, и в порыве злости он даже крикнул, что не хочет больше ассоциироваться с этим клубом. Распрощавшись с хоккеем, Морис занялся рекламой, работал главным редактором журнала «Maurice Richard’s Hockey Illustrated» и открыл ресторан «544/9 Tavern». Он печатался в журналах и вел многочисленные колонки в монреальских газетах.
Однажды он попытался тренировать в одном из фарм-клубов Монреаля, но не выдержал и трех дней: «Я не могу никого научить играть в хоккей. Человек либо умеет это делать, либо нет».
Его неуемная энергетика пронизывала и заражала все вокруг, но в 1998-м Ришар заболел раком брюшной полости, а в мае 2000-го скоропостижно умер. Ему устроили государственные похороны – так провожают значимых общественно-политических деятелей, но для Ришара сделали исключение.
В день похорон на первой полосе National Post напечатали следующее: «Эти политические страсти не должны остаться главными в нашей памяти о Ракете, потому что он никогда не хотел быть политиком. Он был прежде всего хоккеистом, и его следует запомнить именно таким».
НХЛ позаботилась об этом в 1999-м, когда назвала его именем трофей лучшему снайперу регулярного чемпионата, который вот уже 20 лет называется «Морис Ришар Трофи».
Чтобы окончательно понять секрет Мориса Ришара, нужно вдуматься в эти слова: «Я никогда не был доволен собой, и даже если забивал три гола, не гордился этим. Невозможно всегда быть идеальным – забивая три шайбы, ты подбираешься близко к этому, но на следующий день все кончено. Это была просто еще одна игра и завтра нужно все начинать заново».