миша кузнецов актер американский актер
Миша КУЗНЕЦОВ: «В «Агентах А.Н.К.Л» я боролся со штампом «плохого русского»
Американский актер окончил омскую «Шебалинку» и иногда приезжает в Омск к родственникам
Недавно на экраны кинотеатров вышел фильм Гая РИЧИ («Карты, деньги, два ствола», «Шерлок Холмс» и др.) «Агенты А.Н.К.Л». Роль генерала КГБ в этом комедийном боевике играет наш земляк Миша КУЗНЕЦОВ. Фильм уже снискал успех в США и Европе.
Михаил КУЗНЕЦОВ родился в 1961 году в Омске. Окончив Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, работал в Театре имени Ленсовета. С женой-американкой уехал сначала в Чикаго, потом в Нью-Йорк, брак продлился 17 лет. Один из немногих русских актеров, он покорил не только Голливуд, но и Бродвей, став для американцев Мишей КУЗНЕЦОВЫМ (Misha Kuznetsov) – ведь Америка не любит длинных имен. Начав с рекламных роликов, КУЗНЕЦОВ снялся в более чем десяти сериалах, самые известные из которых: «Закон и порядок», «Черный список», «Элементарно».
Фильм известного британского режиссера Гая РИЧИ стал первым фильмом «большого экрана» в его карьере. После премьеры актер по скайпу дал эксклюзивное интервью KVnews.
— Миша, насколько мне известно, в Омске вы учились в музыкальном училище…
— Да, я учился в училище им. Шебалина. Год по классу баяна, потом на вокальном отделении, и уже всерьез готовился стать оперным певцом. Но, поехав в Ленинград на прослушивание в консерваторию, я все-таки поступил в театральный институт. ЛГИТМиК – так он тогда назывался. Курс набирал Игорь Петрович ВЛАДИМИРОВ, который потом оставил меня работать в Театре имени Ленсовета.
— Был знаменитый советский актер Михаил КУЗНЕЦОВ. Когда-нибудь, может быть, в детстве, вам нравилось быть его абсолютным тезкой?
— Да, я помню этого актера по фильмам, я всегда обожал его и гордился, что мы тезки.
— Собираются ли стать актерами ваши дети?
— У меня двое детей – Саша и Дарья. Они живут со своей мамой в Чикаго, а я в Нью-Йорке, но они навещают меня, а я их. Саша решил стать актером, поэтому я отправил его учиться в Stella Adler School. Я не хотел, чтобы он был актером, здесь с этим очень сложно, но он стремится, а я не перечу ему – пусть попробует. Ему пятнадцать лет, все впереди! Дарье девять, и пока что она успешно занимается гимнастикой.
— Скажите, вам не обидно играть в сериалах далеко не главные роли русских, да еще и «плохих русских»? «Хороших» в американских фильмах почему-то почти не бывает.
— Да, иногда я устаю играть их. Ведь в театре мое амплуа больше комедийный герой или герой-любовник, и в театре я играл роли мирового репертуара. Но здесь такая огромная конкуренция! И я, подумав, решил: пусть лучше русских играют русские, а не американцы. Что касается «плохого русского», не знаю, пробью ли я когда-нибудь этот штамп, терпение нужно железное. Но я стараюсь.
— Вы часто бываете на родине?
— В России бываю не часто. Но все-таки в Омск приезжаю, потому что у меня тут живут мама и сестра. А в Питере осталось много друзей, и знаменитых друзей, но я никогда никого ни о чем не просил, не в моих правилах!
— А появились ли «звездные» друзья в Америке?
— Друзья здесь есть разные, в основном это американские актеры. С русскими очень редко общаюсь. Почему-то они тут меняются…Но это отдельный разговор.
— Следите ли вы за тем, что происходит в России?
— Конечно. И переживаю или – радуюсь за успехи. То, что происходит сейчас, меня очень тревожит, но я верю в Россию. Честно сказать, я очень скучаю, и горжусь, что я русский.
— Как вы попали в фильм к Гаю РИЧИ? Какой он в работе, в общении?
— К Гаю РИЧИ я попал, потому что из всех видеозаписей, посланных ему кастинг-директорами, он выбрал мою и позвонил моему агенту в Нью-Йорк. Мы заключили контракт. Работать с ним одно удовольствие. Он выбирает актеров, которым не надо ничего долго объяснять, которые могут импровизировать. Это один из гениальных режиссеров нашего времени, и я счастлив, что мне повезло работать с ним! В общении он немногословен, но очень требователен. На съемках не напрягается, и снимает все очень быстро.
— Расскажите о ваших партнерах.
— Партнеры замечательные, общаться с ними было приятно и легко. Я сдружился с Арми ХАММЕРОМ, помогал ему с русским часто. Очень хороший парень, талантливый.
— Считаете ли вы свою роль в «Агентах А.Н.К.Л» абсолютным прорывом? Как, по-вашему, что будет дальше?
— Даст ли мне этот фильм толчок вперед? Надеюсь, что да. Фильм идет с успехом здесь, о нем говорят. А это много значит – сняться в хорошем фильме. Что будет дальше? Поживем – увидим. А пока вот снялся в очередном эпизоде «Черного списка». Главное – идти вперед и ломать штампы «плохих русских». (Смеется)
Миша Кузнецов, актер: «Гай Ричи не любит долго объяснять, а Бекхэм, кстати, отличный парень»
В середине августа в российский прокат вышел фильм британского режиссера Гая Ричи, создателя картин «Карты, деньги, два ствола», «Большой Куш» и «Рок-н-рольщик». Очередной лентой стали «Агенты А.Н.К.Л.». Для омичей «Агенты» примечательны еще и тем, что роль главы КГБ досталась омичу Мише Кузнецову.
Во время нашей беседы Миша находился в Нью-Йорке. Из-за разницы в 12 часов в Америке уже наступила глубокая ночь. Однако актер театра и кино дал интервью по телефону, в котором рассказал о мечте всех артистов, сложной адаптации русских в Америке, работе с Дэвидом Бекхэмом, а также о том, что к съемкам у Гая Ричи может привести и работа официантом.
— Хочу вернуться к тому времени, когда вы уехали из Омска поступать в консерваторию, а оказались в театральном. Как это произошло?
— Я учился в Шебалинке на вокальном. Изначально поступал в класс игры на баяне, но после выступления на капустнике мне предложили перевестись. Я всю жизнь хотел играть на сцене и знал, что на курсе вокала преподают актерское мастерство. Так, в 1985 году меня послали прослушиваться в питерскую консерваторию. Не поступил. В Питере в это время несколько профессоров набирали людей на актерское отделение, и я рискнул. Даже не заметил, как прошел первый тур, второй, третий. А потом завалился, кажется, на истории.
— Обидно, ведь это непрофильный предмет.
— Да, но народный артист СССР Игорь Владимиров подошел к ректору и сказал: «Мне наплевать! Этот человек должен быть у меня на курсе». Вот и все. Ни я сам, ни мои друзья не могли поверить в это. Еще студентом я играл в театре Ленсовета, а затем случился обмен между американцами и русскими. Были выбраны 20 лучших учащихся, и мы поехали в Нью-Йорк. Этот был первый театральный обмен в истории, и благодаря ему я встретил свою бывшую жену.
— А как же языковой барьер?
— Она по-русски не говорила, а я по-английски. Но все равно закрутилось. А после того как поездка закончилась, и я вернулся в Питер, мы оба страдали. Потом я приехал в Америку. Эта страна мне не нравилась, и мы перебрались в Россию. Но здесь она не смогла выжить, тогда в стране как раз начались очень странные сложные годы перестройки…
— Ордер на комнату в гостинке в Питере по окончанию института. Но в обкоме как только узнали, что я женат на американке, забрали ордер со словами: «У вас жена иностранка, поэтому вам нужна другая площадь, а это надо подумать…». Видимо, денег хотели, которых у меня вообще тогда не было. Все пошло не так. И я вижу, что она просто погибает. Несмотря на то что она очень любила Питер, просто не выдержала, начала уходить в алкоголь. В один прекрасный день я понял, что нужно что-то решать, а без нее тогда я не мог, и она не могла, такая была любовь. Я закрыл глаза на театр, в котором тогда играл, и мы уехали.
— Каково было в Америке без знания языка?
— Ничего не понимал. Ведь в школе и институте я был во французской группе. Я понял, что с моей профессией придется распроститься навсегда, да еще в такой конкуренции… В Америке некоторые русские общаются только между собой, живут по 20 лет и еле связывают английские слова. А мне, наверное, повезло, потому что в моем окружении не было русских ребят. Хочешь — плыви, не хочешь — тони. Начал подрабатывать официантом, бесился! Три года я пытался уехать, Владимиров говорил: «Я тебя жду. Я тебе говорил!». У меня была жуткая депрессия. А потом вдруг вот я узнал, что он умер… Надежды исчезли. Я осел и потихоньку-потихоньку начал учить язык. Затем жена отвела меня к некоторым агентам, и я сделал несколько реклам. Смешно — я не понимал, текст, который говорил. Мне везло — я попадал на очень крупных заказчиков: авиакомпании, производители телефонов. А потом я вошел в гильдию актеров, во все профсоюзы. Это называется SAG – Screen Actors Guild.
Однажды я понял, что нужно что-то решать, без жены тогда не мог, и она не могла, такая была любовь. Я закрыл глаза на театр, в котором играл, и мы уехали в Америку.
— В том числе театральный профсоюз?
— Есть такая девушка Люда Лопатина, она тоже училась в театральном институте, и я чисто случайно встретил ее на улице в Чикаго. Она вышла замуж за американца и стала режиссировать. Люда ставила спектакль «Зойкина квартира» по Булгакову с американскими актерами. И вот она говорит: «Мишка, давай, попробуй!». Я человек чувствительный и очень эмоциональный, переживал, что все американцы, а я русский, что будут смеяться над моим акцентом. И, согласившись, я действительно видел смешки, потому что произношение хромало. Но спектакль поставили. Вот это был мой первый толчок, потому что я выучил, я сделал, да и спектакль прошел с большим успехом. Меня зауважали, потому что с нашей актерской школой никому не сравниться!
— Мы говорим все-таки про советское время или на сегодняшний день наша школа также остается самой лучшей?
— Все же про советское время, нас гоняли. Я приехал в США с такой закалкой, мне предлагали даже преподавать. Но учить я не могу. Если человек тупой, он тупой (Смеется.). Если у тебя есть что-то внутри, нужно это шлифовать и наращивать. Становиться профессиональней и профессиональней, так нас учили. А здесь все решают деньги. В Америке очень много актеров. Приходит человек, говорит: «Хочу быть актером». Я вижу — ну нет в нем ничего, а здесь все равно такого кандидата возьмут в класс. За твои деньги тебя будут учить и хвалить.
— Итак, вас заметили.
— Да, и пригласили в спектакль «Полет над гнездом кукушки». Я говорю: «При чем здесь я? Это американская пьеса, а я русский, да и акцент у меня…». Но жена уговорила подумать, и я решился. Спектакль шел с большим успехом в Чикаго, Лондоне, на Бродвее. Понимаете, сбылась мечта любого актера. Сыграть на Бродвее — это стоит всей жизни, у меня есть, что вспомнить перед смертью. Да, я здесь мучился долго, страдал, не зарабатывал миллионы и подрабатывал на банкетах, я очень много пахал и до сих пор продолжаю. Здесь все актеры так делают.
После гастролей мы остались в Нью-Йорке, у меня тут же появился агент, все полетело мне в руки.
— Но «бабахнуло» 11 сентября. Слезы, ужас, запахи. Все это я видел. Вокруг страдания, работы нет, все в страхе. Только когда все поутихло, я пошел на кастинг фильма «25-й час», с которого и начал играть плохих русских. Через три года я попал в сериал, о котором в России никто не знает «666. Парк авеню». Зашел вообще на один эпизод, роль полуфантастическая, с дьяволом связана. И вдруг продюсеры включают меня во второй, третий, четвертый эпизоды и делают моего героя помощником дьявола. Постепенно меня начали узнавать на улицах. А потом случился большой шторм в Нью-Йорке. Студию просто смыло, и сериал закрыли. Если бы он пошел, мне бы вообще ни о чем думать не надо было. Кстати, затем меня пригласили играть Дракулу в театр в Кентакли, русские говорят Кентукки. Идти я не хотел, но мой агент сказала: «Если не пойдешь, я тебя уволю». В итоге, от моей игры люди убегали с первых рядов, пугались, не верили, что человек может так сыграть дьявола.
— Любовались собой в эти моменты?
— У меня как раз были какие-то проблемы, потом развод, поэтому было не до этого. Но на второй год меня опять позвали, а затем и на третий. Хотели сотрудничать дальше, но мой агент была против, посчитав, что я многое теряю, оставаясь в Нью-Йорке. А потом чисто случайно оказалось, что в Лондоне снимает фильм Гай Ричи. И агент мне сказала: «У тебя два дня, записывай видео и отправляем».
Это было летом, и у меня, как назло, никого из друзей даже рядом не было, разъехались. Зато гостил сын, на тот момент ему было 13, и он говорит: «Папа, я тебя запишу, у меня же есть камера». Я ответил: «Ты меня запишешь? Да что ты понимаешь?». Но делать нечего, и я сгреб все с кухни, а сын просто обклеил себя шестью листами текста на английском. Мы с ним мыкались, мыкались, но записали.
Вот почему я больше люблю кино, чем театр? Потому что при крупном плане в глазах все написано, каждый твой взгляд, каждая твоя ресница говорят за тебя, и не нужно заботиться о том, чтобы тебя услышали люди с задних рядов.
Агент осталась довольна. Через месяц она позвонила мне со словами: «Ты знаешь, я получила звонок от кастинг-директора из Лондона, они хотят, чтобы ты снимался у Гая Ричи». Я просто не поверил.
— Чем вы занимались, когда вас застал звонок?
— Особо ничем, подрабатывал на свадьбах. После того судьбоносного звонка я отправился в Лондон. Пришел на читку, а рядом со мной за круглым столом сидит Хью Грант. Я сижу и думаю: «Ну вот не может такого быть».
Warner brother’s, все эти продюсеры — такого у меня еще не было. Четыре раза я летал в Лондон на съемки. Потом была озвучка. Кстати, а вы поняли, что в фильме снимался Дэвид Бекхэм?
— Дэвид Бекхэм? Нет, я не видела.
— А вот и зря, он играл со мной в одном эпизоде. Человек с усиками, который переставлял слайды и произнес одну фразу: «Простите, товарищ», — это и есть Дэвид Бекхэм. Ко мне подошли, сказали: «Миша, поучи говорить по-русски того человека». Мы сели и «долбили» два слова. Он в тот момент был загримирован. А потом мне говорят: «Ну ты молодец, помог Бекхэму». «Какой Дэвид Бекхэм?», — спросил я. «Да ты же его сейчас учил», — ответили мне. И только когда он переодевался, я увидел татуировки, и был просто поражен. Он, кстати, замечательный парень, стеснительный.
— Были сложности в работе с Гаем Ричи?
— Гай Ричи не любит долго объяснять. Впрочем, команда подобралась такая, что этого и не требовалось. Для меня проблем в работе не возникало — после съемок он просто подошел и похлопал меня по плечу. Сам я посматривал на него и думал: режиссер молодой, не все делает правильно. Впрочем, потом я изменил свое мнение. Впервые ленту я увидел на презентации, но, откровенно говоря, был больше занят разглядыванием людей на красной дорожке. А затем пересмотрел еще раз и был поражен. Мне действительно очень понравился фильм. Кстати, мы заключили договор, и если будет вторая часть, я приму в ней участие. Может, меня там и убьют (Смеется.).
— В нынешней политической ситуации фильм, где работают вместе российский и американский агент — весьма актуален.
— Фильм очень долго выходил в прокат. Возникли некоторые технические сложности. Например, мой текст, который в конечном итоге было решено произносить на русском, а затем накладывать субтитры, был не совсем корректно переведен. Откровенно говоря, мне уже проще говорить на английском, забываешь со временем, как правильно строить фразы на родном языке. Кстати, моего текста было изначально куда больше. Но во время монтирования фильма все сильно урезается. До этого я работал с Майклом Кейном. Однако мою сцену вырезали. Видимо, посчитали, что она недостаточно важна. Я был очень расстроен, но мой агент говорит, что работа у Гая Ричи восполнит такие досадные мелочи.
Но, возвращаясь к фильму, лента вышла в нужное время. Все-таки в конце торжествуют дружба и человечность, а не политические задачи и убеждения. Кстати, в США «А.Н.К.Л.» идет с большим успехом, зрители встают и аплодируют после фильма, несмотря ни на что.
— Но вы продолжаете играть плохого русского.
— Я видел в жизни столько русских типажей, столько людей при чинах, что лучше буду играть плохих русских, чем американцы будут играть русских плохо. Как бы они ни старались, но понять до конца русского человека не могут. Даже правильно сыгранной роли зритель может не поверить.
— В таком случае, как оцениваете работу Арми Хаммера, сыгравшего русского?
— Считаю, что он молодец. Мы вообще очень подружились с ним на площадке. Он подходил, советовался со мной, спрашивал, как сделать лучше, очень старался. Да и к тому же у Арми Хаммера есть русские корни.
— Заметили киноляп? Российский архитектор надевает кольцо своей невесте на левую руку.
— Забавно, что вы заметили (Смеется.). Я точно говорил об этом, но съемки этого момента проходили в Италии, меня там уже не было. Видимо, Гай Ричи это упустил.
— В Омске давно были?
— Я всегда обожал Омск, люблю его и сегодня. Последний раз приезжал в сентябре прошлого года к маме и очень расстроился. Я увидел серость, грязь и облупленные дома, а это центр, лицо города. Видел и свое музыкальное училище им. Шебалина, которое обветшало и вообще пропадает. Честно говоря, я был ошарашен. Такое ощущение, что в городе нет хозяина. Мне было очень больно, ведь теперь город открыт, приезжают и иностранцы.
Я всегда обожал Омск, люблю его и сегодня. Но такое ощущение, что сейчас у города нет хозяина.
— Теперь, когда все складывается, в Россию уже не тянет?
— Да, возвращаться в Россию не хочу. Посмотрел, что здесь идет по Первому каналу. Скажем откровенно, качеством сериалы не отличаются. Да и к тому же все, что придумывают в Америке, тут же с минимальными изменениями появляется на российских экранах.
Миша КУЗНЕЦОВ: «В «Агентах А.Н.К.Л» я боролся со штампом «плохого русского»
Американский актер окончил омскую «Шебалинку» и иногда приезжает в Омск к родственникам
Недавно на экраны кинотеатров вышел фильм Гая РИЧИ («Карты, деньги, два ствола», «Шерлок Холмс» и др.) «Агенты А.Н.К.Л». Роль генерала КГБ в этом комедийном боевике играет наш земляк Миша КУЗНЕЦОВ. Фильм уже снискал успех в США и Европе.
Михаил КУЗНЕЦОВ родился в 1961 году в Омске. Окончив Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, работал в Театре имени Ленсовета. С женой-американкой уехал сначала в Чикаго, потом в Нью-Йорк, брак продлился 17 лет. Один из немногих русских актеров, он покорил не только Голливуд, но и Бродвей, став для американцев Мишей КУЗНЕЦОВЫМ (Misha Kuznetsov) – ведь Америка не любит длинных имен. Начав с рекламных роликов, КУЗНЕЦОВ снялся в более чем десяти сериалах, самые известные из которых: «Закон и порядок», «Черный список», «Элементарно».
Фильм известного британского режиссера Гая РИЧИ стал первым фильмом «большого экрана» в его карьере. После премьеры актер по скайпу дал эксклюзивное интервью KVnews.
— Миша, насколько мне известно, в Омске вы учились в музыкальном училище…
— Да, я учился в училище им. Шебалина. Год по классу баяна, потом на вокальном отделении, и уже всерьез готовился стать оперным певцом. Но, поехав в Ленинград на прослушивание в консерваторию, я все-таки поступил в театральный институт. ЛГИТМиК – так он тогда назывался. Курс набирал Игорь Петрович ВЛАДИМИРОВ, который потом оставил меня работать в Театре имени Ленсовета.
— Был знаменитый советский актер Михаил КУЗНЕЦОВ. Когда-нибудь, может быть, в детстве, вам нравилось быть его абсолютным тезкой?
— Да, я помню этого актера по фильмам, я всегда обожал его и гордился, что мы тезки.
— Собираются ли стать актерами ваши дети?
— У меня двое детей – Саша и Дарья. Они живут со своей мамой в Чикаго, а я в Нью-Йорке, но они навещают меня, а я их. Саша решил стать актером, поэтому я отправил его учиться в Stella Adler School. Я не хотел, чтобы он был актером, здесь с этим очень сложно, но он стремится, а я не перечу ему – пусть попробует. Ему пятнадцать лет, все впереди! Дарье девять, и пока что она успешно занимается гимнастикой.
— Скажите, вам не обидно играть в сериалах далеко не главные роли русских, да еще и «плохих русских»? «Хороших» в американских фильмах почему-то почти не бывает.
— Да, иногда я устаю играть их. Ведь в театре мое амплуа больше комедийный герой или герой-любовник, и в театре я играл роли мирового репертуара. Но здесь такая огромная конкуренция! И я, подумав, решил: пусть лучше русских играют русские, а не американцы. Что касается «плохого русского», не знаю, пробью ли я когда-нибудь этот штамп, терпение нужно железное. Но я стараюсь.
— Вы часто бываете на родине?
— В России бываю не часто. Но все-таки в Омск приезжаю, потому что у меня тут живут мама и сестра. А в Питере осталось много друзей, и знаменитых друзей, но я никогда никого ни о чем не просил, не в моих правилах!
— А появились ли «звездные» друзья в Америке?
— Друзья здесь есть разные, в основном это американские актеры. С русскими очень редко общаюсь. Почему-то они тут меняются…Но это отдельный разговор.
— Следите ли вы за тем, что происходит в России?
— Конечно. И переживаю или – радуюсь за успехи. То, что происходит сейчас, меня очень тревожит, но я верю в Россию. Честно сказать, я очень скучаю, и горжусь, что я русский.
— Как вы попали в фильм к Гаю РИЧИ? Какой он в работе, в общении?
— К Гаю РИЧИ я попал, потому что из всех видеозаписей, посланных ему кастинг-директорами, он выбрал мою и позвонил моему агенту в Нью-Йорк. Мы заключили контракт. Работать с ним одно удовольствие. Он выбирает актеров, которым не надо ничего долго объяснять, которые могут импровизировать. Это один из гениальных режиссеров нашего времени, и я счастлив, что мне повезло работать с ним! В общении он немногословен, но очень требователен. На съемках не напрягается, и снимает все очень быстро.
— Расскажите о ваших партнерах.
— Партнеры замечательные, общаться с ними было приятно и легко. Я сдружился с Арми ХАММЕРОМ, помогал ему с русским часто. Очень хороший парень, талантливый.
— Считаете ли вы свою роль в «Агентах А.Н.К.Л» абсолютным прорывом? Как, по-вашему, что будет дальше?
— Даст ли мне этот фильм толчок вперед? Надеюсь, что да. Фильм идет с успехом здесь, о нем говорят. А это много значит – сняться в хорошем фильме. Что будет дальше? Поживем – увидим. А пока вот снялся в очередном эпизоде «Черного списка». Главное – идти вперед и ломать штампы «плохих русских». (Смеется)
Интервью с Мишей Кузнецовым Интервью с Дракулой или задушевная беседа двух земляков в канун Хэллоуина
Mне в самом фантастическом сне не могло привидеться, что когда-нибудь доведется встретиться с самим Дракулой. И к тому же еще брать у него интервью! Наше рандеву состоялось в даунтауне кентуккского Луисвилла, знаменитом наиболее сохранившейся в США викторианской застройкой и гнездящимися там полчищами привидений. Дракула устроился напротив меня на высоком вращающемся стуле и выжидающе уставился огромными глазищами. Достаю диктофон. Что за чертовщина? Включение, перемотка, воспроизведение работают, самое главное — запись — нет. Переставляю кассету несколько раз, жму на все кнопки, результат тот же. Ничего не остается делать, как работать дедовским способом — с блокнотом. Новехонькая ручка оставляет на бумаге лишь бесцветные царапины. Одолжить другую не у кого. Мы одни в пустом зале.
Дракула с легкой издевкой следит за моими потугами, затем произносит поставленным баритоном:
— Может, просто побеседуем? Без этих формальностей.
Вынужден соглашаться. А про себя думаю: ну и шуточки у тебя, граф! Замечаю в разрезе рубашки нательный крест.
— М-м, ваша светлость, не жмет крестик?
— На что намекаете? Я — человек православный. И потом, обращение “ваша светлость”
ко мне, как бы вам точнее объяснить, не совсем подходит.
— “Ваша темность”, так что ли?
Дракула морщится, затем скромно опускает глаза.
— Я думаю, будет лучше Миша. Миша Кузнецов.
— Насколько я помню, граф, ваше имя Влад, а не Миша. И Дракула, а не Кузнецов. Или это ваш псевдоним?
— Скорее, Дракула псевдоним.
Граф явно темнит, но приходится играть по его правилам. Продолжаю светское вступление.
— Как давно были в родовом имении?
— Год назад. По очень печальному поводу. У меня мать под машину попала, прямо на переходе, еле выходили.
— У вас, оказывается, и мать есть.
— А почему бы и нет? У всех есть, а я не такой, как все?
— В некотором роде, да. И как вам Трансильвания после долгого отсутствия?
— Какая Трансильвания? Я там отродясь не был. Омич я. Слышали, в Сибири есть такой город Омск.
Нечистая сила и есть нечистая. Иначе, откуда графу знать, что я тоже родом из Омска. В земляки набивается, бдительность усыпляет. Лезу на всякий случай в карман и зажимаю в кулаке припасенную головку чеснока. Чуть что, сразу в нос!
. А еще лучше перестать морочить головы честному народу, взять антракт в комедии и приступить к серьезному разговору с американским актером Мишей Кузнецовым, исполнителем роли Дракулы в Луисвиллском театре актера. К тому же моим земляком, мы оба родились в Омске. Оба живем в Америке почти 13 лет, только Миша в Нью-Йорке, я — в Кентукки. Миша Кузнецов вызвал мой репортерский интерес тем, что в США полно состоявшихся русских музыкантов, артистов балета, художников, певцов, но по пальцам можно сосчитать русских драматических актеров, ставших американскими актерами. Миша пока не суперстар, но в его послужном списке роли в шестнадцати кино — и телефильмах, включая 25-th Hour, The Jackal, Law and Order, а главное, в постановках на сценах лучших театров Америки.
Пьеса “Дракула” идет в Луисвилле много лет. Как “Щелкунчик” неизменный рождественский балет, так “Дракула” в Луисвилле хэллоуинный спектакль. Играть в постановке роль главного вампира планеты считают за честь известные в стране актеры и не столько из-за характера героя, сколько из-за известности кентуккского театра. Наряду с чикагским Steppenwolf Theatre, Old Globe Theatre (Сан-Диего) Луисвиллский театр актера — самый престижный в США. Миша Кузнецов играл на подмостках всех трех театров. Сегодняшний разговор двух земляков о судьбе русского драматического актера в Америке и, по пути, немного о чертовщине. Как-никак, мой собеседник не только Кузнецов, но и Дракула.
— Приятно в Америке встретить земляка: здесь сибиряков не так уж много. Хотя, честно признать, я сибиряк с прибалтийским акцентом.
— Ну, я тоже “неполноценный”, полу-питерский, а теперь уже полу-американский.
— Ну и с чего, Миша, началась ваша дорога в Америку?
— Как и всё, с детства. У меня простые родители, но всю жизнь увлекались музыкой. Отец хорошо играл на баяне, мама великолепно пела. От них я унаследовал “богемные” гены и под влиянием отца подался в музыкальное училище на класс баяна. После первого курса произошел учебный зигзаг — наши педагоги обнаружили у меня неплохой голос и переманили на вокал. Вроде учеба на вокальном отделении шла успешно, но меня больше тянуло к актерству. Я довольно успешно выступал в студенческих спектаклях и капустниках, был неплохим пародистом. После училища поехал прослушаться в Ленинградской консерватории и, по пути, попытаться поступить в театральный институт. Я прошел все туры, но завалил историю. Мне повезло, что в приемной комиссии на меня положил глаз театральный бог, главный режиссер Ленсовета Игорь Петрович Владимиров. Как я потом узнал, он пришел к директору института и сказал: “Делай что хочешь, но чтобы этот парень был принят”. Мне задним числом вывели по истории “тройку”.
— Не было гроша, да. Сходу заиметь такого покровителя!
— Ну, в этом моей вины нет.
— Я говорю о везении, но наверняка Игорь Петрович разглядел у вас искру божью.
— Наверное, иначе зачем было протежировать мне. Владимиров вообще, можно сказать, вел меня все мои годы жизни в Ленинграде. Уже с третьего курса я стал участвовать в спектаклях театра Ленсовета и в итоге был зачислен в труппу. Из студенческого общежития плавно перешел в театральное, через пару лет светила квартира, карьера в одном из лучших театров Советского Союза. Если б не Америка.
— Лав стори. В 1989 году между нашим институтом и театральным центром О’Нила из Коннектикута была достигнута договоренность по студенческому обмену. Двадцать от них, двадцать от нас. Первыми поехали мы, я в том числе. Однажды нам дали такое задание: делиться попарно, каждому говорить на своем языке, и собеседник должен понять, о чем ему рассказывают. С несколькими партнерами у меня ничего не получалось, пока не дошла очередь Андреа. Я ни слова не знал по-английски, она столько же по-русски, но мы понимали друг друга прекрасно! Естественно, такое родство душ не могло пройти бесследно. Симпатия, начавшаяся в Америке, в России переросла в любовь. Перед ее отъездом из Ленинграда я сделал Андреа предложение, но не получил четкого ответа. Но уже в полете Андреа послала с борта самолета телеграмму со словом “Yes!”
— С вашей истории сценарии писать.
— Сценарий дописала жизнь. Андреа сделала мне гостевое приглашение, оплатила билет (какие у советского студента деньги на полеты в Америку!), познакомила со своими родителями. Но как только речь зашла о браке, отец Андреа стал на дыбы: женитесь, но не так скоропалительно. Мы расписались тайно, и в Ленинград я вернулся женатым человеком. И хотя у меня сейчас прекрасные отношения с родителями жены, но мы никак не решаемся рассказать о нашем тайном венчании.
— И что, жили на две страны?
— Да, несколько лет. Андреа тянула в Америку, я — в Россию. У меня открывались прекрасные возможности для карьеры в театре Ленсовета. А что русскому драматическому актеру могла дать Америка? И опять на помощь пришел Владимиров. Он предложил сделать официальное приглашение в театр моей жене. Мне удалось уговорить Андреа, и она прилетела в Ленинград. К тому времени мы оба набирали языки, и, более-менее, изъяснялись на том и другом. Когда приехала Андреа, в основном перешли на русский. Но с ее приездом, вопреки ожиданиям, дела пошли наперекосяк. В театре почти неприкрыто завидовали мне — любимчик Владимирова, жена-американка, за океан катается, как домой. Да и что с ним Игорь Петрович цацкается — все равно сбежит в Америку! Когда подошла очередь на квартиру, мне отказали. Мол, вы подавали как одиночка, а сейчас вас двое, значит надо выделять большую, а такой возможности пока нет. И вообще, ситуация пикантная, жена-иностранка. Но самое плохое, Андреа не давали ролей, даже самых маленьких и бессловесных. От безделья и безысходности у нее началась депрессия. Мои обращения к главрежу оставались безответными. Наконец, до меня дошло. Владимирову вызов моей жены в Ленинград был нужен только для одного: удержать меня в театре. Он и не собирался давать Андреа работу. Я зашел в тупик: либо разводиться, либо уезжать в Америку. И выбрал второе. На прощание Игорь Петрович сказал: “Миша, ты совершаешь роковую ошибку. Актером в Америке тебе не быть. И не потому, что плохо владеешь английским, ты слишком русский для заграницы. Ты обязательно сюда вернешься, но, боюсь, будет поздно. ” В 1993-м году я уехал из России.
— Так кто из вас оказался прав?
— Трудно ответить. Каждый по-своему. Я не таю обид на теперь уже покойного Игоря Петровича и, больше того, всю жизнь буду ему признателен. Он всегда хотел мне добра, естественно, в его понимании.
— И как встретила Америка молодого и талантливого русского актера? Овациями и тысячами предложений?
— Смеетесь. Два года я провел в семье жены полубезработным. Подрабатывал официантом, набирал язык. В творческом плане попал в полный застой. Я даже не пытался куда-то пробиваться. Кому я нужен с моим английским? Но, видимо, Андреа надоела моя нерешительность, и она взяла инициативу на себя. Я по характеру подхожу к себе с максималистскими мерками. Если чувствую себя недостаточно готовым, могу колебаться до бесконечности. Андреа в данном случае моя противоположность, она человек действия. Если бы не жена, я до сих пор топтался на месте. Андреа нашла агента, и вдруг меня неожиданно приглашают сняться в рекламном ролике. Я был на седьмом небе!
— И это после Ленсовета?
— После двух лет простоя. Как ни странно, в рекламе я пришелся ко двору. Рекламировал все подряд: авиабилеты, “ролексы”, что там еще. Появились деньги, и, главное, мое лицо мелькало на экране, становилось узнаваемым. Затем еще один сюрприз: в Steppenwolf Theatre мне предложили роль в знаменитой пьесе “Полет над гнездом кукушки”. Несмотря на страхи по поводу моего английского, вхождение в театр оказалось удачным. Мы даже ездили с этим спектаклем в Лондон и три месяца гастролировали на Бродвее. Потом пьесу сняли, и я опять оказался не у дел. И снова последнее слово сказала жена — “уезжаем в Нью-Йорк”. Я начал сопротивляться: только что, наконец, приобрели свою квартиру, и опять в неизвестность. Доводы Андреа оказались весомей: мне, в Чикаго, никогда не состояться как актеру, где всего один театр и одно телешоу. Актер должен жить там, где есть работа. В Америке это либо Лос-Анджелес либо Нью-Йорк. Мы выбрали, что ближе — Нью-Йорк.
— В городе с такой большой русской общиной, наверное, можно найти актерскую работу и в своей среде?
— Какую? В ресторанах и на бармицвах? Такую можно было найти и в Чикаго. Не специально, но так получилось, что я практически не общался с русскими. В этом есть и положительный момент. Находясь полностью в американской среде, мой язык значительно улучшился. Да и жена поставила ультиматум: в семье только английский! Я сейчас настолько врос в английский, что моментами не могу найти на родном языке нужное слово.
— Но одно дело бытовой язык, другое — подмостки.
— Безусловно. И это главный барьер на пути к американской сцене. Посмотрите, кого играют русские актеры. Тех же русских. Но такое узкое амплуа обрекает актера на творческую девальвацию, да и востребованность минимальная. Я выбрал себе иной путь — если быть актером, то только американским. Но легко выдвигать лозунги, нелегко претворять их в жизнь. Перед каждой новой ролью я мучаюсь: а справлюсь ли с языком? Одно дело, когда Дракула говорит с акцентом, ему простительно; другое, когда я должен играть стопроцентного янки, да еще с техасским акцентом. Примет ли это зритель?
— Кстати, Миша, как много в американском кино и театре русских актеров?
— Ну, их никто не считал, но, судя по нечаянным встречам на кастингах, иногда встречаются. Но, в общем, немного.
— С кем-нибудь дружите?
— О чем вы говорите! Я по неопытности первый раз попытался заговорить с нашими на каком-то просмотре, так от меня шарахнулись, как черт от ладана. Среди русских двойная конкуренция: обычная актерская и “внутривидовая”.
— Судя по вашему послужному списку, ваша актерская карьера в Америке сложилась. Роли в кино, на телевидении, в лучших театрах страны, гастроли в Англии, России, Германии, Финляндии. Остается преодолеть еще один “звуковой барьер” — переход от второстепенных ролей к главным — и тогда можно с уверенностью сказать: Америка покорена!
— Вашими бы словами да мед пить. До завоевания как до Луны. Это в Советском Союзе у актера была относительная стабильность. Зачислен в труппу и пили до пенсии. Здесь, пока ты не попал в звездную обойму, каждый раз начинай сначала.
— Так может вернуться в Россию? Вас там, наверное, с руками отхватят. Есть такие мыслишки?
— Что скрывать — конечно, случаются. Но это утопия. Во-первых, семья. У меня шестилетний сын, в декабре ожидаем дочку. Во-вторых, в России сейчас у актеров точно такая жизнь, как и здесь. Контракт на роль, а после — до свиданья. Поэтому многие из них, пока не позовут, работают вахтерами, сторожами, разгружают вагоны.
— Ну вам-то в Америке подобное не грозит. Гонорары, наверное, не чета российским?
— Если бы так. Конечно, больше российских, но не по меркам американской жизни. Реально прокормить актера могут или главные роли в кино, или проходные в телесериалах лет эдак на пять. На разовых не разживешься. На театральных гонорарах, тоже. Например, за Дракулу мне платят 630 долларов в неделю. А это от пяти до семи-восьми спектаклей. Иными словами, 90-120 баксов за спектакль. Так это не просто, а главная роль! И чтобы продержаться на плаву, приходится не забывать о моей второй профессии в Америке — официанта.
— М-да, не слишком оптимистично. Наверное, прав был Игорь Петрович — не стоило уезжать? Да и годы уже — за сорок перевалило. А может, плюнуть на это актерство и найти что-либо надежное?
— Прав-неправ, задним числом не решить. И где гарантия, что в России у меня было бы все о’кей? Сейчас другие времена. Что касается лет, для мужчины-актера я еще в полном соку. Плюнуть, конечно, можно, но мы — актеры — пожизненные рабы своей профессии. И помогает вера моей жены: она уверена, что я все равно доберусь до вершин. Или доползу — не знаю.
— Ладно, Миша, сменим немного грустную пластинку и вернемся к началу нашего розыгрыша. Кто, на ваш взгляд, лучший Дракула в кино и театре? За исключением вас, конечно.
— Жерар Батлер. Включая меня.
— Вы считаете себя сексуальным вампиром?
— Спросите об этом у женщин.
— А потом вы их чик, у скольких кровушку выпили.
— Ну, это ж из лучших побуждений.
— Кстати, своей крови не боитесь?
— Вроде нет. Вот завтра в городе будет день донора, устроители попросили меня, как главного специалиста по этому вопросу, сдать кровь. Пришлось согласиться, положение обязывает.
— И на прощание, как Дракула относится к Хэллоуину?
— С восхищением. И, пользуясь случаем, хочу от имени всей нечистой силы поздравить своих дважды земляков с этим замечательным праздником! Веселого всем Хэллоуина!