мхат актеры прошлых лет и сейчас
«Не думаю, что у Бузовой меньше сценических талантов, чем у Собчак»
Эдуард Бояков хочет создать театр, где главной звездой будет труппа; уверен, что Владимир Жириновский может сыграть в «Гамлете»; жалеет о молчании Татьяны Дорониной и считает, что актерские вузы сегодня выпускают несовременных людей. Об этом худрук МХАТ имени Горького рассказал «Известиям» накануне первой премьеры сезона.
«Наши артисты — приглашенные, но это родные для нас люди»
— Вы начинаете сезон — и открываете череду премьер «Розовым платьем» по пьесе Наталии Мошиной. Представление — ночное. Заканчивается спектакль «Три сестры», и тут же в этих же декорациях стартует его продолжение. Речь — о судьбе Наташи Прозоровой. Вы решили оправдать героиню, которую собственный муж называет шаршавым животным?
— Не совсем так. Но мы предполагаем, что нужно дать слово и другой стороне. И мне, и прекрасной актрисе Ирине Линдт, исполняющей роль Наташи, и всей нашей команде, работавшей над спектаклем, этот персонаж очень близок и симпатичен не только своей искренностью и чувственностью, но и жизненной энергией, терпением и силой.
Понятно, что Чехов был ближе по духу к кругу условных Прозоровых. Однако я почему-то уверен, что он мог бы это произведение принять: ведь он старался видеть людей с разных сторон.
Героев «Трех сестер» мы покинули на пороге страшных событий — перед началом революции. Собственно, и сам Чехов умер в 1904 году, не застав исторических перемен. И, конечно, у многих возникало желание представить: а что случилось бы с действующими лицами за рамками пьесы, в дальнейшем.
Сцена из спектакля «Розовое платье»
— Ирина Линдт пришла к вам из Театра на Таганке. Евдокия Германова, покинув Театр Олега Табакова, тоже стала штатной актрисой МХАТ имени Горького. У вас играли Дмитрий Певцов, Григорий Сиятвинда, Анна Большова, другие известные актеры. Каков сейчас их статус?
— Они приглашенные. Но это родные для нас люди. Певцов играл шесть спектаклей подряд в июне — вы понимаете, что это такое. Ты неизбежно начинаешь думать, где сменную обувь оставишь или что у тебя в буфете любимое. Так же происходит с Аней Большовой, Андреем Мерзликиным. Я это вижу, чувствую. Вот и Леонид Аркадьевич Якубович пришел к нам — и сразу оказался близким, своим. Они не принесли сюда трудовые книжки, но это люди, которые уже вошли в жизнь театра. Мерзликин у нас приступает к работе в новой постановке режиссера Виктора Крамера. Якубович уже репетирует «Скупого» по Мольеру.
— «Скупой» будет ставиться на Леонида Аркадьевича? Второго состава не будет?
— У нас и в нашем знаменитом «Лавре» нет второго состава — ни у Певцова, ни у Якубовича, ни у Алисы Гребенщиковой.
— Хорошо ли, что это так? А если кто-нибудь заболеет?
— Когда я пришел в театр, в «Синей птице» было пять составов, а спектакль находился в чудовищном состоянии. Помните это? «Мы длинной вереницей идем за синей птицей». Самое простое, что нужно было делать, — идти, держась за руки. А артисты не могли в ногу попасть. Настроения не было никакого. Они как наказание это воспринимали — сами мне об этом писали. Мы с актрисой театра Натальей Юрьевной Пироговой начали работу над реконструкцией спектакля, и пошли невероятные процессы. Список, где было пять артистов на одну роль, быстро сжался: где-то остался один, где-то — два человека.
Мы в той фазе, когда составы очень опасны. Может быть, через два-три года, если Бог даст, можно будет говорить о труппе — и тогда попробовать.
Когда в сложившийся спектакль с нуля вводится большой артист, это действительно интересно. Например, Сергей Десницкий мог за один день войти в спектакль, он в этом плане гений. Когда кто-то заболевал или запой начинался (а в театре у Олега Николаевича Ефремова это было нередко), выходил Десницкий. Все его партнеры говорили, что спектакль от этого выигрывал. Но у нас пока отсутствуют такие возможности, запасных составов нет, и для нас это, конечно, порой тяжело, особенно сейчас, в пандемию, когда люди болеют. С другой стороны, мы только один спектакль отменили за весь прошлый сезон.
Подготовка спектакля «Скупой» по комедии Жана-Батиста Мольера
— Что вы считаете своей генеральной целью?
— Я хочу построить театр, где главной звездой будет труппа. Мечтаю об этом. Это сильно не стыкуется с сегодняшней общетеатральной ситуацией. Не могу назвать какой-то московский театр, где есть труппа, — пусть меня простят коллеги. У Льва Додина в Петербурге есть труппа, я это чувствую, вижу, знаю. Была труппа у Петра Фоменко, была у Сергея Женовача в «Студии театрального искусства» (или есть, я не знаю). То, что в МХТ имени Чехова невероятно крутые актеры, просто бомбические, — это правда. Я сейчас закончил съемки фильма с Мишей Пореченковым и лишний раз в этом убедился. Но есть ли там труппа? Не уверен.
В Театр Наций выдающиеся артисты приходят работать, а не формировать труппу. В Театре Моссовета есть очень крутые артисты, но и там тоже нет труппы. Я ее не чувствую. Это связано не с артистами, а с режиссерами, лидерами, которые задают какой-то принцип.
«Бузова — это концептуальный ход»
— В вашей ноябрьской афише будет «Чудесный грузин», где вновь сыграет сенсация и скандал прошлого сезона Ольга Бузова. Это был художественно-финансовый ход — вывести на сцену персонажа в его первозданном качестве?
— Финансовый? Не сказал бы. На «Лавра» билеты стоят намного дороже, чем на «Чудесного грузина». Я пришел в театр, где премьерный спектакль стоил 1 млн рублей — и это был самый крутой спектакль. Сегодня при 50-процентной рассадке «Лавр» стоит 2,5 млн. Те, кто думают, что мы позвали Бузову ради денег, либо ничего в театре не понимают, либо откровенные недоброжелатели, мягко выражаясь. Бывает, конечно, что какой-то артист приводит спонсора, я к этому нормально отношусь, но в данном случае мы пригласили Бузову как Бузову, и она справилась с задачей.
У нас было много времени, мы очень серьезно работали, и в этом отношении Бузова — просто безупречная артистка, надо заметить. Она пашет, она с утра в вокальном классе, через полтора часа — на примерке, потом — на репетиции.
Бузова — это концептуальный ход. Мы же помним, что в один из первых сезонов МХТ Константин Станиславский, ставя «Власть тьмы» Льва Толстого, осознал, что ему необходим некий совершенно новый антропологический материал, и позвал бабку из деревни. Тогда не было слова «стендап», но она была именно крутейшим стендапером. Мы знаем, что у Отара Иоселиани и Киры Муратовой сплошь и рядом играли непрофессиональные артисты. Ксения Собчак играла в спектакле «Женитьба» в Театре Наций, я ее видел. Не думаю, что у Бузовой меньше сценических талантов, чем у Собчак.
Ольга Бузова в роли певицы Беллы Шанталь в спектакле «Чудесный грузин» в МХАТ им. Горького
— Владимир Жириновский тоже выходил на сцену в спектакле у Иосифа Райхельгауза. Но не задержался в театре.
— Да. И это может быть как хорошо, так и плохо. Жириновский способен быть участником и чудовищного спектакля, и прекрасного. Даже может Гамлета сыграть, если будет такая режиссерская задумка. Он публичный, яркий, артистичный, харизматичный, может зажечь. Когда в театр приходят непрофессионалы, они всплескивают очень интересную энергию.
— А с профессионалами что-то не так?
— Сегодняшние актерские вузы выпускают несовременных людей. В советские времена те, кто поступал в театральные училища, антропологически были самыми-самыми интересными — что парни, что девчонки. Они были яркими, современными. Я сейчас смотрю на студентов театральных вузов и вижу сплошь и рядом либо лузеров, либо каких-то аутистов закрытых, не понимающих, что происходит за пределами какого-нибудь одного сериала или репертуарного театра.
Конечно, исключения существуют. Почему случился феномен с брусникинцами? Я брал спектакль «Общий вагон» в репертуар своего театра «Практика», видел их. Ребята на первом курсе начали заниматься вербатимом — это сложнейшая техника документального театра. Покойный Дмитрий Брусникин их послал на вокзал, и они там жили и просто наблюдали. И привнесли на сцену живых людей.
«Директору должно нравиться то, что происходит»
— Обновленный устав вашего театра предполагает наличие президента. Каким, по-вашему, должен быть идеальный президент, каким — набор его функций?
— Это патриарх, покровитель, старший товарищ, советчик. Мне легко говорить на эту тему: я родился на Кавказе, и там всегда существовал такой институт — это были старейшины, которых попробуй не послушайся. Но энергия — не у них: воевать и строить должны другие.
Когда безмерно уважаемый тобой человек что-то советует, неужели я махну рукой? Конечно, я брошусь выполнять этот совет, но — помня, что ответственность лежит на мне, худруке, я отвечаю за репертуарную политику. Художественное руководство невозможно ни с кем делить.
Татьяна Васильевна Доронина
— Татьяна Васильевна Доронина по-прежнему не бывает в театре?
— Нет. Ничего не изменилось. Мы, как и раньше, передаем ее помощнику всю документацию, отражающую жизнь театра, но ответного отклика не получаем. Замороженная ситуация, я бы сказал.
— Устав МХАТ имени Горького сейчас написан как директорский. Директор — главное лицо. А если у вас, допустим, возникают с ним разногласия?
— Меня на работу в качестве худрука берет директор. Какие разногласия? Я много лет работаю в театре, и мне лет 25 назад еще более опытный человек сказал: «В войне главного режиссера и директора всегда побеждает директор».
Это не связано с уставом. Директор работает с деньгами, а художник — с тонкими материями. Я должен стихотворение написать, а он — оплатить что-то. Оплатить он может, а я стихотворение, может статься, и не смогу сочинить. Если директор действительно начинает войну с худруком, это ужасная ситуация. Поэтому я должен делать всё, чтобы директору нравилось то, что происходит.
«Реконструкция нашего здания может стать одним из интереснейших суперкейсов»
— Вы начали преображать интерьеры театра. Будете ли продолжать?
— Есть большая задумка — реконструкция всего комплекса. Наше здание однозначно будет признано памятником, и думаю, что мы с большой вероятностью доживем до этого момента. Я немного побаиваюсь, потому что, если в огромные деньги начнут лезть лапки всяких людей, придется назначать новое руководство: со мной очень тяжело будет договориться.
История эта будет трудная. Мы знаем, в какой реальности живем. В стране нет ни одного примера приличной реконструкции. Ни одного примера правильного, бережного, глубокого, профессионального, умного и художественно осмысленного отношения ни к «брежневскому модерну», ни к сталинскому наследию, включая ВДНХ. Парк Горького можно сделать хорошим, а ВДНХ — сложнее, потому что парк — это среда, а ВДНХ — смыслы, архитектура, идеология.
Что касается нашего здания, то государственные вожди относились к нему как к флагманскому проекту. Люди сюда ходили, как на экскурсии. Потом возникла позиция Олега Ефремова, который это здание не любил, его спектаклям было здесь некомфортно. Когда его выбирали худруком МХАТа, те, кто был против, — мхатовские заслуженные артисты, — говорили в его адрес: «Что это? Шептальный реализм».
Я себя не сравниваю с Ефремовым. Просто отмечаю, что у меня как у постановщика другой метод и мне очень удобно в этом зале. Я с радостью, делая спектакль «Лавр», использовал возможности этой сцены, этой машинерии.
Здание Московского художественного академического театра (МХАТ) имени Максима Горького
— Какая сумма потребуется на реконструкцию?
— Думаю, не меньше 10 млрд рублей. Но это пока оценки независимого эксперта со стороны. Могу предположить, что это будет один из интереснейших суперкейсов. Когда здание строили, в ходу не было слова «постмодернизм», но это именно постмодернизм. Если вы внимательно посмотрите на эти решения, особенно в отношении орнаментов, интерьерных штучек, то станет видно, что архитектор Владимир Кубасов апеллирует к Федору Шехтелю. Он делает свой корявый, каменный, брутальный, очень современный объем, использует туф, который исторически применяется для экстерьеров, — но еще и в интерьер его засовывает. Он все время играет с Шехтелем, с модерном.
А раз это постмодернизм — значит, мозаичная структура. И задача архитектора, который будет делать реконструкцию пространства, — что-то туда внедрить. Я вижу такие возможности, и отчасти они уже использованы. Вот фойе большого зала. Там колонны — как вишневый сад какой-то. В них вмонтированы тонкие светильнички-линии. Их не было у Кубасова, но они смотрятся так, как будто были всегда. Не нарушают код.
Думаю, здесь нужно в целом оставить интерьер, потому что он гениальный, и ни при каких условиях не трогать акустику — она невероятная. Здесь нельзя перестраивать: надо достраивать. Такая философия.
— У вас впереди — пять лет художественного руководства. Начнете в этот период реконструировать здание?
— Хотелось бы. Но пока проекта нет. Есть только констатация факта, что сооружение очень старое. Если пройдет лет 10 и не будет никаких изменений, боюсь, оно уже станет разваливаться. Мы, конечно, удерживаем всё в рабочем состоянии, но в этом случае будет тяжело.
Эдуард Бояков родился в 1964 году в Дагестане. Окончил факультет журналистики Воронежского государственного университета. Создатель и продюсер многочисленных проектов в области культуры и искусства. Соучредитель ассоциации «Золотая маска», директор фестиваля «Золотая маска» (1996–2005). Художественный руководитель театра «Практика» (2005–2013). С 4 декабря 2018 года — худрук МХАТ имени М. Горького.
Переворот во МХАТе: любимых актёров отправленной на покой Татьяны Дорониной пугают Никитой Михалковым
МХАТ им. Горького, которым до конца прошлого года руководила народная артистка СССР Татьяна Доронина, попал в скандальную хронику. Актеры театра обратились к президенту России с требованием вернуть худрука на пост, который в конце прошлого года занял Эдуард Бояков. Плюс некоторые члены труппы выступили горячо против перевода их на краткосрочные контракты, которые в любой момент по прихоти нового начальства могут быть расторгнуты.
— Как же их тогда уволят?
— Очень просто. Снимут, например, со всех ролей и делов-то. А вот Валентин Клементьев, который был правой рукой Дорониной, на наш взгляд предал Татьяну Васильевну. Он сейчас всем звонит и говорит, что если они не подпишут временный контракт, то будут уволены в ближайшее время. Мы давно хотели обнародовать эту сложную ситуацию в театре, но он начал убеждать, что это очень хороший вариант, что Татьяна Васильевна согласна со всем и что если противится этому, то сделаем театру только хуже. Дескать, тогда нас Министерство культуры всех разгонит.
— А какие у Клементьева были аргументы?
— Мол, к нам подумывает прийти сам Никита Михалков, чтобы забрать наше здание в центре Москвы. Лично мне в это не хочется верить, я всегда уважала Никиту Сергеевича и надеюсь, что это неправда. Иначе это безнравственно. Народных-то артистов пока у нас не трогают, но их не так много. Татьяну Васильевну Доронину нельзя было убирать с ее поста. При ней театр работал хорошо, мы собирали полный зал, играли спектакли.
— А сейчас что?
— Сейчас зрителя стало меньше, причем половина не платит за билеты, а просто приходит по приглашениям. А еще у нас идет спектакль в постановке Андрона Кончаловского. Главные роли там играют его жена Юлия Высоцкая и Александр Домогаров. Это актеры нашего театра?! Нет! К нам эта работа вообще не имеет отношения, обычная антеприза. Кончаловский и компания просто используют наши площади и ресурсы. В результате театр с этого спектакля получает копейки, а основной доход уплывает Центру Кончаловского. Без них наш театр и так хорошо работал, у нас хорошие были зарплаты, минимальная 50 тысяч рублей. Часто и до ста доходила с премиями. А теперь никаких надбавок мы почти полгода не видели. 13-ю зарплату, спасибо, в конце прошлого года выдали, но это от Министерства культуры. Обычная практика.
— Татьяне Васильевне Дорониной все-таки 85 лет.
Сожженные декорации
Актер, режиссер и театральный деятель Петр Белышков, муж актрисы МХАТа Елены Катышевой тоже глубоко возмущен происходящим в театре:
— Как развиваются события?
— Напомню, когда Эдуард Владиславович, человек без театрального образования, встал у руля, он объявил, что никто не будет уволен и все останутся работать. Но прошло всего полгода и ситуация перевернулась. Декорации из некоторых спектаклей, как например «Невидимка», сожгли, чтобы возврату к ним не было. Я сам двенадцать лет в этом театре проработал и мне обидно, что вот такое сейчас творится. Тот же Бояков обещал сделать художественный совет театра и во главе поставить Татьяну Доронину. И опять отказ! Плюс сейчас на сцене играют только те актеры, которые подписали кратковременный договор. 16 июня во МХАТе прошла премьера «Леди Гамильтон». Видано ли, чтобы в великий день православной Троицы играли постановку во славу Британии. Татьяна Васильевна Доронина такого бы никогда не допустила!
Мхат актеры прошлых лет и сейчас
Создан в 1898 г. К. С. Станиславским и Вл. И. Немировичем-Данченко под названием Московский Художественный театр (МХТ), с 1919 г. — академический (МХАТ).
Открылся 14 октября 1898 спектаклем «Царь Фёдор Иоаннович» А. К. Толстого в здании театра «Эрмитаж» (Каретный ряд, 3). С 1902 располагается в Камергерском переулке, в здании бывшего Лианозовского театра, перестроенного в том же году (архитектор Ф. О. Шехтель). Это здание в Камергерском – дар театру от легендарного мецената Саввы Морозова.
Началом Художественного театра считают встречу его основателей Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко в ресторане «Славянский базар» 19 июня 1897 года. Имя «Художественно-Общедоступного» театр носил недолго: уже в 1901 году из названия было убрано слово «общедоступный», хотя ориентация на демократического зрителя оставалась одним из принципов МХТ.
Ядро труппы составили воспитанники драматического отделения Музыкально-драматического училища Московского филармонического общества, где актёрское мастерство преподавал Вл. И. Немирович-Данченко (О. Книппер, И. Москвин, В. Мейерхольд, М. Савицкая, М. Германова, М. Роксанова, Н. Литовцева), и участники спектаклей руководимого К. С. Станиславским Общества любителей искусства и литературы (М. Лилина, М. Андреева, В. Лужский, А. Артем). Из провинции был приглашен А. Вишневский, в 1900 году в труппу принят В. Качалов, в 1903 году Л. Леонидов.
Подлинное рождение МХТ связано с драматургией А. П. Чехова («Чайка», 1898; «Дядя Ваня», 1899; «Три сестры», 1901; «Вишнёвый сад», 1904) и М. Горького («Мещане» и «На дне», оба — 1902). В работе над этими спектаклями сформировался новый тип актёра, тонко передающего особенности психологии героя, сложились принципы режиссуры, добивающейся актёрского ансамбля, создания общей атмосферы действия. Московский Художественный театр — первый в России театр, осуществивший реформу репертуара, создавший собственный круг тем и живший последовательной их разработкой от спектакля к спектаклю. Среди лучших спектаклей МХТ также «Горе от ума» А. С. Грибоедова (1906), «Синяя птица» М. Метерлинка (1908), «Месяц в деревне» И. С. Тургенева (1909), «Гамлет» У. Шекспира (1911), «Мнимый больной» Мольера (1913) и др. С 1912 при МХТ для подготовки актёров в принципах мхатовской школы стали создаваться студии. В 1924 из этих студий в труппу вошли А. К. Тарасова, М. И. Прудкин, О. Н. Андровская, К. Н. Еланская, А. О. Степанова, Н. П. Хмелёв, Б. Н. Ливанов, М. М. Яншин, А. Н. Грибов, А. П. Зуева, Н. П. Баталов, М. Н. Кедров, В. Я. Станицын и др., которые наряду с вступившими в МХТ Б. Г. Добронравовым, М. М. Тархановым, В. О. Топорковым, М. П. Болдуманом, А. П. Георгиевской, А. П. Кторовым, П. В. Массальским стали выдающимися мастерами сцены. Из студий вышли также молодые режиссёры — Н. М. Горчаков, И. Я. Судаков, Б. И. Вершилов.
Сплотив вокруг себя молодых авторов, театр приступил к созданию современного репертуара («Пугачёвщина» К. А. Тренёва, 1925; «Дни Турбиных» М. А. Булгакова, 1926; пьесы В. П. Катаева, Л. М. Леонова; «Бронепоезд 14—69» Вс. Иванова, 1927). Яркое воплощение получили постановки классики: «Горячее сердце» А. Н. Островского (1926), «Безумный день, или Женитьба Фигаро» П. Бомарше (1927), «Мёртвые души» по Н. В. Гоголю (1932), «Враги» М. Горького (1935), «Воскресение» (1930) и «Анна Каренина» (1937) по Л. Н. Толстому, «Тартюф» Мольера (1939), «Три сестры» Чехова (1940), «Школа злословия» Р. Шеридана (1940).
В годы Великой Отечественной войны поставлены «Фронт» А. Е. Корнейчука, «Русские люди» К. М. Симонова, «Офицер флота» А. А. Крона. Среди спектаклей последующих лет — «Последняя жертва» Островского (1944), «Плоды просвещения» Л. Н. Толстого (1951), «Мария Стюарт» Ф. Шиллера (1957), «Золотая карета» Л. М. Леонова (1958), «Милый лжец» Дж. Килти (1962).
Но, несмотря на отдельные удачи, в 60-х гг. театр находился в кризисе. В репертуар всё чаще включались пьесы-однодневки, не безболезненно проходила смена поколений. Положение усугублялось тем, что любая критика официально ставшего государственным театра не допускалась. Желание выйти из кризиса побудило старейших актёров МХАТ пригласить в 1970 в качестве главного режиссёра воспитанника Школы-студии МХАТ О. Н. Ефремова, сумевшего в 70-х гг. вдохнуть новую жизнь в театр. Им были поставлены «Последние» М. Горького (1971), «Соло для часов с боем» О. Заградника (совместно с А. А. Васильевым, 1973), «Иванов» (1976), «Чайка» (1980), «Дядя Ваня» (1985) Чехова. Одновременно глубоко разрабатывалась и современная тема. Постоянными авторами театра стали А. И. Гельман («Заседание парткома», 1975; «Мы, нижеподписавшиеся», 1979; «Скамейка», 1984, и др.) и М. М. Рощин («Валентин и Валентина», 1972; «Эшелон», 1975; «Перламутровая Зинаида», 1987, и др.), ставились пьесы М. Б. Шатрова, А. Н. Мишарина. В труппу вошли И. М. Смоктуновский, А. А. Калягин, Т. В. Доронина, А. А. Попов, А. В. Мягков, Т. Е. Лаврова, Е. А. Евстигнеев, Е. С. Васильева, О. П. Табаков; в спектаклях работали художники Д. Л. Боровский, В. Я. Левенталь и др. Но постоянно разраставшуюся труппу становилось трудно объединить. Необходимость предоставлять работу актёрам вела к компромиссам и в выборе пьес, и в назначении режиссёров, что приводило в свою очередь к появлению явно проходных работ. В 80-х гг. был поставлен ряд значительных спектаклей крупными режиссёрами — А. В. Эфросом («Тартюф» Мольера, 1981), Л. А. Додиным («Кроткая» по Ф. М. Достоевскому, 1985), М. Г. Розовским («Амадей» П. Шеффера, 1983), К. М. Гинкасом («Тамада» А. М. Галина, 1986) и др., но общей творческой программы в театре не было. Разлад в театре привёл к конфликту. В 1987 коллектив разделился на две самостоятельные труппы: под художественным руководством Ефремова (с 1989 Московский Художественный академический театр имени А. П. Чехова; Камергерский переулок, 3) и Дорониной (Московский Художественный академический театр имени М. Горького; Тверской бульвар, 22).
После смерти О. Ефремова в 2000 г. художественным руководителем МХАТ им. А. П. Чехова становится Олег Табаков, взявший курс на обновление репертуара (ставки сделаны как на классические произведения мировой драматургии — «Гамлет», «Вишневый сад», «Господа Головлевы», «Белая гвардия», «Король Лир», «Тартюф», так и на современную отечественную и зарубежную драматургию) и труппы (в нее вошли О. Яковлева, А. Леонтьев, А. Покровская, В. Хлевинский, В. Краснов, М. Голуб, С. Сосновский, К. Хабенский, М. Пореченков, А. Белый, М. Трухин и др.). К созданию спектаклей привлекаются лучшие силы современной режиссуры — А. Шапиро, С. Женовач, К. Серебренников, К. Богомолов, Ю. Бутусов, М. Брусникина, Е. Писарев, В. Рыжаков, М. Карбаускис. В 2001 году была открыта третья — Новая — сцена театра, предназначенная специально для экспериментальных постановок.
В 2004 году театр вернулся к первоначальному названию — Московский Художественный театр (МХТ), исключив из наименования слово Академический.
Весной 2018 г., после ухода из жизни О. П. Табакова, Художественный театр возглавил Сергей Женовач.
Музей МХАТ
С 1923 существует музей МХАТ. Основу его собрания составил фонд документов по истории театра вместе с личными фондами Станиславского, Немировича-Данченко и других крупных деятелей Художественного театра. Вначале музей располагался в здании театра, с 1939 — в Камергерском переулке (д. 3-а; здание — 1914 г., архитектор Ф. О. Шехтель). До 1969 музей подчинялся дирекции театра. В 1923—52 гг. музей возглавлял Н. Д. Телешов, в 1952-68 гг. — Ф. Н. Михальский (прототип администратора Фили из «Театрального романа» М. А. Булгакова). К 1969 музей перерос ведомственные рамки, был выведен из подчинения дирекции театра и стал музеем союзного подчинения. В музее, помимо исторических документов, находятся произведения театрально-декорационного искусства, мемориальные предметы, связанные с историей и современной творческой деятельностью Художественного театра.
В структуре музея: отдел рукописных фондов и книжных коллекций, отдел изобразительных фондов и мемориально-исторических коллекций, отдел экскурсионно-лекционной работы; филиалы — Дом-музей К. С. Станиславского (Леонтьевский переулок, 6) и Музей-квартира Вл. И. Немировича-Данченко (Глинищевский переулок, 5/7). При музее действует библиотека (около 13 тыс. единиц хранения).
Школа-студия МХАТ
В 1943 году при Художественном театре открыт театральный вуз — Школа-студия МХАТ имени Вл. И. Немировича-Данченко.