мелентьев в г биография
Мелентьев, Виталий Григорьевич
Меле́нтьев, Вита́лий Григо́рьевич (1916—1984) — русский советский писатель.
Содержание
Биография
Первую свою книгу стал писать не о войне а о золотоискателях. Но от войны было не уйти: вторая и третья книги — о ней, как и главные книги писателя — повесть «Фронтовичка» (1964) и роман «Варшавка» (1982).
В 1953 году Мелентьев демобилизовался и приехал в Иваново, где и написал свою первую фантастическую повесть для детей «33 марта». …Повесть и хвалили, и ругали, но в целом одобрили попытку создать «отвечающую духу времени фантастику для младших школьников». Поэтому Виталий Григорьевич (наряду с произведениями о войне и современниках, приключенческими повестями) продолжил работу и в этой области, опубликовав повести «Голубые люди Розовой земли» (1966) и «Черный свет» (1970), составившие вместе с «33 марта» трилогию, переизданную полностью в 1973 году. В ней ненавязчиво утверждается и доказывается, что настоящий друг готов разделить самые большие несчастья и самые сложные приключения, что война — сумасшествие, а вкус к приключениям — совсем не самое страшное на свете! Об этом же и фантастическая повесть «Обыкновенная Мёмба» (1978), в которой трое школьников совершенно необыкновенным образом попадают на планету Мёмба, жизнь на которой — осуществленные мечты тогдашней земной жизни и науки…
К утопии можно отнести и рассказ Мелентьева «Дорога через себя» (1975). Фантастические рассказы писателя (их всего три) также достаточно интересны. Недаром «Шумит тишина» («Искатель», 1966) включена в сборник лучших публикаций в журнале «Мир Искателя» (1973). Кроме этого, Мелентьев — автор фантастической пьесы для детей «Пираты южных морей», поставленной в Ивановском драмтеатре в 1970-х годах.
Мелентьев в г биография
Советский писатель, фронтовик.
Первую свою книгу стал писать не о войне, а о золотоискателях. Но от войны было не уйти: вторая и третья книги — о ней, как и главные книги писателя — повесть «Фронтовичка» (1964) и роман «Варшавка» (1982).
В 1953 году Мелентьев демобилизовался и приехал в Иваново, где и написал свою первую фантастическую повесть для детей «33 марта». …Повесть и хвалили, и ругали, но в целом одобрили попытку создать «отвечающую духу времени фантастику для младших школьников». Поэтому Виталий Григорьевич (наряду с произведениями о войне и современниках, приключенческими повестями) продолжил работу и в этой области, опубликовав повести «Голубые люди Розовой земли» (1966) и «Черный свет» (1970), составившие вместе с «33 марта» трилогию, переизданную полностью в 1973 году. В ней ненавязчиво утверждается и доказывается, что настоящий друг готов разделить самые большие несчастья и самые сложные приключения, что война — сумасшествие, а вкус к приключениям — совсем не самое страшное на свете! Об этом же и фантастическая повесть «Обыкновенная Мёмба» (1978), в которой трое школьников совершенно необыкновенным образом попадают на планету Мёмба, жизнь на которой — осуществленные мечты тогдашней земной жизни и науки…
К утопии можно отнести и рассказ Мелентьева «Дорога через себя» (1975). Фантастические рассказы писателя (их всего три) также достаточно интересны. Недаром «Шумит тишина» («Искатель», 1966) включена в сборник лучших публикаций в журнале «Мир Искателя» (1973). Кроме этого, Мелентьев — автор фантастической пьесы для детей «Пираты южных морей», поставленной в Ивановском драмтеатре в 1970-х годах.
Виталий Мелентьев
Виталий Григорьевич Мелентьев — родился 7 августа 1916 в Петрограде. После революции его родители (инженер и учительница) переехали в Таганрог. Виталий рано лишился отца, с 14 лет работал слесарем в Таганроге, плавал на судах Азовского пароходства, был грузчиком в Новороссийске, разносчиком газет в Батуми. В 1937 призван в армию, участвовал в Финской войне. В Великую Отечественную работал во фронтовой газете вместе с Твардовским. После войны служил в Приморье и Забайкалье.
Первую свою книгу стал писать не о войне а о золотоискателях. Но от войны было не уйти: вторая и третья книги — о ней, как и главные книги писателя — повесть «Фронтовичка» и роман «Варшавка».
К утопии можно отнести и рассказ Мелентьева «Дорога через себя» (1975). Фантастические рассказы писателя (их всего три) также достаточно интересны. Недаром рассказ «Шумит тишина» («Искатель», 1966) включён в сборник лучших публикаций в журнале «Мир Искателя» (1973). Кроме этого, Мелентьев — автор фантастической пьесы для детей «Пираты южных морей», поставленной в Ивановском драмтеатре в 70-х годах.
Около десяти лет, в 70-х-80-х годах прошлого столетия, Виталий Григорьевич Мелентьев руководил литературным объединением «Огонек» в Ногинске. В 1978 году в издательстве «Московский рабочий» вышел составленный Мелентьевым сборник прозы и поэзии подмосковных авторов – как профессионалов, так и начинающих литераторов. В эту книгу вошли произведения многих его воспитанников.
Поиск
— известный русский и советский прозаик, детский писатель – фантаст, журналист и публицист; член Союза Писателей, участник Великой Отечественной войны, награжден двумя орденами и пятью медалями.
Виталий Григорьевич Мелентьев — родился 7 августа 1916 в Петрограде. После революции его родители (инженер и учительница) переехали в Таганрог. Виталий рано лишился отца, с 14 лет работал слесарем в Таганроге, плавал на судах Азовского пароходства, был грузчиком в Новороссийске, разносчиком газет в Батуми. В 1937 призван в армию, участвовал в Финской войне. В Великую Отечественную работал во фронтовой газете вместе с Твардовским. После войны служил в Приморье и Забайкалье.
Первую свою книгу стал писать не о войне а о золотоискателях. Но от войны было не уйти: вторая и третья книги — о ней, как и главные книги писателя — повесть «Фронтовичка» (1964) и роман «Варшавка» (1982).
К утопии можно отнести и рассказ Мелентьева «Дорога через себя» (1975). Фантастические рассказы писателя (их всего три) также достаточно интересны. Недаром «Шумит тишина» («Искатель», 1966) включена в сборник лучших публикаций в журнале «Мир Искателя» (1973). Кроме этого, Мелентьев — автор фантастической пьесы для детей «Пираты южных морей», поставленной в Ивановском драмтеатре в 70-х годах.
Около десяти лет, в 70-х-80-х годах прошлого столетия, Виталий Григорьевич Мелентьев руководил литературным объединением «Огонек» в Ногинске. В 1978 году в издательстве «Московский рабочий» вышел составленный Мелентьевым сборник прозы и поэзии подмосковных авторов — как профессионалов, так и начинающих литераторов. В эту книгу вошли произведения многих его воспитанников.
(На основе статьи в Википедии, с дополнениями; http://ru.wikipedia.org/wiki/Мелентьев)
***
Виталий Мелентьев. Циклы произведений
Приключения Юры Бойцова и Васи Голубева
33-е марта [= 33-е марта. 2005 год] (1957)
Голубые люди Розовой земли (1966)
Чёрный свет (1970)
Виталий Мелентьев. Романы
Виталий Мелентьев. Повести
Виталий Мелентьев. Рассказы
1955 Земля
1955 Лесной шум
1955 Море зовёт
1955 На левом фланге
1955 Обыкновенный бой
1955 Отличники
1955 Первая лычка
1955 Побратимы
1955 Портрет сына
1955 Старые знакомые
1955 Трудный характер
1965 Что здесь особенного?
1966 Шумит тишина
1972 Индия, любовь моя
1975 Дорога через себя
1978 Студенты
Виталий Мелентьев. Документальные произведения
1957 Трудный путь [документальная повесть]
Виталий Мелентьев. Сборники
1955 Побратимы
1979 Одни сутки войны
Виталий Мелентьев. Антологии
1978 Земля полей, земля людей
Виталий Мелентьев. Незаконченные или неопубликованные произведения
Пираты южных морей, пьеса, не опубликована.
***
Как Свет Звезды Далекой
Виталий Григорьевич Мелентьев (1916 – 1984)
Незадолго до смерти Виталия Григорьевича Мелентьева одна приятная особа пригласила нас к себе на новоселье. Маша жила с родителями и сыном в девятиэтажной новостройке Ногинска, И каким-то чудесным образом ей удалось в начале 80-х годов получить для себя однокомнатную квартиру в старом кирпичном доме на улице Рогожской. После проведенного ремонта эта квартира стала уютной для проживания и удобной для приема гостей.
Мы встретились с Виталием Григорьевичем и перед тем как пойти к Маше, стали обсуждать: что ей подарить на новоселье? Мелентьев предложил:
— Давай купим столовый сервис. Тогда она нас будет помнить хотя бы до тех пор, пока не разобьется последняя тарелка из этого сервиза.
Мы так и сделали. Маша заранее приготовила какие-то блюда. И я не помню, как получилось, что по ходу неторопливой беседы под водочку и вкусную закуску, мы вышли на разговор о первой любви. Маша рассказала, что ее любовь завершилась замужеством. Она родила от любимого человека сына. Но тот, по-видимому, еще не созрел до создания семьи. Он все куда-то рвался по вечерам и выходным. Маша его спрашивала: «Ты хоть скажи: куда идешь? К кому?» А он не отвечал. Он уходил в никуда, в зов улицы и ночи… И, в конце концов, их брак распался.
Когда дошел черед до меня, я рассказал историю о своей школьной влюбленности, о которой через четверть века написал рассказ. Одноклассница в записке признается в любви своему юному избраннику и приглашает его на свидание. И когда они встречаются, она подхватывает его под руку, тащит подальше от людских глаз и с нетерпением требует: «Ну, говори!»
Я и сейчас страдаю косноязычием и слабым словарным запасом, а что говорить про тот возраст, когда мне было четырнадцать? Лирический герой в моем рассказе искренне не понимал: чего от него хочет одноклассница, что он должен ей говорить? Короче, к нему плыло в руки пылающее девственное чувство влюбленной девочки, еще нетронутое печатями практицизма, цинизма и житейской расчетливости, а мой герой не знал, что с ним делать, зачем ему это? Он не только не созрел для настоящей любви, но и сомневался в том, что она вообще бывает. Девочка с грустью ощутила, что влюбилась в недостойный ее внимания объект, который и сказать-то о своих чувствах толком не может. И они расстались.
Как автор, я не заботился о хитром сплетении сюжета, а попытался протянуть через рассказ сквозную мысль о том, что мы частенько представляем себе, что влюблены в какого-то конкретного человека, а на самом деле влюблены не в него, а те чувства, которые он в нас вызвал. А объект возвышенных чувств, быть может, вовсе их не достоин, и не соответствует нашим психофизическим и эмоциональным параметрам.
Реальная любовная история, о которой нам тогда поведал Виталий Григорьевич, произошла с ним в 1939 году, когда он в составе Красной армии входил в Западную Украину. О секретном пакте Риббентропа-Молотова, делившего европейские страны на «сферы влияния» бойцы и офицеры Красной армии тогда, разумеется, наслышаны не были. Они считали себя не оккупантами, а освободителями угнетаемых проклятыми буржуями и эксплуататорами народов Западной Украины, Литвы, Латвии и Эстонии.
Сейчас рассказанную Мелентьевым историю я, увы, помню смутно. Во Львове или в другом городе Западной Украины он отчаянно влюбился в юную еврейку, отец которой владел каким-то магазинчиком. Как известно, советская власть частную собственность не признавала. Отец девушки со своим семейным бизнесом должен был вот-вот расстаться.
Часть, в которой служил Мелентьев, перебросили на Карельский перешеек. Советский Союз объявил Финляндии войну.
Когда Мелентьев после ранения с обожженным от морозов лицом вернулся с финской войны, он нашел свою любимую. Та призналась ему, что их семья уезжает в Германию. Она назвала ему город Бухенвальд, который тогда еще не был широко известен тем, что немцы в нем устроили концентрационный лагерь и конвейер смерти.
— В какую Германию? – возмущался Мелентьев. – Вы спятили! Там же фашизм!
Еврейские девушки привыкли к семейному послушанию. Мелентьев не смог уговорить возлюбленную остаться. Она, увы, уезжала с родственниками в Германию на свое верное и неминуемое заклание.
Конечно, эта история, рассказанная с впечатляющими деталями, не шла ни в какое сравнение с нашими с Машей банальными перипетиями. Мелентьев был не только ярким и колоритным человеком, но и блестящим рассказчиком. Его рассказ изобиловал не только живописными мазками, но и непередаваемым накалом чувств и эмоций. Я и сейчас помню, как меня поразила рассказанная им история. В ней присутствовал чуть ли не шекспировский накал чувств и страстей Я вскочил со стула и выпалил: «Виталий Григорьевич! Вам надо об этом обязательно написать!»
Мелентьев усмехнулся:
Позднее я убедился в этом писательском феномене. Убедился и в том, что пишущий человек в период реализации замысла похож на беременную женщину. Вы видели выражение глаз и улыбку беременной женщины, когда она чувствует, как в ее чреве шевельнулся ребенок? У писателя такое же выражение глаз, когда он что-то рождается в его сознании. И выдуманные им герои – его дети. И дети эти рождаются иногда в творческих муках. Их может ждать тяжелая судьба и невзгоды…
После смерти Мелентьева в 1984 году литературное объединение «Огонек», которым он руководил в Ногинске с 1973 года, практически осиротело. И «Огонек», увы, потух. В городе не оказалось человека, способного заменить Мелентьева. Появлялись некоторые залетные литераторы из Москвы, которые пытались взять на себя роль руководителя литобъединения, но нормального контакта с ними у местных поэтов и прозаиков не получалось… Многие из нас только после ухода Виталия Григорьевича осознали, кого мы потеряли. Сами того не подозревая, мы купались с ним в той самой роскоши человеческого общения, которую, вероятно, и имел в виду Сент-Экзюпери.
Виталий Григорьевич оставил после себя яркий свет. И этот свет до сих пор греет души тех, кто его знал и любил. Не будет преувеличением сказать, что от него исходил немеркнущий с годами лучащийся свет душевной чистоты, доброты и положительной энергии. Редкий эрудит, блестящий собеседник с отменным чувством юмора, он сумел создать в литобъединении такую непринужденную атмосферу, что мы чувствовали себя не учениками его, а, скорее, товарищами.
Виталий Григорьевич прожил сложную и яркую жизнь. Он родился 7 августа 1916 года в Петербурге. Его родители (мать – учительница, отец – инженер) после революции были вынуждены переехать в Таганрог, где прошли детство и юность будущего писателя. Он учился в школе, в которой когда-то учился Антон Павлович Чехов. Виталий рос в большой семье, которая рано лишилась отца. Поэтому с 14 лет ему пришлось работать. В юности освоил немало специальностей. Трудился слесарем, золотоискателем, грузчиком, матросом. Учился в Таганрогском вечернем авиатехникуме, который так и не закончил. В 1937 году был призван в Красную Армию. Участвовал в финской войне. После ранения и госпиталя вернулся в воинскую часть, которая базировалась в Карпатах.
То, что Мелентьев писал о войне – понятно и как бы закономерно. Но талант Виталия Григорьевича прорезался и в ином направлении – он стал писать фантастику. Для многих коллег по писательскому цеху это оказалось непостижимым прорывом. Им было непонятно: как можно было сменить военную тематику на фантастику? Виталию Григорьевичу это с блеском удалось. Его фантастические произведения «33 марта, 2005 год», «Черный свет», «Голубые люди розовой земли», «Обыкновенная Мемба» и другие были изданы не только в СССР, но и за рубежом. Они переведены на более чем тридцать языков мира, включая китайский и японский.
При жизни Виталия Григорьевича вышло в свет 26 его книг. Можно поражаться творческой работоспособности этого человека. А сколько душевных сил и времени он отдавал нашему литобъединению. Он очень тактично, без напыщенности и менторской кичливости работал с нами. В 1978 году в издательстве «Московский рабочий» вышла в свет книга «Земля полей, земля людей». Это был первый послевоенный сборник поэзии и прозы подмосковных авторов – как профессионалов, так и начинающих литераторов. Мелентьеву удалось включить в этот сборник стихи и прозу целой «обоймы» воспитанников литобъединения «Огонек». Для многих из них это была первая крупная публикация.
Казалось, ничто не предвещало беды. О прошлой болезни напоминал лишь чуть хрипловатый голос писателя, что, впрочем, можно было объяснить тем, что Виталий Григорьевич много курил. Я и сейчас вспоминаю его с неизменной «беломориной» в зубах или зажатой между двумя пальцами, как он, отмахиваясь от папиросного дыма, что-то читает или увлеченно рассказывает. И на одном из своих первых рисунков дочь Вера нарисовала папу с папироской в зубах. Невозможно забыть прищур его мудрых и добрых глаз, его обаятельную улыбку.
Книги Виталия Григорьевича до сих пор переиздаются не только в нашей стране, но и за рубежом. Вдова писателя, Надежда Никаноровна, бережно хранит творческое наследие мужа, дарит экземпляры его вновь изданных книг друзьям, знакомым, библиотекам.
Виталий Григорьевич Мелентьев
Разведка уходит в сумерки
(Отрывки из повести)
Глава первая.
ФАШИСТ В ТЕЛЬНЯШКЕ
В комнате было тихо. Старинные часы-ходики с подвешенными на гири ржавыми гайками стояли. Они показывали без четверти два. Но разведчик Николай Прокофьев знал, что скоро уже утро. С той поры как ему скрутили руки, забили в рот, пахнущий стерильной чистотой и резиной индивидуальный пакет, прошло не менее трех-четырех часов. Значит, ходики стоят тоже часа три-четыре. Странно, что стрелки остановились примерно в то самое время, когда его брали в плен.
Совпадение или предзнаменование?
Прокофьев обреченно вздохнул — пожалуй, предзнаменование, но сейчас же подумал: «Ходики могли остановиться не ночью, а днем. Кстати, большинство ребят из взвода не очень верят приметам и необыкновенным совпадениям. В лучшем случае они соглашаются с тем, что в общем-то есть, конечно, что-то такое, чего сразу не поймешь. Но все равно, если на это обращать внимание, так лучше сидеть и не шевелиться».
Когда-то и он старался не обращать внимания на приметы. Но что сделаешь, если они сбываются.
…Вчера, в понедельник, едва он устроился на нарах у самого окна, пришло пополнение — два солдата и хмурый, поглядывающий исподлобья сержант. Ему и отдали постель у окна.
Неделя началась неудачно.
Когда Прокофьев перебирался на старое место, сосед но нарам, Андрей Святов, отвернулся и пробурчал: «Переезжая сваха». Потом, когда они отдыхали перед поиском, в окошко заглянула ворона, склонила набок черную, отлакированную голову и противно заорала:
— Ка-арр!
Андрей перевернулся с бока на спину и выругался:
— Чертов Сашка, никогда не закапывает костей. Развел паразиток.
Никто не обратил внимания на ворону — только он и Андрей. Да, кажется, хмурый сержант. Никто не попал в передрягу — только он и Андрей. Не помогло и то, что Святов определил правильно — вороны стали слетаться к лагерю потому, что повар Сашка Сиренко не закапывал отбросы, а просто выплескивал их за кухней. На помойке копались вороны, а по ночам приходили лисы и бездомные собаки.
Командир отдельного взвода пеших разведчиков лейтенант Андрианов — быстрый в движениях, маленький, с пышным рыжеватым чубом — не раз ругал невозмутимого Сашку за неаккуратность.
— Мало того что заразу разводите, так еще и демаскируете нас. Если у противника есть толковые наблюдатели, они сразу поймут, что такое скопление ворон на не приметном ранее месте — не случайно. Значит, они станут присматриваться, завидят дым от вашего паровоза, — лейтенант кивнул на сооруженную еще летом печку с вмазанным котлом, — и поймут, что здесь стоит подразделение. Поймут и скажут: недисциплинированные дураки. Таких нужно учить. А в науку подбросят десятка три снарядов.
И так как Сашка не возражал, а только вздыхал и тер сальной волосатой рукой белый подбородок, Андрианов злился и, сдерживаясь, сердито спрашивал:
— Вам понятно, рядовой Сиренко?
— Та понятно… — махал рукой Сашка и переступал с ноги на ногу.
Молодой, с широкими, но по-женски опущенными плечами, с выпирающим животом и полными, тоже будто женскими, бедрами, Сашка неуклюже поворачивался, отходил к печке и долго стоял возле кастрюль. Помаргивая безресничными веками, он всматривался в глубину чахлого редколесья, и все — в том числе и лейтенант Андрианов — знали: Сашка переживает, клянет себя и теперь будет топить печь затемно. Но кухонные отбросы и объедки все равно закапывать не станет.
Он все понимал, этот молчаливый добрый хлопец, радист по специальности и повар по призванию, но ничего не мог поделать с собой. Он любил все живое и свято верил, что ничто из произведенного на свет не должно пропадать. Была б его воля, он бы на этих отбросах выкормил кабанчика, развел кур (Сашка говорил: курей) и, наверное, был бы не только счастлив, но и ненавидел бы и ворон, и лисиц, и бродячих собак, которых сейчас подкармливал…
Все это знали и молчали, а новенький сержант не смолчал. Он долго смотрел вслед вороне, потом буркнул:
— Над этим стоит подумать…
О чем он собирался думать, никто не знал, но показное глубокомыслие никому не понравилось, тем более, что кричала все-таки ворона, а не ворон. Но с другой стороны, она ведь родственника вещему ворону, и мало ли о чем подумаешь, попав в такое положение…
***
Виталий Мелентьев
Об авторе
Русский прозаик, автор литературы. Виталий Григорьевич Мелентьев родился 7 августа 1916 года в Санкт-Петербурге в семье инженера и учительницы. После революции семья жила в Таганроге. Мелентьев рано потерял отца и был вынужден много работать, начиная с четырнадцати лет. Автор сменил множество профессий: был грузчиком, токарем, золотоискателем, слесарем и экскаваторщиком. Первые стихи Виталий Григорьевич опубликовал в 1935 году в ростовской газете «Большевистская смена». Затем пришлось сделать перерыв: Мелентьев участвовал в Советско-финской и Великой Отечественной войне. На фронте познакомился с А. Твардовским, так как тоже работал во фронтовых газетах. За мужество и отвагу награжден орденами и медалями.
Послевоенное время
Автор служил в Приморье и Забайкалье. До 1953 года работал в военной газете «На боевом посту», затем журналист-подполковник решил попробовать свои силы в литературе. Он был уверен, что война – это сумасшествие, поэтому решил писать о приключениях. Первый роман рассказывал о золотоискателях, однако, Мелентьев не смог обойти животрепещущую тему, и вторая и третья книги были о военной жизни – повесть «Фронтовичка» и роман «Варшавка». Мелентьев некоторое время жил в Иваново, в Ногинске писатель руководил литературным объединением «Огонек».
Детская фантастика
Виталий Григорьевич писал о дружбе, фантазировал о жизни на других планетах, делился размышлениями о будущем своей страны. Помимо прозы он подарил подросткам фантастическую пьесу «Пираты южных морей», которая была поставлена в Ивановском драмтеатре. Последние годы жизни писатель тяжело болел. Мелентьев ушел из жизни 6 января 1984 года в возрасте 67-ми лет.