Что значит репрессировать человека
репрессированный
Смотреть что такое «репрессированный» в других словарях:
РЕПРЕССИРОВАННЫЙ — РЕПРЕССИРОВАННЫЙ, репрессированная, репрессированное; репрессирован, репрессирована, репрессировано (книжн.). прич. страд. прош. вр. от репрессировать. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова
репрессированный — прил., кол во синонимов: 4 • наказанный (15) • разъевреенный (1) • расказаченный … Словарь синонимов
репрессированный — I см. репрессированный; ого; м. Реабилитация репрессированных. II ая, ое. см. тж. репрессированный Подвергшийся репрессии. Р ые граждане. Р ая литература … Словарь многих выражений
Репрессированный — I м. Тот, кто подвергся репрессии. II прил. Такой, который подвергся репрессии. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
репрессированный — репрессированный, репрессированные, репрессированного, репрессированных, репрессированному, репрессированным, репрессированного, репрессированных, репрессированным, репрессированными, репрессированном, репрессированных (Источник: «Полная… … Формы слов
репрессированный — репресс ированный; кратк. форма ан, ана … Русский орфографический словарь
репрессированный — прич.; кр.ф. репресси/рован, репресси/рована, вано, ваны … Орфографический словарь русского языка
репрессированный — ая, ое. Подвергшийся репрессии. Р ые граждане. Р ая литература. ◁ Репрессированный, ого; м. Реабилитация репрессированных … Энциклопедический словарь
репрессированный — репресс/ир/ова/нн/ый … Морфемно-орфографический словарь
Репрессированные
Репрессии – наказания, применяемые официальной властью к недовольным людям, за несогласие с политическим курсом государства. Эти карательные меры применялись властью с целью сохранения государственного строя и политической безопасности государства.
Кто такие репрессированные?
По официальным данным за первые 30 лет существования СССР было подвергнуто политическим репрессиям более 3,5 миллионов человек, и в том числе расстреляно почти 650 тысяч.
Политическим репрессиям подвергались люди, которые по мнению органов НКВД или милиции представляли опасность существованию Советского Союза. Так, целью террора было искоренение буржуазных элементов в советском обществе, инакомыслящих и противящихся политическому курсу партии.
Нельзя сказать, что репрессиям подвергались какие-то определенные группы общества. Напротив, никто не был застрахован: ни крестьяне, ни рабочие, ни интеллигенция, даже те, кто был приближен к власти, в любой момент могли быть арестованы по доносу или в результате клеветы.
Начало политических репрессий
Предшественником сталинских репрессий был «Красный террор». Комплекс карательных мер, применяемых большевиками в ходе Гражданской войны по отношению к участникам контрреволюционного движения.
Большевики считали, что только силой можно побороть недовольных и, таким образом, удержать власть в руках. Данная идеология поддерживалась в течении еще 30 лет, до смерти Сталина.
Антицерковная пропаганда
После Революции началась антицерковная пропаганда, в результате которой изымались церковные ценности в пользу государства, священнослужителей и прихожан арестовывали и судили.
Привожу цитату из своей родословной книги:
Один из моих родственников год просидел в заключении из-за доноса коллеги, в котором рассказывалось о поддержке им антисоветской деятельности местного попа.
«..Теснейшим образом связан с группой антисоветских настроенных церковников во главе с митрополитом Петром, свивших свое гнездо среди прихожан Иоанно-Предтеченской церкви. Вел среди населения враждебную пропаганду. Имел тесные личные контакты с главарями шайки врагов…»
Не только сторонникам церкви грозили заключение и высылка. Простые крестьяне, честно трудившиеся на своих пашнях тоже подвергались репрессиям.
Как репрессировали
Обычно действовал следующий механизм. Донос (показания свидетеля), арест подозреваемого, рассмотрение дела судом (суд мог длиться более года), вынесение судебного решения, исполнение судебного решения. Следует отметить, что жены и дети репрессированных тоже подвергались наказанию. Жену осужденного изменника Родины отправляли в лагерь минимум на 5 лет. Детей младше 15 лет – в детский дом. Старше 15 лет тоже арестовывали, если они представляли опасность для государства. В 1938 году изменили правила: теперь супруга осужденного арестовывалась, только если была единомышленницей.
Поражение в правах
Обычно поражение в правах было сопутствующей частью наказания. Так осужденный лишался судом определенных личных и гражданских прав на установленный срок. В результате человек не мог быть трудоустроен и занимать ответственную должность, выступать в суде, быть опекуном, лишался избирательных прав. При этом человека лишали всех наград, званий и чинов.
Обвиненных в особо тяжких преступлениях, но не расстрелянных, могли объявить умершими, хотя по факту человек продолжать жить в заключении.
Лишение избирательных прав
Категория людей, попадающая под определение «лишенный избирательных прав», была описана в Конституции 1918 года и 1925 года. В основном сюда относились церковнослужители, агенты и служившие в царской полиции или охране, душевнобольные, осужденные.
Отдельная категория лиц:
Лишенные избирательных прав не могли голосовать и избираться на должности, имели ограничения в приеме на работу и службу в армии, не могли стать членом профсоюза. Для них вводились повышенные налоги, а пенсия и пособие для безработных не назначались. К тому же лишенные избирательных прав не получали продуктовые карточки.
Лишенцы подавали заявления на восстановление их в избирательных правах. Вот такое заявление, составленное моим родственником.
Раскулачивание
Раскулачиванию подвергались крестьяне, противящиеся вступлению в колхоз, сдаче «излишков» сельскохозяйственной продукции. (Подробнее о колхозах и раскулачивании).
В результате раскулачивания главу домохозяйства сажали под арест до суда, у семьи отбирали всё имущество. По решению суда главу домохозяйства и его домашних высылали в отдаленные местности Советского Союза (Мурманск, Магнитогорск, Кемерово и другие), либо поселяли в специально созданных коллективных хозяйствах (в менее суровом климате). Решение зависело от степени недовольства властью подозреваемым: активно он проявлял свою жизненную позицию или только недовольно молчал. Активистов сажали в трудовые лагеря, либо расстреливали, поскольку целью власти было полное истребление «кулаков» как класса.
Дети кулаков были восстановлены в избирательных правах в 1933 году, но продолжали иметь множество ограничений: не могли получить высшее или военное образование, имели ограничения при приеме на работу или призыве в армию.
Выселение
Высылались с места проживания кулаки, их семьи, бывшие кулаки (люди, которые срывали план по хлебозаготовкам или отказавшиеся выселяться за 101-км в крупных городах), а также люди репрессированные по национальному признаку или выселенные из приграничных территорий. В эшелонах их отправляли в специально организованные поселения, располагавшихся в основном на территориях с тяжелыми условиями для жизни (Сибирь, Урал, северные районы). Там остро не хватало рабочей силы для строительства, лесозаготовки, разработки ископаемых и освоения территории.
Отправленные в лагеря и на спец. поселение занимались тяжелым физическим трудом: работали на лесозаготовках, строительстве дорог, каналов и прочей инфраструктуры.
В спец. поселении действовали строгие дисциплинарные и трудовые правила, нарушение которых каралось штрафом или арестом.
Некоторым удалось сбежать из спец поселения или по пути в него. Эти люди меняли фамилии и имена, чтобы навсегда забыть о своей семье. Только в этом случае они могли рассчитывать на нормальную жизнь, без осуждения и преследования.
Расстрел
Высшей мерой наказания, которой подвергались репрессированные, был расстрел. Причем получить тело родственники не могли. Место и время смерти были засекречено. Чаще всего для своей семьи человек просто исчезал навсегда.
Такое серьезное наказание суд выносил тем, кого подозревали в шпионаже, в связях с иностранными государствами, в измене Родине.
Политические дела
Убийство в Ленинграде в 1934 году Сергея Мироновича Кирова дало возможность Сталину уничтожить всех своих политических соперников. В результате были осуждены несколько сотен сторонников Каменева и Зиновьева, которых подозревали в организации убийства Кирова. Часть людей была расстреляна, большинство отправлены в лагеря.
Репрессированные. Реабилитация
После 1954 года большинство репрессированных были освобождены из заключения, начался процесс реабилитации. Им возвращались гражданские права, но общество всё еще с осторожностью воспринимало бывших врагов народа.
С 1989 года начался новый этап реабилитации репрессированных. 26.04.1991 года был издан закон «О реабилитации репрессированных», который полностью отменил все судебные решения, принятые с 1920 по 1950 г., а все пострадавшие в результате политических репрессий признаны невиновными, их доброе имя было восстановлено.
Законодательно не предусмотрено возвращение отобранного имущества. Бывшие репрессированные получают надбавку к пенсии, подтвердив данный факт справкой.
Сейчас каждый человек может обратиться за справкой о признании его репрессированного родственника реабилитированным. Но для этого придется сначала собрать пакет документов: доказать родство заявителя с репрессированным, факт применения репрессий. Обратиться по месту нахождения архивно-следственного дела репрессированного.
В России был введен День памяти жертв политических репрессий – 30 октября.
Как найти репрессированных по фамилии
Существуют базы данных, размещенные в интернете, где можно по фамилии и месту рождения найти своего родственника, репрессированного в 1920 – 1950-е годы 20 века. Прежде всего необходимо знать точные данные человека, чтобы не спутать его с тезкой.
Но сначала убедитесь, есть ли ваш родственник в списке репрессированных. Приведенные ниже базы данных практически совпадают, могут иметь незначительные отличия.
Открытый список
Жертвы политического террора
Жертвы политического террора дополненная база
Вам будут интересны другие статьи по генеалогии:
Репрессии: преступление или государственная необходимость?
Один из наиболее негативно воспринимаемых в постсоветском сознании политических образов – образ «репрессии». Сложно сказать, есть ли это страх современного общества – скорее, нет: по данным «Левада-центра» последних лет, репрессий опасаются лишь 5% россиян.
Но негативный окрас слова «репрессии» сохраняется. Иногда – в неком когнитивном диссонансе с тем контекстом, в котором используется.
При этом 62% согласились, что он «жестокий, бесчеловечный тиран, виновный в уничтожении миллионов невинных людей», и среди этих 62% четверть (23%) указали, что испытывают к нему, как к «жестокому бесчеловечному тирану, погубившему миллионы невинных людей», «уважение, восхищение и симпатию». При этом из них же, из этих 62%, большинство считают, что он, как жестокий и бесчеловечный тиран и т.д.), сыграл в истории страны положительную роль.
В целом, в итоге, на март 2016 года, считали, что он сыграл в истории положительную роль, 54%, восхищение, уважение и симпатию он внушал 37% граждан. К январю 2017 эти же чувства он внушал уже 46%.
Но в данном случае вопрос не об отношении к Сталину и не о динамике этого отношения – вопрос об определенном диссонансе в ответах: присутствующем у значительной части общества ценностном сочетании «репрессии есть политическое преступление, их оправдать нельзя, Сталин в них виновен. – Он сыграл положительную роль в истории нашей страны и внушает нам чувства уважения, восхищения и симпатии».
Само понятие «репрессии» было сведено к моментам репрессивности внутренней политики СССР в известный период – и утверждено в некой мифологизировано-образной форме. Когда официальная послесталинская пропаганда стала внедрять его в общественное сознание, она использовала выражение «необоснованные репрессии», что уже было неясно в своем смысловом содержании: «необоснованного» ничего не бывает, все, что делается, делается в силу того или иного обоснования. Другой вопрос – какого.
Позже стали говорить о «политических репрессиях» – но в собственном смысле – либо необоснованные, либо политические: просто потому, что «политические» – это обоснованные политическими причинами.
И официальная пропаганда билась как об лед в этой смысловой ловушке: потому что часть групп, заинтересованных в осуждении репрессий, считала, что репрессии к политическим противникам – это как раз хорошо, а вот репрессии не по политическим причинам либо вообще без причин – это плохо. А другая часть как раз хотела утвердить принцип, согласно которому репрессии к политическим противникам – это плохо. То есть хотела обеспечить себе безопасность и вседозволенность в своей борьбе с властью и социально-экономическим устрйством.
Не менее бессмысленным стало словосочетание «массовые политические репрессии» – как потому, что открывало дорогу древнему спору о том, какое количество волос отличает лысого от лохматого, так и потому, что с одной стороны получалось, что если репрессии немассовые – то они уже не подлежат осуждению, а с другой получалось, что, например, массовая преступная деятельность не должна караться просто потому, что она – массовая.
Но любое прилагательное, добавляемое к слову «репрессии» при их осуждении, означает признание того, что осуждение одних репрессий есть оправдание других.
И тогда встает вопрос: что, собственно, такое есть репрессии как некая категория, некое политическое либо социальное действие?
Мифологизированное постсоветское сознание воспринимает слово «репрессии», особенно при придании ему зловещего змеиного шипящего звучания в сочетании «масссссовые репресссссиии…», как некий зловещий посвист злых духов, ночной кошмар неврастеника, незримое, непонятное, вползающее через замочные скважины и тянущееся к горлу.
И никто не говорит и не вспоминает о собственном значении термина «репрессии», который означает только одно: подавление. Причем не подавление вообще как «прессинг», а именно ре-подавление. То есть – ответное подавление. В более точном смысле – подавление сопротивления.
Подавление – есть не только неотъемлемая, но непременная функция государства. Строго говоря, у государства их всего три: подавления (принуждения), управления, посредничества.
Государство есть институциональное оформление власти – власть есть отношения по поводу подчинения и подавления. Государство, неспсобное принудить к соблюдению своей воли, просто перестает быть государством: и потому, что не способно принудить к соблюдению своей воли, и потому, что не способно обеспечить ни свою целостность, ни какой-либо правопорядок, потому что «право есть ничто без силы, способной принудить к соблюдению права».
Можно сказать, что умение принуждать и подавлять еще не обеспечивает разумность, справедливость и эффективность государственного устройства. И это – правда. Способность принуждать сама по себе еще не обеспечивает ни разумности, ни справедливости, ни правопорядка, ни эффективности. Но для того, чтобы их обеспечить, необходима способность к подавлению.
Не в смысле лозунга иных традиционалистов, сводящегося в основном к одному: «Пороть надо!», а в смысле неотъемлемой необходимости подавления государством тех групп, которые в той или иной форме осуществляют сопротивление действиям государства. Можно добавить «законным действиям» государства – если бы не было известно, что в определенных условиях государство и бывает вынужденно и обязано выходить за рамки закона – особенно когда последний был описан в иное время и для иных обстоятельств.
Как некогда сказал Авраам Линкольн, спасая целостность США: «Лучше нарушить один закон, чем допустить, чтобы рухнули все».
Таким образом, репрессии как подавление сопротивления есть необходимая функция государства. Создание условий, при которых общество сможет обойтись без репрессий, теоретически возможно, но они означают создание условий, при которых можно будет обойтись без государства. Это общество с однородными экономическими интересами, уровнем развития производства, обеспечивающим материальное изобилие, с отсутствием противоположности между умственным и физическим трудом – ну и так далее: все, что обозначается научной категорией «коммунизм». Пока такое общество никто не создал, даже СССР. Кто хочет – может попробовать. Возможно, еще и получится к концу 21 века, но это уже совсем иная тема.
Репрессии есть подавление сопротивления государственной политике. Они могут быть более жесткими – могут быть более мягкими. Но они не могут не быть, потому что без них нет государства. Потому что не может существовать государство, неспособное принуждать к исполнению его политики.
Физика, философия и репрессии
В древнеиндийской философии это было сформулировано так: «Данда и одна лишь Данда хранит этот мир и мир иной». Данда (то есть кара) хранила Дхарму (то есть порядок). В Индии это было названо Дандой. В Риме – Санкциями. Мы назвали (или нам предложили назвать) это Репрессиями.
Возможно, термин даже более точен. Поскольку подчеркивает, что Репрессии – это именно ответное подавление, подавление противодействия.
Если противодействие государству (стране) оказывается массовым – массовыми становятся и репрессии. Если сопротивление оказывается политическим – им отвечают политическими репрессиями. Необходимая мера репрессий – обеспечение подавления противодействия.
Если государство не осуществляет репрессии – оно уничтожается либо внешним конкурентом, либо хаосом.
Если нужно без излишнего труда и лишних затрат уничтожить то или иное государство, его нужно приучить к мысли, что репрессии – это нечто недопустимое. И заставить отказаться от репрессий, то есть отказаться от той своей функции, исполнение которой и обеспечивает существование государства.
Возможно, развернувшаяся во второй половине 1980-х гг. в СССР кампания по осуждению Сталина, сталинизма и «массовых политических репрессий», и имела своей целью одну единственную вещь. Уничтожить государство и страну. Дискредитировать исполнение функции репрессий как таковую – и тем самым уничтожить способнсоть государства осуществлять свою политику, осущестлять свою волю, защищать страну и общество.
Манипулятивная дискредитации категории и инструмента репрессий означала и означает уничтожение государственности.
Поэтому, если страна хочет восстановления полноценной государственности, она должна понять: необходима реабилитация самой категории, понятия и инструмента репрессий.
Дискредитация идеи репрессий может разрушить любую страну.
Восстановление государственности и страны требует реабилитации реперссий.
kamrad2213
kamrad2213Кто к нам с чем зачем, тот от того и того!
Но, действительно, кого можно считать настоящей жертвой политических репрессий? А также, можно ли считать «жертвами» неполитических репрессированных и предъявлять сталинскому режиму претензии по этому поводу?
Во-первых, нужно разобраться с тем, кто такой «репрессированный». Репрессия — это карательная мера, исходящая от государственных органов. Соответственно, репрессированные — это все, кто подвергся наказанию со стороны государства. В это число, понятно, входят и насильники, и грабители, и взяточники, и казнокрады. Очевидно, что предъявлять власти претензии за наказание этих людей нельзя.
И в текущем законодательстве это прописано. Не подлежат реабилитации осужденные советской властью за:
б) совершение насильственных действий в отношении гражданского населения и военнопленных, а также пособничество изменникам Родины и фашистским оккупантам в совершении таких действий во время Великой Отечественной войны;
в) организация бандформирований, совершавших убийства, грабежи и другие насильственные действия, а также принимавших личное участие в совершении этих деяний в составе бандформирований;
г) военные преступления, преступления против мира, против человечности и против правосудия…»
Всего у нас в ГУЛАГе побывало от 7,1 млн. человек, по версии мемориаловца Рогинского, до 9,5 млн. по версии историка А.Дугина (не путать с известным оккультным фашистом). Из них за контрреволюционные преступления в 1921—1953 годы было осуждено 3777380 человек, согласно данным историка Земскова (приговоренных к высшей мере — 642980).
Если посчитать, сколько там было предателей, карателей, бандеровцев и т.п. То неизвестно насколько эта цифра ещё уменьшится. Так только бандеровцев за период с 1944 по 1953 г. было арестовано 103 003 чел., в том числе было осуждено с содержанием в лагерях и тюрьмах — 82 930 чел. (согласно записке Берии). Согласно данным генерал-полковника Кривошеева, 339 тыс. человек были направлены в лагеря НКВД как «скомпрометировавшие себя в плену» (т.е. это только среди вернувшихся из плена). Данные Земскова меньше — 272867 на 1 марта 1946 г. (возможно, разница объясняется тем, что по данным Земскова, на эту дату почти 90 тыс. находились на сборно-пересыльных пунктах и использовалось на работах при советских воинских частях и учреждениях за границей).
Итак, политические репрессии в строгом смысле этого слова оказываются значительно менее массовыми, чем принято было думать в перестройку. А значит… надо срочно искать, кого бы ещё записать в «жертвы режима».
Смотрите, что делает А.Б.Суслов (профессор, ученый и т.д.): «Были депортированные народы. Были репрессированные не по политическим статьям, а по «закону о колосках», например: когда человека за украденный им килограмм картошки сажали на 10 лет. Если мы посмотрим на Трудовую армию, если мы будем считать действительно всех, мы придём к цифрам Солженицына. В один момент в лагерях могло содержаться до 2,5 млн человек. Но через лагеря прошли десятки миллионов человек. Просто надо внимательнее читать книги».
Большую часть этого я уже разбирал. Здесь я хотел обратить внимание, что он хорошо понимает разницу между политическими и неполитическими. Но и неполитических тоже готов записывать в жертвы режима.
К сожалению, наше законодательство иногда идет у таких вот граждан на поводу и, например, включает в состав жертв политических репрессий «граждан Российской Федерации, которые в указанный период (с 1917 по 1954 гг. — прим.мое) были принудительно выселены с территории Крымской области». Между тем, выселение крымских татар, о которых здесь, очевидно, говорится, велось, во-первых, отнюдь не по политическим мотивам, а за массовый коллаборационизм, а во-вторых, было вполне заслужено (и даже спасительно для них, учитывая, скорое возвращение а Крым фронтовиков не из числа крымских татар). Сейчас педалировать эту тему, может быть, не совсем своевременно, учитывая ситуацию с Турцией и её влияние на крымскотатарское население, но помнить об этом надо.
В число репрессированных по политическим мотивам принято включать и раскулаченных. Причем не только у «Мемориала» — например, тот же историк Земсков пишет:
Нужно пояснить, что «первая категория» кулаков — это «контрреволюционный актив, организаторы террористических актов» и т.д., как написано в Постановлении политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Впрочем, они уже учтены в числе прочих контрреволюционеров и террористов (т.е. не политических!). Однако, если разобраться, то насколько верно считать репрессии против кулаков репрессиями по политическим мотивам?
Кулак это ведь не просто зажиточный крестьянин, крепкий хозяйственник и «эффективный менеджер». Это вообще-то человек, занимающийся ростовщичеством и эксплуатацией на селе (и, как отмечают некоторые исследователи, например, Прудникова, спекуляцией — ст. 107 УК РСФСР) — загоняющий крестьян в кабалу, отнимающий у них землю. Причем, если наемный труд ещё в то время был разрешен, хотя и с ограничениями, то ростовщичество было уголовным преступлением — ст. 173. УК РСФСР. Кстати, в постановлении о ликвидации кулацких хозяйств отменялось действие законов о применении наёмного труда. А с 1936 года эксплуатация человека человеком была прямо запрещена в сталинской Конституции.
Таким образом, просто по смыслу слова «кулак», это были вполне криминальные элементы. Не говоря уж о том, что любой ростовщик нуждается в услугах «коллекторов», которых на селе звали «подкулачниками», и в общем, можно представить, чем они занимались.
Между прочим, я вот думаю, что и деятельность современных «кулаков» («микрокредитование») надо бы поставить вне закона…