Что значит положительный герой
положительный герой
Смотреть что такое «положительный герой» в других словарях:
положительный герой — литературный персонаж, воплощающий в себе нравственные ценности автора, тот, на стороне которого находятся симпатии автора и должны, по его замыслу, находиться симпатии читателя. Положительный герой – носитель эстетического идеала, его поведение … Литературная энциклопедия
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ — ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ, литературный персонаж, непосредственно воплощающий в себе нравственные ценности автора. Литература неразрывно с познавательными задачами решает задачи эстетические, т. е. художественно осмысляет действительность в свете… … Литературный энциклопедический словарь
положительный герой — персонаж, который представлен в произведении как пример для подражания, образец человеческого поведения, носитель эстетических идеалов, утверждаемых писателем. Рубрика: художественный образ Антоним/коррелят: * отрицательный герой Род: герой… … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению
Положительный герой — Жарг. угол. Ирон. Больной сифилисом. Балдаев 1, 334 … Большой словарь русских поговорок
герой — я, ж. héros m., нем. Heroe. 1. Герои или ирои назывались у многобожцев дети. рожденные от смешения богов с женою смертною, или у богинь с человеком; так же те, которые за какое важное изобретение или действо знаменитое по смерти в число богов… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
положительный — прил., употр. сравн. часто Морфология: положителен, положительна, положительно, положительны; положительнее; нар. положительно 1. Положительным называется что либо, выражающее согласие, утверждение. Положительный ответ. | Положительный отзыв на… … Толковый словарь Дмитриева
герой положительный — см. положительный герой … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению
ГЕРОЙ — Герои и толпа. Публ. или Книжн. Неодобр. О противопоставленности отдельных интеллектуально одаренных личностей массе заурядных и покорных людей. /em> Заглавие статьи (1882) публициста, социолога и критика Н. К. Михайловского. Нормальные герои.… … Большой словарь русских поговорок
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ — ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ, ая, ое; лен, льна. 1. Выражающий согласие, одобрение, утвердительный. Положительное решение. Положительная оценка. П. ответ. 2. Заслуживающий одобрения, полезный и существенный. П. результат. П. факт. Положительное явление. 3.… … Толковый словарь Ожегова
герой — 1. Человек, совершивший военные или трудовые подвиги. Беззаветный, бесстрашный, блестящий (устар.), дерзновенный (устар. поэт.), доблестный, достославный (устар.), знаменитый, известный, истинный, легендарный, мужественный, народный, настоящий,… … Словарь эпитетов
положительный герой
Смотреть что такое «положительный герой» в других словарях:
положительный герой — литературный персонаж, воплощающий в себе нравственные ценности автора, тот, на стороне которого находятся симпатии автора и должны, по его замыслу, находиться симпатии читателя. Положительный герой – носитель эстетического идеала, его поведение … Литературная энциклопедия
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ — ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ, литературный персонаж, непосредственно воплощающий в себе нравственные ценности автора. Литература неразрывно с познавательными задачами решает задачи эстетические, т. е. художественно осмысляет действительность в свете… … Литературный энциклопедический словарь
положительный герой — персонаж эпического или драматургического произведения, лирический герой, в образе которого автор воплощает свое представление об этическом и эстетическом идеале (например, князь Лев Николаевич Мышкин в романе Ф.М. Достоевского Идиот ). Образ П.г … Словарь литературоведческих терминов
Положительный герой — Жарг. угол. Ирон. Больной сифилисом. Балдаев 1, 334 … Большой словарь русских поговорок
герой — я, ж. héros m., нем. Heroe. 1. Герои или ирои назывались у многобожцев дети. рожденные от смешения богов с женою смертною, или у богинь с человеком; так же те, которые за какое важное изобретение или действо знаменитое по смерти в число богов… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
положительный — прил., употр. сравн. часто Морфология: положителен, положительна, положительно, положительны; положительнее; нар. положительно 1. Положительным называется что либо, выражающее согласие, утверждение. Положительный ответ. | Положительный отзыв на… … Толковый словарь Дмитриева
герой положительный — см. положительный герой … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению
ГЕРОЙ — Герои и толпа. Публ. или Книжн. Неодобр. О противопоставленности отдельных интеллектуально одаренных личностей массе заурядных и покорных людей. /em> Заглавие статьи (1882) публициста, социолога и критика Н. К. Михайловского. Нормальные герои.… … Большой словарь русских поговорок
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ — ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ, ая, ое; лен, льна. 1. Выражающий согласие, одобрение, утвердительный. Положительное решение. Положительная оценка. П. ответ. 2. Заслуживающий одобрения, полезный и существенный. П. результат. П. факт. Положительное явление. 3.… … Толковый словарь Ожегова
герой — 1. Человек, совершивший военные или трудовые подвиги. Беззаветный, бесстрашный, блестящий (устар.), дерзновенный (устар. поэт.), доблестный, достославный (устар.), знаменитый, известный, истинный, легендарный, мужественный, народный, настоящий,… … Словарь эпитетов
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
ПОЛОЖИ́ТЕЛЬНЫЙ ГЕРО́Й, литературный персонаж, непосредственно воплощающий в себе нравственные ценности автора. Литература неразрывно с познавательными задачами решает задачи эстетические, т. е. художественно осмысляет действительность в свете общественных идеалов своего времени, конкретизированных применительно к реальной человеческой деятельности. Отсюда в ней особенное значение приобретает раскрытие эстетического идеала (см. Идеал эстетический) в его конкретном носителе, в образе человека в П. г., духовный строй и общественное поведение которого являются в той или иной мере примером осуществления в конкретной жизненной обстановке определённого круга эстетических идеалов. В этом с особой отчетливостью проявляется творчески преобразующая функция литературы. При всей условности разделения героев литературы (см. Литературный герой) на положительных и отрицательных, особенно в тех случаях, когда имеются в виду сложные характеры, создаваемые реалистическим искусством, такое разделение все же имеет достаточные основания, оправдывается многовековым опытом мировой литературы.
В принципе П. г. выразитель передовых тенденций и нравственных норм своего времени (с точки зрения той или иной общественно-исторической среды группы, класса, народа, в зависимости от исторических условий), чем и определяется его воспитательное значение. Создавая образ П. г., литература раскрывает цели общественного развития и пути их достижения. Образы эпических богатырей Прометея, Геракла, Ильи Муромца, Давида Сасунского, Зигфрида и др. уже могут служить примером П. г. в народном сознании на определённых стадиях общественного развития. Конечно, писатель может и неверно понимать задачи своего времени и пытаться создать образ П. г., им не отвечающего. Но остаются в памяти народа и живут в ней веками лишь те П. г., в образах которых уловлены интересы народных масс, воплощены реальные задачи исторического процесса.
Историческое развитие общества, естественно, меняет общественные идеалы, в силу чего П. г. всегда связан именно со своей эпохой. Герои античной литературы отражают мифологические представления; моральный подвиг героя можно понять, только учитывая особенности мышления и нравы эпохи (напр., царь Эдип и Антигона Софокла). Средние века рисовали П. г. в свете идеалов рыцарской доблести и вассальной верности («Песнь о Роланде»). Эпоха Возрождения выдвинула героя-гуманиста, воплощающего высокое представление о человеческом призвании. Для П. г. Шекспира или Сервантеса главным является общечеловеческое содержание их помыслов и деяний. П. г. XVIII в. воплощение разума или «естественной природы». Западноевропейские литературы эпохи Просвещения поражают богатой галереей П. г. от Робинзона Крузо до Фигаро и Фауста. В этом плане реализм XIX в. на Западе заметно уступает реализму Просвещения.
Самобытна история П. г. в русской литературе. Игорь и Всеволод в «Слове о полку Игореве», Путешественник, гневно осуждающий крепостнический гнет в «Путешествии из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева, Татьяна Ларина А. С. Пушкина, купец Калашников М. Ю. Лермонтова, Тарас Бульба Н. В. Гоголя, образы крестьян в поэмах Н. А. Некрасова «Мороз-Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо», Рахметов Н. Г. Чернышевского все это примеры образов П. г. создававшихся в процессе развития русской литературы. Каждый из них исторически неповторим, но вместе с тем близок и нашему времени в той мере, в какой закрепленный в них народный опыт участвует в воспитании современного человека.
Историчность П. г. предполагает, что на каждом этапе развития литературы он обретает новые черты, ставит перед собой новые исторические цели. Естественно, что литература социалистического реализма по-новому решает вопрос о П. г. Новизна и вместе с тем особо благоприятные условия для развития человеческой личности, которые несут в себе социалистические общественные отношения, проявляются в самом качестве и исключительном многообразии галереи образов литературы социалистического реализма, в том, что и в пределах одного произведения она показывает различные типы П. г. («Мать» М. Горького, «Молодая гвардия» А. А. Фадеева, «Репортаж с петлей на шее» Ю. Фучика и др.). Концепция П. г., характерная для социалистического искусства, находит отражение и в произведениях, посвященных прошлому (исторические романы А. Н. Толстого, А. П. Чапыгина, новеллы А. Зегерс из эпохи Великой французской революции).
Понятие «П. г.» в советской критике иногда отождествляли с понятием «идеальный герой», что, однако, не нашло поддержки. В искусстве результат неотделим от процесса, образ живет во всей полноте его проявлений, как правило, в тех произведениях, которые рисуют сложный и противоречивый путь становления характера героя. Этот путь содержит в себе конкретный человеческий опыт, позволяющий читателю понять, что он доступен и ему в реальных жизненных обстоятельствах. Изображение же идеального героя в готовом, так сказать, виде, минуя трудный путь его борьбы с самим собой и с окружающими за достижение идеала, по сути дела ослабляет его воспитательное значение, лишает исторической определенности. Значимость П. г. определяется его жизненностью, богатством связей с действительностью, которая его формирует. Поэтому идеальный герой, сведенный как бы к итогу представлений о том, каким должен быть П. г., превращается в схему, теряет художественную силу.
Изображение П. г., конечно, не является единственным средством утверждения эстетического идеала. Создавая отрицательные образы, писатель как бы соотносит их с теми идеалами, которым они противоречат, с которыми противоборствуют, и тем самым утверждает эти идеалы.
Литература:
Кузнецов Ф., За все в ответе. Нравств. искания в совр. прозе, М., 1975;
Озеров В., Коммунист наших дней в жизни и литературе, М., 1976.
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ
В принципе П. г. выразитель передовых тенденций и нравственных норм своего времени (с точки зрения той или иной общественно-исторической среды группы, класса, народа, в зависимости от исторических условий), чем и определяется его воспитательное значение. Создавая образ П. г., литература раскрывает цели общественного развития и пути их достижения. Образы эпических богатырей Прометея, Геракла, Ильи Муромца, Давида Сасунского, Зигфрида и др. уже могут служить примером П. г. в народном сознании на определённых стадиях общественного развития. Конечно, писатель может и неверно понимать задачи своего времени и пытаться создать образ П. г., им не отвечающего. Но остаются в памяти народа и живут в ней веками лишь те П. г., в образах которых уловлены интересы народных масс, воплощены реальные задачи исторического процесса.
Историческое развитие общества, естественно, меняет общественные идеалы, в силу чего П. г. всегда связан именно со своей эпохой. Герои античной литературы отражают мифологические представления; моральный подвиг героя можно понять, только учитывая особенности мышления и нравы эпохи (напр., царь Эдип и Антигона Софокла). Средние века рисовали П. г. в свете идеалов рыцарской доблести и вассальной верности («Песнь о Роланде»). Эпоха Возрождения выдвинула героя-гуманиста, воплощающего высокое представление о человеческом призвании. Для П. г. Шекспира или Сервантеса главным является общечеловеческое содержание их помыслов и деяний. П. г. XVIII в. воплощение разума или «естественной природы». Западноевропейские литературы эпохи Просвещения поражают богатой галереей П. г. от Робинзона Крузо до Фигаро и Фауста. В этом плане реализм XIX в. на Западе заметно уступает реализму Просвещения.
Самобытна история П. г. в русской литературе. Игорь и Всеволод в «Слове о полку Игореве», Путешественник, гневно осуждающий крепостнический гнет в «Путешествии из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева, Татьяна Ларина А. С. Пушкина, купец Калашников М. Ю. Лермонтова, Тарас Бульба Н. В. Гоголя, образы крестьян в поэмах Н. А. Некрасова «Мороз-Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо», Рахметов Н. Г. Чернышевского все это примеры образов П. г. создававшихся в процессе развития русской литературы. Каждый из них исторически неповторим, но вместе с тем близок и нашему времени в той мере, в какой закрепленный в них народный опыт участвует в воспитании современного человека.
Историчность П. г. предполагает, что на каждом этапе развития литературы он обретает новые черты, ставит перед собой новые исторические цели. Естественно, что литература социалистического реализма по-новому решает вопрос о П. г. Новизна и вместе с тем особо благоприятные условия для развития человеческой личности, которые несут в себе социалистические общественные отношения, проявляются в самом качестве и исключительном многообразии галереи образов литературы социалистического реализма, в том, что и в пределах одного произведения она показывает различные типы П. г. («Мать» М. Горького, «Молодая гвардия» А. А. Фадеева, «Репортаж с петлей на шее» Ю. Фучика и др.). Концепция П. г., характерная для социалистического искусства, находит отражение и в произведениях, посвященных прошлому (исторические романы А. Н. Толстого, А. П. Чапыгина, новеллы А. Зегерс из эпохи Великой французской революции).
Понятие «П. г.» в советской критике иногда отождествляли с понятием «идеальный герой», что, однако, не нашло поддержки. В искусстве результат неотделим от процесса, образ живет во всей полноте его проявлений, как правило, в тех произведениях, которые рисуют сложный и противоречивый путь становления характера героя. Этот путь содержит в себе конкретный человеческий опыт, позволяющий читателю понять, что он доступен и ему в реальных жизненных обстоятельствах. Изображение же идеального героя в готовом, так сказать, виде, минуя трудный путь его борьбы с самим собой и с окружающими за достижение идеала, по сути дела ослабляет его воспитательное значение, лишает исторической определенности. Значимость П. г. определяется его жизненностью, богатством связей с действительностью, которая его формирует. Поэтому идеальный герой, сведенный как бы к итогу представлений о том, каким должен быть П. г., превращается в схему, теряет художественную силу.
Изображение П. г., конечно, не является единственным средством утверждения эстетического идеала. Создавая отрицательные образы, писатель как бы соотносит их с теми идеалами, которым они противоречат, с которыми противоборствуют, и тем самым утверждает эти идеалы.
Кузнецов Ф., За все в ответе. Нравств. искания в совр. прозе, М., 1975;
Озеров В., Коммунист наших дней в жизни и литературе, М., 1976.
Положительный герой и отрицательный пример
ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ И ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР
Случалось ли вам, читатель, ловить себя на мысли, что отрицательные литературные герои вызывают у вас больше симпатий, чем положительные? И если да, то задумывались ли вы о причинах?
Создание положительного героя — одна из труднейших проблем в мировой словесности. Работая над подобным персонажем, писатель средней руки обычно стремится сделать его свободным от каких бы то ни было недостатков и слабостей. А разве в жизни такое бывает? Вот и получается, что автор изображает не человека, а схему, которая в лучшем случае вызывает равнодушие, а то и отторжение.
Замечено это давно. Как же быть? В разных странах и в разные эпохи писатели предлагали различные выходы.
Известно, что испанская литература XV — XVIII столетий отличалась дидактизмом, нравоучительностью. Так, сборник новелл Сервантеса озаглавлен «Назидательные новеллы». Такое заглавие не пришло бы в голову ни итальянским, ни французским новеллистам. Но испанские писатели, понимая неэффективность положительных примеров, предпочли примеры отрицательные. Автор романа в диалогах «Селестина» Фернандо де Рохас прямо указывает в предисловии, что ставил своею целью показать дурные последствия порока. «Карманный оракул» иезуита-проповедника Бальтасара Грасиана представляет собой свод жизненных правил негодяя. Чрезвычайною популярностью пользовались плутовские романы, живописующие постепенное нравственное падение героя или героини.
Английский писатель XVIII века Ричардсон, неоднократно упоминавшийся Пушкиным, был немало удивлен, когда выяснилось, что читатели и особенно читательницы его эпистолярного романа «Кларисса, или История молодой леди» больше сочувствуют не гонимой и поруганной Клариссе Гарлоу, а ее соблазнителю Ловласу, по замыслу — отрицательному герою. В противовес Ловласу Ричардсон попытался создать положительный мужской образ — сэра Чарлза Грандисона, но потерпел полный провал. Помните, в «Евгении Онегине»:
И бесподобный Грандисон,
Который нам наводит сон…
И в другом месте (речь идет о старушке Лариной):
Она любила Ричардсона
Не потому, чтобы прочла,
Не потому, чтоб Грандисона
Она Ловласу предпочла…
По-иному решает эту проблему младший современник Ричардсона Филдинг, написавший, кстати, пародию на его первый роман «Памела, или Вознагражденная добродетель». Заглавный герой «Истории Тома Джонса, найденыша» вовсе не лишен серьезных недостатков и слабостей, но они лишь оттеняют его добрую душу и отважное сердце. Ни капли фальши нет ни у автора, ни у его героя.
Перейдем теперь к русской словесности.
«Умри, Денис, лучше не напишешь!» — сказал Потемкин Фонвизину после премьеры его комедии «Бригадир». Общием местом в отечественном литературоведении стало утверждение, будто «Недоросль» во всех смыслах превосходит «Бригадира». Мы придерживаемся противоположного мнения — именно потому, что в «Бригадире» нет положительных героев (лишь в финале Советник выражает намерение исправиться). Но до чего ходульны и бесцветны образы Стародума, Софьи, Правдина и Милона по сравнению с Простаковыми и Скотининым! Уже поэтому сопоставление явног не ва пользу «Недоросля»… Впрочем, каноны классицистской драматургии оказались прокрустовым ложем даже для талантливых сочинителей.
А как решали эту проблему русские романтики?
Для начала отметим, что к их числу следует отнести не только Жуковского, Батюшкова, поэтов-декабристов и некоторых второстепенных авторов. По нашему глубокому убеждению, всё творчество (а не только раннее) трех величайших писателей эпохи Николая I — Пушкина, Лермонтова и Гоголя — полностью вписывается в рамки романтической эстетики. Другое дело, что Пушкина и Лермонтова можно считать романтиками байроновского, а Гоголя — романтиком гофмановского типа. Впрочем, это предмет отдельного разговора.
Муза Пушкина чрезвычайно человеколюбива — ведь именно чувства добрые он лирой пробуждал. Он считал, «Путешествие из Петербурга в Москву» не удалось Радищеву оттого, что «нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви». Сам Пушкин находит человеческие качества даже у таких негодяев, как Гришка Отрепьев в «Борисе Годунове» или Емелька Пугачев в «Капитанской дочке» (последнего советское литературоведение даже пыталось представить как положительного героя, хотя достаточно прочесть пушкинскую «Историю Пугачева», чтобы убедиться в обратном). Есть, правда, у Пушкина образы — не центральные! — лишенные какой бы то ни было привлекательности — как внутренней, так и внешней, например — Швабрин. Но это вполне совместимо с принципами романтической эстетики. К подобным персонажам относятся Хабибра из раннего романа Гюго «Бюг Жаргаль», Рэшли из вальтер-скоттовского «Роб Роя» и другие.
А с каким теплым чувством описаны старосветские помещики Товстогубы — люди по сути ничтожные и никчемные! А разве не сочувствует читатель Ивану Ивановичу и Ивану Никифоровичу — двум пошлякам, поссорившимся из-за мелочи и не нашедшим сил простить друг друга! А как трогательно изображена гибель Андрия — этого изменника казачества! Иную художественную задачу ставит перед собой Гоголь в «Ревизоре» и в первом томе «Мертвых душ», где действуют «какие-то свиные рыла вместо лиц» и нет ни одного положительного персонажа. Этот же принцип положен в основу не только упомянутого «Бригадира», но и позднейших комедий — например, «Волки и овцы» Островского: как уже говорилось, отрицательный пример красноречивее положительного. Но до чего фальшивы и схематичны положительные герои второго тома «Мертвых душ»! Ясно, что его сожжение — не просто результат душевного кризиса…
Одна из задач реалистической литературы — показать внутренний мир человека во всем его богатстве и противоречивости. По идее, уже одно это должно исключать резкое деление героев на положительных и отрицательных, что, впрочем, соблюдалось не всегда, ибо на практике всё обстоит сложнее. На вопрос, возвысить или унизить Базарова хотел Тургенев, тот ответил, что сам этого не знает. Мастерство Достоевского и его глубокий психологизм проявились, между прочим, в том, что он узрел образ и подобие Божие и в убийце (Раскольников), и в блуднице (Соня Мармеладова), и в пьянице (Семен Мармеладов), хотя им же созданы отвратительные образы Федора Карамазова и Смердякова.
Весьма показательно сопоставление чеховского рассказа «Человек в футляре» с его старой советской экранизацией. В фильме брат и сестра Коваленко — однозначно положительные герои — противостоят законченному подлецу, вместилищу всевозможных пороков Беликову. Между тем в рассказе такого противопоставления нет: там и оба Коваленко далеко не идеальны, и Беликов, в сущности, вовсе не злодей, тем более что он сам больше всех страдает от собдственных комплексов. Ясно, что создатели фильма решили перевести чеховский сюжет из одной художественной системы в другую — из реализма XIX века, который с легкой руки Горького получил эпитет «критического» (лучше бы называть его классическим) в социалистический реализм, который, по мнению покойного Андрея Синявского, «имело бы смысл назвать социалистическим классицизмом». Действительно, с классицизмом его роднит откровенная назидательность, что, как правило, предполагает резкое деление героев на положительных и отрицательных. А прямолинейный дидактизм, как мы выяснили, обычно достигает обратного эффекта. Вот круг и замкнулся.
Как известно, на смену золотому веку русской литературы (XIX столетие) пришел серебряный век, хронологически совпавший с царствованием Николая II. Вряд ли мы погрешим против истины, если скажем, что советская эпоха — это медный, а постсоветский период — железный век отечественной словесности. Если писатель хочет над этим веком возвыситься, ему следует учитывать опыт прошедших эпох. Впрочем, кому не известно, что новое — это хорошо забытое старое?
Опубликовано: Невский альманах, № 6, 2010.