Что значит обесценивать труд
О ценности человеческого труда
Мы часто говорим о том, как мир жесток и несправедлив, однако не задумываемся, что мы сами можем быть жестоки, несправедливы или невнимательны к другим. В данной статье речь пойдёт об одном типе человеческой жестокости — обесценивании труда.
Обесценивание человеческого труда можно считать проблемой глобального типа, так как она негативно влияет на здоровье, работоспособность, настроение людей, можно даже сказать, плохо сказывается на экономике и повышает уровень безработицы. Наверняка, мало кто уделял этой проблеме должное внимание.
Умение ценить чужой труд — это важная черта характера человека, которая должна быть заложена ещё с детства: помыть за собой посуду, убрать разбросанные вещи, навести в доме порядок, зная, что маме тяжело даётся работа по хозяйству; аккуратно пройти на цыпочках по вымытому только что полу, зная, что сейчас здесь потрудился человек; доесть свой обед до чистой тарелки, зная, что кто-то специально готовил для тебя. Всё это есть показатель воспитанности, а самое главное — понимания и уважения чужого труда. Но конечно же, и у взрослых должно происходить развитие этой важнейшей черты, например: закончив трапезу в ресторане быстрого питания, убрать за собой, тем самым облегчить работу какому-то одному неизвестному сотруднику; помочь своей коллеге на работе, зная, что у того сложный период, или он болен, или же слаб, а если же у вас на работе есть подчиняющиеся вам сотрудники — быть к ним снисходительным и помогать, если не физически, то хотя бы морально; не устраивать истерику в магазине/салоне/ресторане из-за несерьёзной ошибки, зная, что это всё не специально, и люди, находящиеся и так, возможно, на стрессовой работе, испытают из-за вас ещё больший стресс. Думаете, это всё бессмысленно? Возможно, оно так и выглядит, но поверьте, если просто помыслить о человеке, который работает, трудиться, вкладывает свои силы в какое-либо дело — это всё имеет огромный смысл! Представьте, всего одна лишь мысль! А она ведь может изменить и вас, и того, о ком вы позаботились. Но конечно же, слово получше одной лишь мысли будет. Представьте себе ситуацию: зима, холод, всё вокруг замело и сугробы уже по колено, женщина в рабочей одежде разгребает снег. Она всей душой ненавидит свою работу, возможно, также и жизнь. И вы, проходя мимо просто скажете: — «Какая же вы молодец, столько полезного делаете», и знаете, это простое предложение кардинально изменит ситуацию, — лицо женщины переменится, ей станет теплее, она подумает о том, что она всё-таки не зря здесь сейчас горбатится, и что она делает хоть что-то действительно стоящее. Завтра наступит такой же обычный день, но у неё он пройдёт уже по-другому…
Если же вы начальник, то нижние строки посвящены именно вам.
Несомненно, вы стоите на вершине вашего предприятия и решаете всё. И у вас в принципе так же много дел, как и у всех других начальников, ну и наверное, вы не вполне довольны вашими работниками, а они, возможно, недовольны вами тоже. Как улучшить ваши отношения, я описывать, пожалуй не буду, но отмечу очень важную, глубочайшую вещь. Ваш работник — это человек, посвящающий ВАШЕМУ делу всё своё время/силы/здоровье/нервы, он ВАШ, но это не значит, что он ваша собственность, а напрямую говорит о том, что он находиться под вашей крышей. Подумайте о том, что человек служит вам, и именно вам, посвящая практически всего себя. Соответственно, работая на вас какое-то время ( а это время может быть и годами), работник проживает свою молодость, или расцвет, да и в любом случае, это, как-никак, кусочек жизни. У вас есть власть, а если вы человек более или менее с совестью — воля, которая заключена в выборе: сделать это его время потраченным впустую, или же дать работнику опыт, с котором он дальше пойдёт по жизни. Всё зависит, конечно же, от вас, но помните, что от вас может зависеть и целая жизнь.
Начальник ли вы, работник, или же простой юноша, в любом случае, — смотрите вокруг себя, расширяйте кругозор, замечайте труд окружающих, цените его, а главное — чаще говорите «Спасибо», это слово, поверьте, действительно волшебное.
Как перестать обесценивать себя и свой труд?
Низкая самооценка и обесценивание своего труда — проблема большинства людей, выросших на постсоветском пространстве. Им с детства внушали, что знать цену себе и знать цену своему труду — значит, прослыть хвастуном, гордецом и зазнайкой. Значит, выделиться из себе подобных и поставить себя выше остальных. А таких не любят. Таких отвергают и изгоняют из общества.
Обесценивание себя и плодов своего труда стало уже не для одного поколения способом защититься, обеспечить безопасность себе и своим близким. Это факт. И если вас воспитывали в таком же духе, то этот факт наверняка мешает жить полноценной жизнью и вам.
Вот одно из упражнений, которое поможет изменить данную ситуацию. Ваша задача — увидеть, наконец, каким большим количеством умений вы обладаете, прочувствовать это богатство и присвоить его себе. Научиться жить из позиции безопасности и избытка, а не привычным образом — из позиции страха и скудости. 
Фото: Depositphotos
1. Прежде всего вам необходимо вспомнить и записать все свои умения и навыки, даже самые мелкие и на первый взгляд незначительные. Включая, например, умение жарить вкусную картошку или рассказывать детям на ночь волшебные сказки. Чем больше будет этот список, тем лучше.
Учтите, что на выполнение этой части упражнения вам потребуется время. И для того, чтобы вспомнить как можно больше. И потому, что вы будете испытывать жесткое внутреннее сопротивление. Поскольку будете делать то, на что в вашей жизни был до сих пор наложен строжайший запрет.
Сопротивление можно ослабить, если выполнить это упражнение не за один присест, а за несколько подходов. Написали несколько пунктов — отдохните и займитесь чем-нибудь другим. Почувствовали себя в силах продолжать — вернитесь к составлению списка. На эту работу у кого-то может уйти несколько дней, а у кого-то — несколько недель или месяцев, ведь каждый будет двигаться в своем темпе. Главное — повторю еще раз — вспомнить и записать как можно больше своих умений и навыков. 
Наблюдайте за своими чувствами
Фото: Depositphotos
2. Пока вы составляете этот перечень, обязательно наблюдайте за своими чувствами.
Что происходит в вас с появлением очередного пункта списка и по мере роста этого списка? Вы испытываете удивление? Недоумение? Сомнения? Вы не верите, что все это на самом деле у вас есть? Что вы все это действительно умеете? А может быть, вы чувствуете стыд из-за того, что у вас столько навыков? Или даже страх из-за того, что кто-то об этом узнает и захочет у вас отнять? Ну или начнет гнобить вас из-за вашего богатства — хотя бы из чувства зависти к вам?
Испытывать такую гамму чувств — и нормально, и даже хорошо. Очень важно не забивать по привычке эти чувства, а прожить каждое из них до конца. Исчерпать их, чтобы не осталось ничего непрожитого и незаконченного, что продолжит мучить вас и мешать вам жить.
Во время составления списка прислушивайтесь и к своим телесным ощущениям. Скорее всего, вы будете чувствовать напряжение то в одной, то в другой части тела. Не закрывайте на это глаза, а постарайтесь как можно полнее расслабить зажатое место. Часто для этого достаточно сделать себе небольшой массаж или начать дышать медленно и глубоко. 
Фото: Depositphotos
3. Итак, список составлен. Посмотрите на этот длинный перечень своих умений и навыков и ощутите на телесном уровне, насколько, оказывается, вы богаты, сколько возможностей есть в вашем распоряжении. Погрузитесь в это ощущение богатства, купайтесь в нем и наслаждайтесь им.
4. А теперь поработайте немножечко со своим восприятием. Потренируйтесь смотреть на свою жизнь и на все, что происходит в мире, не с привычной жизненной позиции недостаточности и нехватки ресурсов, а с точки зрения избытка, в проживание которого вы погружались в предыдущем пункте. Почувствуйте, как мир перестает быть враждебным, а вы сами перестаете быть испуганным ребенком, не способным ни на что.
Это упражнение на смену восприятия желательно практиковать каждый день, чтобы новый взгляд на жизнь, взгляд с позиции избытка, как следует в вас закрепился.
5. Включите свое воображение и пофантазируйте — с чем ассоциируются у вас ваши богатые возможности и ощущение избытка? В виде какого одного образа можно их представить?
6. Получилось? Вы уже видите этот образ перед глазами?
Тогда возьмите его обеими руками и бережно и заботливо, как вы только на это способны, поместите его в свое сердце. Проследите за тем, чтобы вашему образу было там максимально удобно и комфортно. И чтобы он захотел остаться в вашем сердце навсегда.
7. Не забывайте о своем образе и не оставляйте его в одиночестве надолго. Как минимум несколько раз в день вспоминайте о нем и заново проживайте все приятные ощущения, связанные с ним. В том числе ощущение избытка, достаточности и, как следствие этого, ощущение безопасности. Это позволит вашему образу основательно укорениться в вас, а вам — принять и присвоить себе все те навыки и умения, которыми вы обладаете, и не стесняться ими пользоваться.
Эта техника — на присвоение своих навыков — проективная (то есть все действия, за исключением составления списка, вы будете производить в своем воображении). Но она очень и очень сильная и действенная. Поэтому чем глубже вы погрузитесь в процесс, тем ярче и ощутимее будет результат.
Итак, позаботьтесь о том, чтобы все ваши навыки стали по-настоящему вашими. Тогда и жизнь ваша изменится к лучшему — повысится ее качество. Не верите? Проверьте!
Что значит обесценивать труд
Недавно меня познакомили с результатами опроса школьников одной из московских школ. Среди многих вопросов был и такой: «Что является главным для достижения успеха в жизни?». Ответы говорят о многом. На первые места школьники выбрали и поставили «деньги» и «знакомства». «Труд» оказался на последнем месте.
Прежде всего, гигантскую дезориентацию подростков и молодёжи в отношении труда.
И дело не только в том, что в их сознании после двадцати лет «перестроек» и «реформ» теперь предельно разведены труд и — успех, заработок, карьера, но, более того, успех поставлен в прямую связь с нетрудом и антитрудом: удачей, везением, «талантом», связями («блатом»), собственным унижением — вплоть до прямого мошенничества или легальной кражи (захваты предприятий, искусственные банкротства и т.п.). Эта нравственная катастрофа уничижения труда («работа дураков любит», «работа не волк, в лес не убежит»…) является одним из следствий утери в нашей стране и в мире в целом смысла и природы современного труда.
Труд перестал быть ключевой категорией общественной жизни.
Об этом в явном виде свидетельствует и то, что положение о значении труда в нынешней конституции страны исключено. Статья 37 Конституции Российской Федерации провозглашает, что «Труд свободен» (абсолютно не понимаю, что это означает), что «принудительный труд запрещен» и что «каждый имеет право на труд» и даже на «трудовые споры».
Сравним это с конституционными положениями советского периода.
Конституция РСФСР 1918 года чётко устанавливала: «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика признает труд обязанностью всех граждан Республики и провозглашает лозунг: «Не трудящийся да не ест!». Ещё яснее это было прописано в Конституции СССР 1936 года, статья 12 которой гласила: «Труд в СССР является обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: «кто не работает, тот не ест». В СССР осуществляется принцип социализма: «от каждого по его способности, каждому — по его труду».
Конституция СССР 1977 года определяла (статья 14), что «источником роста общественного богатства, благосостояния народа и каждого советского человека является свободный от эксплуатации труд советских людей. В соответствии с принципом социализма «от каждого — по способностям, каждому — по труду» государство осуществляет контроль за мерой труда и потребления. Оно определяет размер налога на доходы, подлежащие налогообложению. Общественно полезный труд и его результаты определяют положение человека в обществе. Государство, сочетая материальные и моральные стимулы, поощряя новаторство, творческое отношение к работе, способствует превращению труда в первую жизненную потребность каждого советского человека».
Таким образом, труд не является сегодня значимым для «подрастающего поколения» не случайно, поскольку он не является значимым, как определяет нынешний основной закон, для всей страны. Последствия этого очевидны.
Мировая проблема труда
Помню, как в середине 1990–х меня поразили заботы и печали бургомистра небольшого немецкого городка Кузе. Красивый и ухоженный городок этот известен не только тем, что в нём шестьсот лет назад родился и потом служил епископом выдающийся католический мыслитель и общественный деятель Николай Кузанский, но и тем, что расположен он в районе самого северного в мире виноградарства.
Так вот, во время встречи в городской ратуше бургомистр буквально со слезами на глазах рассказывал, что виноградарство на грани развала, поскольку молодёжь отказывается идти работать «в эту сферу».
Бургомистр пояснил, что выпускники школ куда угодно готовы идти, чем угодно заниматься — идеально: юрист, офисный клерк, на худой конец, совсем не работать и жить на пособия, — только бы не идти «на село», не идти работать «на землю», только бы не заниматься малопрестижным для них сельскохозяйственным трудом.
При этом необходимо понимать, что виноградники в Германии больше похожи на хорошо ухоженные комнатные цветы, все основные дороги к виноградникам и внутри виноградников являются идеально асфальтированными и качеству передвижения по ним можно только позавидовать. Также важно, что сельскохозяйственный труд в Германии всячески поддерживается как технически — превосходные машины, отличное снабжение и агрофирм, и отдельных крестьянских хозяйств — так и экономически: как любят напоминать в Германии, только крестьяне в этой стране владеют «Мерседесами», поскольку другие сословия не могут себе позволить покупать такие дорогие авто.
Для меня та ситуация оказалась абсолютно неожиданной. Я был уверен, что наши советско–российские беды с трудовой мотивацией молодёжи были обусловлены исключительно местными причинами: общим развалом позднесоветского строя, безобразными, как правило, условиями труда в совхозах и на заводах и нередко слабой его организацией, экономической незаинтересованностью и, наконец, бездарностью советского агитпропа (разнообразные попытки советской пропаганды 1970–80–х годов организовывать кампании по призыву старшеклассников «всем классом — в совхоз!» нельзя признать удачными или эффективными).
Оказалось же, что совсем в другой стране — благополучной Западной Германии — точно такие же трудности. И их никак нельзя свести к простому объяснению, например, что элитные виноградники это, мол, «отстой» и нечего молодёжь туда загонять. Не помогает тут и указание на конец индустриальной эпохи и переход к постиндустриальному труду, к «информационному обществу», или «обществу знаний», в котором основное место занимают офисные работы и применение информационных технологий.
В массе своей происходит не принципиальное усложнение и развитие труда, а фактический отказ от труда вообще и постановка в центр даже «трудовых процессов» развлечения и попыток получать вознаграждение без труда и даже за счёт отказа от труда. Выражается это в знакомых всем вещах: резко растёт количество и уровень доходов представителей так называемых «творческих» профессий, в то время как стоимость труда тех же педагогов (поскольку их профессия, вероятно, не является «творческой») неуклонно снижается по сравнению с экономической значимостью труда попсы. Все начинают играть на бирже, пытаться срывать куш разом, стремиться к разовым выигрышным решениям любой ценой, когда «после нас хоть потоп».
Трудом начинают считать всё подряд. Если раньше труд рассматривался как систематическая деятельность, творящая в конечном счёте безусловное общественное благо, то теперь трудом начинают называть что угодно.
Так, трудом называется функционирование, к примеру, молодых людей в Москве в системе транснациональных корпораций, занимающихся импортом в нашу страну продуктов питания (например, мяса), которые тем самым определяют продовольственную зависимость России. Точно таким же трудом называется у нас и производство отечественных продуктов питания фермером или агрофирмой. Разницы между ними для правительства, населения, налоговых органов никакой не существует. Более того, есть разница, и немалая, в доходах, рисках и условиях жизни — понятно, что не в пользу сельского жителя.
А вот воспитание детей в крепкой дружной семье, наоборот, трудом не считается, поскольку традиционно не имеет экономического выражения и вообще расценивается в качестве частного дела частных граждан. И это в ситуации демографической катастрофы в стране, когда самым дефицитным ресурсом становится труд, трудоспособное население.
Хорошо известно, что с 2007 года у нас начинается убыль способного к труду населения, на официальном языке — так называемых трудоспособных контингентов. Рождаемость начала падать 20 лет назад, и теперь, когда те дети доросли до взрослых, будет наблюдаться спад в количестве трудоспособного населения.
Выходить на пенсию будут люди, которые родились тогда, когда рождаемость была высокой. Вступать же в трудоспособный возраст будет малочисленная молодежь. До 2009 года сокращение будет малозаметным — на 100 тысяч в год. Но затем начинается обвал, сокращение по миллиону в год. Очень тяжелым будет пятилетие с 2015 по 2020 год, когда сокращение будет составлять 1,5 миллиона человек в год.
Возвращаясь к примеру с немецкими самыми северными в мире виноградниками, мы видим то же самое. Работа юристами в конторах с абсолютно неясными задачами и полезностью признаётся за труд, который престижен и требует высокой оплаты. Даже нахождение в состоянии безработного фактически признаётся за своего рода труд (через пособия), и всё это помещается в одну плоскость с уникальным виноградарством, которое задаёт абсолютное своеобразие региону, где находится городок Куза.
Главная роль в нивелировании абсолютно разных деятельностей и уравнивании трудов принадлежит системам пропаганды (телевидение, разность в зарплатах и условиях труда), которые принуждают молодёжь принимать антитрудовое мировоззрение. При этом самые передовые — авангардные для человечества — системы деятельности, реализующие высшие достижения науки или ключевые задачи общественного воспроизводства и развития, наоборот, на сегодняшний день являются фактически неизвестными для подростков и молодёжи, не становятся предметом активного продвижения через телевидение и СМИ, не делаются зоной соревновательного вовлечения лучшей молодёжи.
Что всё это значит?
Что труд сегодня стал мировой проблемой, которую и необходимо ставить и решать, если мы действительно собираемся разбираться с трудом и трудовым воспитанием и т.п.
На дурачка, как говорится, дальше вводить в труд не получится. Бессмысленными стали любые мероприятия, построенные на идее, что любой труд — это благо. Но столь же бессмысленными и просто вредными являются решения о том, чтобы уходить от вопроса о труде и нетруде и сводить всё к игре рыночных сил, которые, мол, расставят всё по своим местам и сориентируют молодёжь.
Общество и школа, вооружённые понятием труда, могут совершать буквально чудесные вещи. Рассмотрим это на следующем примере.
Восемьдесят лет назад в СССР было совершено открытие, которое является не только педагогическим, но и политическим.
Впервые в мире в организованном и воспроизводимом виде были показаны образовательные возможности образцового и полномасштабного, т.е. наиболее высокого по развитию, передового и предельно полезного востребуемого труда. Оказалось, что именно такой труд определяет общественную систему, поэтому вокруг него реалистично создание образовательных самодостаточных детско–взрослых сообществ — своего рода образовательно–воспитательных «реакторов» необыкновенно высокой мощности. Такие сообщества были названы «школами–хозяйствами».
Открытие было совершено Антоном Семёновичем Макаренко, который в 1926–1928 гг. возглавлял трудовую колонию имени М. Горького (под Полтавой, с 1926 г. в Куряже близ Харькова) а в 1927–1935 гг. — детскую коммуну имени Ф.Э. Дзержинского (пригород Харькова).
Коммунары, большая часть которых ещё вчера была беспризорниками или даже осуждёнными преступниками, по самым на то время передовым технологиям из Австрии и Германии производили электрооборудование и фототехнику, получали собственным трудом огромный доход, фактически существуя как полноценное эффективное предприятие.
Тем самым реализовывался главный принцип А.С. Макаренко: «Только организация школы как хозяйства сделает ее воспитывающей». Или, как формулировал другой замечательный педагог того времени Игнатий Вячеславович Ионин (1893–1939), директор школы–колонии «Красные Зори»: «Не должно быть ни в деревне, ни в городе школы, которая бы не стремилась стать образцовым хозяйством, — городским или сельским» (важно отметить здесь прилагательное–характеристику хозяйства — «образцовое»).
Для помощи приглашались взрослые управленцы, мастера и рабочие. Но все основные управленческие решения и общая организация труда — от сбыта до конструирования и текущего управления — была за колонистами.
Вот как сам Антон Семёнович описывает, с чего начинался собственный опыт создания детско–взрослого производительного сообщества: «В первые годы коммуна жила на отчисления, которые производили чекисты Украины из своего жалования в размере полпроцента. Это давало в месяц около 2000 рублей. А мне нужно было до 4000–5000 рублей в месяц, только чтобы покрыть наши текущие расходы, считая школу. Остальные 2000–3000 рублей мне достать было негде, так как и работать было негде. Были по недоразумению те мастерские, на которые ещё от Адама и Евы Наркомпрос возлагал свои надежды, — это сапожная, швейная и столярная. Эти мастерские, — сапожная, швейная и столярная, — как вы знаете, считались альфой и омегой педагогического трудового процесса, причём сапожная мастерская состояла в том, что в ней было несколько пар колодок, несколько табуреток, были шилья, молотки и не было ни одного станка, не было кожи, и предполагалось, что мы будем выращивать ручных сапожников, то есть тот тип мастерового, который нам сейчас абсолютно не нужен… Такое же было оборудование и в столярной мастерской, где было несколько фуганков, рубанков, и считалось, что мы будем выпускать хороших столяров, делая всё вручную. Швейная мастерская тоже была построена по дореволюционным нормам, и предполагалось, что мы будем воспитывать хороших домашних хозяек, которые смогут в случае чего подрубить пелёнки, положить заплату и сшить себе кофту.
Все эти мастерские вызывали у меня отвращение ещё в колонии имени Горького, а здесь я совсем не понимал, для чего они устроены. Поэтому я со своим советом командиров закрыл их через неделю, кое–что оставив для наших собственных нужд ».
А дальше было принято принципиальное решение строить хозяйственную систему. Для этого нашли уникального специалиста и в течение всего двух лет привлекли средства и закупили два самых современных на то время завода. Один по австрийской лицензии стал выпускать первые в СССР электрические дрели, а второй — по германской лицензии — узкоплёночные фотоаппараты «ФЭД». Оба вида продукции в то время были дефицитом, и уже через два года была достигнута полная самоокупаемость коммуны, в доход госбюджета пошли миллионы рублей в год.
Показательным является момент, в котором было принято решение о производстве фотоаппаратов
Когда у Антона Семеновича появилась идея создать завод, он решил посоветоваться с ребятами. «Давайте будем делать пулеметы», — предложил один мальчик. «Хорошая идея, — ответил Макаренко и продолжил: — Но ведь у нас столько девочек. Они не смогут носить тяжелые детали». Когда все замолчали, из толпы вдруг возник фотограф и начал снимать. «А что если мы будем делать фотоаппараты?» — предложил другой мальчик — и попал в точку. Макаренко уже вел переговоры с немецкой фирмой, у которой они впоследствии выкупили права на производство фотоаппаратов «ФЭД» и «ФЭД–1».
Ещё один пример требований и работы Макаренко в описаниях Н.Э. Фере.
«. Сельское хозяйство должно быть построено на научных основах и вестись образцово. Поэтому, сказал Антон Семёнович, он и решил пригласить в качестве своего помощника специалиста–агронома. Он ставил задачу — во что бы то ни стало успешно закончить предстоящий весенний сев и уже в этом году полностью обеспечить потребность колонии в овощах, а в будущем году — в жирах и в молоке. Он подчеркнул, что не может быть и речи о привлечении для сельскохозяйственных работ какой бы то ни было наемной рабочей силы, кроме небольшого числа руководителей–специалистов. Пусть ребята на первых порах будут выполнять ту или иную работу и хуже, чем опытные рабочие, но они должны почувствовать полную ответственность за свое хозяйство и не быть нахлебниками государства. Может быть, и не все колонисты сразу захотят работать как следует, нужно суметь правильно подойти к ним, сделать работу интересной, развить в них чувство гордости за хозяйственные успехи колонии. Поэтому, сказал Антон Семёнович, он хотел бы, чтобы его помощник по сельскому хозяйству был не только сведущим агрономом, но в такой же степени и чутким педагогом–воспитателем. Антон Семёнович не скрывал трудностей работы, не скрыл он и своих сомнений в моих силах — я был еще молод, только три года назад, в 1921 году, окончил вуз, а педагогической деятельностью не занимался вовсе. Однако весна была не за горами, и он [Макаренко] сказал, что если я согласен работать, то необходимо не позднее середины апреля приступить к делу в Ковалёвке. Я раздумывал — как ни молод я был, у меня хватило жизненной опытности, чтобы отчетливо представить себе, какой нелегкий путь ожидает меня. А неприветливый прием Антона Семёновича вызвал еще опасение, что мне не удастся с ним сработаться. Мелькнула мысль отказаться от дальнейших переговоров, но молодость взяла свое: она подсказала мне, что пренебречь интересной работой под руководством талантливого человека только потому, что эта работа трудна, — признак непростительной слабости. В назначенный день, 14 апреля 1924 года, к моей квартире подкатила двуколка.
…Развитие животноводства Антон Семёнович поддерживал не только по соображениям замены всем столь надоевшего в предыдущие годы пшенного «кандёра» на борщ со свининой, а пустого чая — на молоко. В развитии животноводства он видел возможность всестороннего ознакомления колонистов с сельскохозяйственным производством. Животноводство позволяло рационально использовать отходы кухни и столовой. Наибольшее внимание было уделено развитию свиноводства, которое давало возможность в самый короткий срок получить и мясо, и жиры.
Коровник и конюшня находились рядом. Уход за животными осуществлял один и тот же отряд колонистов под командой Антона Братченко. Его симпатии, как заядлого лошадника, были на стороне конюшни, но и обслуживание коровника производилось вполне удовлетворительно. Правда, между ним и колонисткой Варей, страстной поклонницей «коровьего царства», возникали не раз бурные сцены и даже. драки, кончавшиеся вызовом к Антону Семёновичу и разбором на общем собрании вопроса, кто первый коснулся своей рукой противника. По установившейся традиции этот момент считался очень важным для выявления зачинщика «военных действий». Причина ссор в основном была одна: по уверениям Вари, Антон за счет коров подкармливал лошадей отрубями, мукой и другими концентрированными кормами, в которых у нас ощущался недостаток. Этим она объясняла и случаи снижения удоев молока. Ссоры, однако, не мешали нашим «животноводам» объединяться, когда этого требовали интересы животноводства… Поливая теплой водой и энергично растирая визжащую свинку щетками, ребята деликатно упрашивали ее «вести себя тихо». Но не всякая свинья понимала… В новом помещении ребята начали терпеливо приучать к чистоте всё наше поголовье… Порядок в свинарнике, хорошая упитанность свиней и своевременно принятые предупредительные меры спасли наше стадо от чумы, уничтожившей почти полностью поголовье свиней в округе на несколько десятков километров. У нас ни одна свинья не заболела чумой… [С весны 1927] механизация сельского хозяйства прочно вошла в жизнь колонии и помогла разрешить немало стоящих перед нами проблем. За очень короткий срок в колонии имени М. Горького выработалась стройная, проверенная практикой система сельскохозяйственного трудового обучения колонистов ».
Выдвигая и практически реализуя программное положение, что «только организация школы как хозяйства сделает ее воспитывающей», А.С. Макаренко выступал против подчинения интересов образования и воспитания непосредственным производственным интересам.
Логика была в том, что высокоэффективное передовое и сложноорганизованное производство задаёт такие требования к подросткам, что возникает возможность эффективного образования и воспитания. Хозяйство должно быть образцовым, совершенным — именно это делает труд в таком хозяйстве не только высокопроизводительным и рентабельным, но и образцовым, а отсюда и воспитывающим.
Рассказывают, что в последний год работы Антона Семёновича в коммуне им. Ф.Э. Дзержинского руководство НКВД (в чьей системе находилась коммуна) стало предлагать, чтобы «не мучать детей» и увеличить производительность завода, убрать с производства ребят и поставить на их место взрослых профессионалов. Макаренко ответил: «Мы здесь не фотоаппараты делаем, а людей».
Разумеется, воспитывал при этом не только подобный образцовый труд, но и учеба, быт, которые, опять же, организовывались именно как образцовые.
Поэтому центральным в методе Макаренко было создание такого сообщества, образовательность которого была центрирована на труд, производилась через труд и через данный образцовый труд получала свою полноту и истинность.
Детско–взрослый коллектив сам определял нормы и стиль жизни в своём сообществе, практически формировал единый динамичный социально–культурный организм. В определённой мере такое детско–взрослое хозяйствующее и самоуправляющее сообщество напоминало античный полис, т.е. город–государство, и выступало оригинальной формой жизни неотрадиционного типа, соединявшей в себе новые для того времени индустриальные механизмы и отработанные веками принципы самодостаточных образцовых сообществ.
Ставящий амбициозные задачи и динамично развивающийся вокруг образцового труда коллектив–сообщество — вот открытие Макаренко. Именно об этом, ещё как проектном видении, писал А.С. Макаренко Максиму Горькому 16 июня 1926 года: «Потонуть в здоровом человеческом коллективе, дисциплинированном, культурном и идущем вперед, а в то время и русском, с размахом и страстью. Задача как раз по моим силам. Я теперь убедился, что такой коллектив в России создать можно, во всяком случае из детей».
Ещё раньше Макаренко сформулировал свой метод в Заявлении в Центральный Институт организаторов народного просвещения в августе 1922 года: «Русская трудовая школа должна совершенно перестроиться, так как в настоящее время она по идее буржуазна. Основанием русской школы должна сделаться не труд–работа, а труд–забота. Только организация школы как хозяйства сделает ее социалистической».
Не случайно Антон Семёнович имел все основания утверждать: «Я достиг положения, что мог брать группы по 50 человек прямо с вокзала. Я брал, скажем, сегодня вечером, а завтра я не беспокоился, и никто не беспокоился, как ведут себя вновь принятые дети в коммуне». И за восемь лет работы в колонии им. Горького (не говоря уже про ситуацию в коммуне им. Дзержинского) педагог ни одного (!) из привезенных ему под охраной преступников не возвратил в тюрьму.
Открытие Макаренко состоит в том, что он, поняв, что такое труд, что подлинный труд собственно и производит людей и качество их жизни, то есть конкретно–историческое достоинство и состоятельность, поставил труд в основу образования.