Что значит информационная война

Американские специалисты по компьютерным технологиям неоднократно отмечали, что на сайт президента Грузии шла продолжительная кибератака со стороны России в виде увеличения ложного трафика в соотношении 5000:1, что приводило к значительному замедлению и остановке работы сервера. Также была проведена атака на сайт парламента Грузии, где были размещены изображения Саакашвили, напоминавшие Адольфа Гитлера. [25] [26]

Источник

Информационная война – эффективность без оружия

Нужно отметить, что любая информация основана на событиях окружающего мира. Для того чтобы превратиться в информацию, эти события должны быть каким-то образом восприняты и проанализированы.

Теоретики и практики пропаганды не только взяли на вооружение идеи Липмана о воздействии иллюзорных стереотипов на человека, но и дополнили их необходимостью подобного воздействия. Поэтому большинство из них твердо уверены в том, что пропаганда должна быть обращена не к человеческому разуму, а к эмоциям.

Одним из последователей Липмана стал французский ученый, который занимался проблемами исследования пропаганды. Он считал, что в некоторой степени все предрассудки и стереотипы человека являются продуктами пропаганды. При этом, чем больше аудитория, тем больше потребность в упрощении пропаганды. В своей книге под названием «Пропаганда» ученый дает рекомендации относительно того, как более эффективно проводить пропаганду. Он отмечает, что в первую очередь нужно неплохо знать аудиторию и тот набор стереотипов, который в ней существует. Стереотипы являются основой мифов, на которых основана любая идеология. Пресса в любом обществе, используя стеретипизацию, внедряет в человеческое сознание определенные иллюзии, которые и помогают поддерживать существующий строй, воспитывать верность существующему порядку.

Не отказывался от использования пропаганды и Гитлер, который в книге «Моя борьба» определил пять принципов ведения пропагандистской кампании: апеллировать к человеческим чувствам, при этом избегая абстрактных понятий; использовать стереотипы и постоянно повторять одни и те же идеи; использовать постоянную критику врагов; применять только одну сторону аргументации; выделить одного врага и постоянно «поливать его грязью.

Для того чтобы закрепить контроль над массами, используются определенные методы. К ним относится осуществление экономического контроля через создание финансовых кризисов искусственного происхождения. Для выхода из такого кризиса необходим кредит, который дается, как правило, после выполнения ряда обязательств (которые, к слову сказать, заведомо невыполнимы). Очень часто используется и сокрытие реальной информации, монополия на подобный метод принадлежит государству. Если же возникает ситуация, когда реальную информацию полностью спрятать не удается, прибегают к использованию информационного мусора, то есть важную правдивую информацию погружают в большой объем пустой информации. Пример тому – огромное количество бессмысленных программ и шоу на телевидении. Еще один пример – ежегодное обращение главы государства к народу в Новогоднюю ночь.

Часто используется и такой метод, как смещение понятий, когда общепризнанный термин используют не по назначению, в результате чего смысл его в общественном понимании меняется. Кроме того, применяется и использование ничего не значащих понятий, которые находятся на слуху, но объяснить которые никто не может.

В то же время все прекрасно понимают, что за позитивную информацию кому-то нужно платить, а негативная сама себя продает. Поэтому зачастую негативная информация получает приоритет по сравнению с положительной. Поэтому и в прессе можно увидеть огромное количество скандальных репортажей.

Нередко используют и ссылки на несуществующие данные. Яркий тому пример – рейтинги. Еще один пример – полки бестселлеров в книжных магазинах. Создается впечатление, что если бы некоторые из представленных там изданий, были помещены на любую другую полку, их просто бы не купили, потому как читать их невозможно. Но, опять таки, человек – существо общественное, ему свойственна неуверенность в своих вкусах и интересах.

Используются и информационные табу, то есть определенная информация, о которой все знают, но которая запрещена к обсуждению. Кроме того, нередко можно услышать и прямую неприкрытую ложь, которая почему-то определяется как ложь во спасение. Например, чтобы не волновать народ данными о большом количестве заложников или пострадавших от какого-либо бедствия, называется крайне заниженная цифра.

Информационные войны могут применять в таких областях, как промышленный шпионаж, инфраструктуры жизнеобеспечения государств, взлом и дальнейшее использование личных данных людей, дезинформация, электронное вмешательство в командование и управление военными системами и объектами, выведение из строя военных коммуникаций.

Через несколько лет, в 1996 году, военным ведомством США была введена «Доктрина борьбы с системами управления и контроля». В ней излагались основные методы борьбы с государственными системами управления и контроля, в частности, применение информационной войны в ходе военных действий. В данном документе были определены структура, планирование, обучение и управление операцией. Таким образом, впервые была определена доктрина информационной войны. В 1996 году Робертом Банкером, экспертом из Пентагона, был представлен доклад, посвященый новой военной доктрине США. В документе говорилось о том, что весь театр боевых действий делится на две составляющих – обычное пространство и киберпространство, которое имеет большее значение. Таким образом, была введена новая сфера ведения военных действий – информационная.

Немного позже, в 1998 году, американцами было дано определение информационной войны. Оно обозначалось как комплексное воздействие на систему военно-политического правления противника, на руководство, которое в условиях мирного времени способствовало бы принятию благоприятных для инициатора решений, а в военное время – являлось бы причиной полного паралича управленческой инфраструктуры противника. Информационная война включает в себя комплекс мероприятий, направленных на достижение информационного превосходства в процессе обеспечения реализации национальной военной стратегии. Проще говоря, это возможность собирать, распределять и обрабатывать информацию, не давая противнику делать то же самое. Информационное превосходство дает возможность поддерживать недопустимый для противника темп проведения операции, и таким образом обеспечивает доминирование, непредсказуемость и опережение противника.

Необходимо отметить, что если изначально Америка среди потенциальных своих киберпротивников называла Китай и Россию, то на сегодняшний день более чем в 20 государствах мира проводятся и осуществляются информационные операции, которые направлены против американцев. Более того, некоторые государства, которые находятся в оппозиции к США, включили информационную войну в свои военные доктрины.

Среди государств, которые подтвердили подготовку к информационным войнам, американские эксперты выделяют, помимо Китая и России, Кубу и Индию. Ливия, Северная Корея, Ирак, Иран и Сирия имеют большой потенциал в данном направлении, а Япония, Франция и Германия уже ведут себя весьма активно в этом направлении.

Имеет смысл немного более подробно остановиться на подходах, которые используют различные государства в области ведения информационной войны.

Что касается Китая, то понятие «информационная война» уже довольно давно введен в лексикон военных данного государства. В настоящее время страна движется к созданию единой доктрины информационной войны. Можно также утверждать, что на данный момент Китай – это государство, в котором происходит настоящая революция в киберпространстве. К слову сказать, в основе концепции информационной войны в Китае лежат представления о ведении войны вообще, которые, в свою очередь, основаны на принципах «народной войны». Кроме того, принимаются во внимание и местные представления о том, как нужно воевать на оперативном, стратегическом и тактическом уровнях. Китайское определение информационной войны звучит, как переход от механизированной войны к войне интеллекта. В стране развивается концепция Сетевых сил, суть которой сводится к формированию воинских подразделений численностью до уровня батальона, в состав которых входили бы высококвалифицированные специалисты в области компьютерной техники. Более того, в Китае уже проведено несколько масштабных военных учений, направленных на отработку концепции информационной войны.

В Соединенных Штатах Америки основное развитие концепции началось с создания президентской комиссии по защите инфраструктуры в 1996 году. Этот орган выявил определенные уязвимые места в национальной безопасности страны в сфере информации. В результате появился Национальный план защиты информационных систем, который был подписан в 2000 году, и на реализацию которого потребовалось более двух миллиардов долларов.

Американцы существенно продвинулись в сфере совершенствования методов и приемов работы с доказательствами компьютерных преступлений. В частности, в 1999 году была создана судебная компьютерная лаборатория военного ведомства, которая предназначена для обработки компьютерных доказательств по преступлениям, а также в ходе проведения разведывательных и контрразведывательных мероприятий. Лаборатория также оказывает поддержку ФБР. Специалисты лаборатории принимали участие в таких операциях, как «Солнечный восход», «Лабиринт лунного света», «Цифровой демон».

Для того чтобы увеличить возможности защиты информационных систем в США была создана оперативная объединенная группа по защите компьютерных сетей Минобороны. Также проводились работы, связанные с созданием системы сигнализации для обнаружения уязвимости информационной сети. Кроме того, был создан банк данных, который направлен на немедленное распределение информации о потенциальной угрозе каждому администратору системы с кратким описанием ответных действий, направленных на локализацию уязвимости.

Вместе с тем, если проанализировать информацию, которая доступна в Интернете, можно придти к выводу, что уровень информационной безопасности незначительно увеличился. Как отмечают сами представители американской администрации, национальная система информационной безопасности оказалась слишком неповоротливой и тяжеловесной. Очень часто процесс передачи информации тормозился из-за бюрократических проволочек. Поэтому при возникновении новых компьютерных вирусов лечение было найдено несвоевременно.

Кроме того, ощущается нехватка высокопрофессионального персонала в сфере обслуживания системы информационной безопасности, о чем свидетельствует попытка привлечь студентов в ведомства в обмен на оплату их обучения.

Нечто подобное наблюдается и в Германии. Понятие информационной войны включает в себя понятия наступательной и оборонительной информационной войны с целью достижения своих целей. В то же время, немецкое определение более систематизировано, в частности, при определении угрозы, государства рассматриваются отдельно от политических партий, средств массовой информации, хакеров и других преступных сообществ, в также отдельных индивидуумов.

В то же время, между двумя этими определениями – немецким и американским – существуют определенные различия. Так, к примеру, Германия включает в качестве элемента информационной войны контроль над средствами массовой информации. Кроме того, вводится также понятие экономической информационной войны, что объясняется пониманием потенциала возможных экономических потерь, а также тем, что на практике пришлось испытать эти потери от Франции в области промышленного шпионажа.

В Великобритании представления об информационной войне практически идентичны американским. Но при этом британцы используют и юридические законы, которые в определенной степени могут быть применены к киберпространству. Один из таких законов был принят в 2000 году. Он предполагает, что преступление в информационной сфере приравнивается к обычному уголовному преступлению. Таким образом, правительство имеет полное право на перехват и чтение чужой электронной почты, расшифровки личных данных.

В самом же НАТО существует секретное определение информационной войны, которое закрыто для печати. Поэтому на конференции по проблемам информационной войны, которая проводилась в 2000 году, все участники пользовались терминами, разработанными в их государствах. Однако есть определенные предпосылки предполагать, что натовское определение напоминает американское.

Во Франции концепция информационной войны рассматривается в единстве двух элементов: экономического и военного. В военной концепции предполагается ограниченное использование информационных операций, в частности, в миротворческих операциях. В то же время общественная концепция рассматривает более широкое применение информационных технологий. В частности, французы не оглядываются на НАТО, Америку или ООН, выходя из убеждения, что союзник может быть в то же время и противником. В стране активно функционируют структуры по контролю в киберпространстве.

Источник

Ольга Зиновьева, сопредседатель Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня», Олег Юрьев, член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»

Ни в одном российском официальном документе вы не найдёте чёткого определения понятия «национальная безопасность». Ни в «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» (утверждена Указом Президента РФ от 13 мая 2009 года». Ни в «Доктрине информационной безопасности Российской Федерации» (утверждена Указом Президента РФ от 9 сентября 2000 года). Доктрина явно нуждается в обновлении, однако призванная прийти ей на смену «Концепция информационной безопасности Российской Федерации» пока существует лишь в виде проекта.

Вопреки мнению тех, кто желаемое выдаёт за действительное, наша страна не оказалась застигнутой врасплох информационной войной, вспыхнувшей в связи с ситуацией на Украине и вокруг Украины. В нашей-то стране мы битву за умы выиграли, о чём свидетельствуют как многочисленные социологические опросы, так и видимая невооружённым глазом консолидация российского общества.

Правда, за пределами России ситуация обстоит хуже. И дело не только в отсутствии в нашей стране материальной базы, необходимой для заметного информационно-пропагандистского присутствия на международной арене. К сожалению, даёт себя знать также недооценка немалой частью высокопоставленных политиков и чиновников роли этого направления деятельности государства, которое сегодня, если вдуматься, играет ключевую роль в обеспечении национальной безопасности страны.

Смыслы заменили кодами.

Мы, к сожалению, тоже вынуждены прибегнуть к арсеналу средств, применяемых в ходе информационных войн. Конечно, было бы лучше обойтись без этого, остаться в рамках открытого и равноправного диалога, обмена мнениями, сопоставления идей, взаимообогащения ценностей. Словом, оставаться на почве объективных фактов, логики, рационального убеждения.

Но реальная история человечества состоит не только из светлых страниц. Тот, кто утверждает, что она может строиться в полном соответствии с заповедями Декалога или моральным кодексом строителя коммунизма, — либо лицемер, либо очень наивен. Зачастую история не оставляет места для «хороших» ходов. Как гласит известное высказывание, на войне как на войне. А информационная война — это тоже война. Она вынуждает делать то, о чём потом приходится сожалеть, но что помогает в достижении таких целей, как сохранение суверенитета государства, целостность страны, её самостоятельность в выработке и осуществлении политики.

Сказанное не означает апологию известного принципа «цель оправдывает средства». Мы лишь констатируем, что реальная политика не обходится без издержек. Великий политик, выдающийся государственный деятель — не тот, кто их сумел полностью избежать, такого в жизни не бывает. Это тот, кто свёл неизбежные издержки к минимуму, соразмерному достигнутым целям, которые общество приняты, одобрены, поддержаны, одобрены.

В ряду таких целей всегда были и ещё долго будут такие ценности, как национальные интересы страны. Государство, общество обязано добиваться их реализации, умело используя все те средства, которые не запрещены законом и не подвергаются осуждению со стороны большинства общества. Ссылки на так называемые общечеловеческие ценности, общепринятые принципы и прочее могли бы приниматься во внимание, однако, противники России в информационной войне фактически сами обесценили их своей политикой двойных стандартов.

Жителям так называемых демократических стран в период «холодной войны» десятилетиями настойчиво внушали, что «промывка мозгов» населения в массовом масштабе имеет место только по ту сторону «железного занавеса». В это верило немало людей и на постсоветском пространстве. Считалось, что разрушение стен и занавесов, обеспечение информационной открытости гарантирует свободу конкуренции между источниками информации, давая людям возможность свободно выбирать то, что им нравится, что наиболее обоснованно и адекватно отображает происходящее в окружающем мире. На деле оказалось, как убедительно показал русский мыслитель Александр Зиновьев, что эффективная идеологическая «промывка мозгов» миллионов и десятков миллионов людей возможна везде, в любых условиях, в любых обществах, как в изолированных, так и в неизолированных, независимо от наличия или же отсутствия вокруг них стен, границ или занавесов.

Понадобилась двадцать постсоветских лет, понадобилась нынешняя информационная война, чтобы люди смогли убедиться: точка зрения, отличная от той, которая предписана правящим классом Запада, блокируется так же жёстко, как это делается в авторитарных режимах. Свобода слова в западных государствах — свобода избирательная и дозированная.

Исходя из этого, считаем, что принцип свободы распространения информации должен подвергнуться корректировке.

А именно: страна, против которой развязана информационная война, имеет право на гибкое применение этого принципа, включая правовые ограничения на его применение, если это диктуется обстановкой..

Поэтому не надо реагировать на обвинения в агрессивности, зомбировании, фальсификациях, ну и в любом случае — не оправдываться, так как Запад действует против нас теми же методами. Следует продолжать вести информационную войну так же активно, как и сейчас, пока не возникнет реальная перспектива снижения уровня конфронтации.

Отсюда второй вывод: эффективность использования средств массовой информации в информационной войне сейчас определяется не столько мерами правовой поддержки запретительного типа, сколько умением, профессионализмом в применении возможностей воздействия на умы людей, создаваемых современными информационными и коммуникационными технологиями.

Именно их разработка и применение должно стать главным направлением усилий государства в информационной войне.

В СССР, как известно, существовали особые структуры, занимавшиеся «спецпропагандой». В начале 1990-х годов многие из этих центров были закрыты. Можно услышать, будто они возобновили свою деятельность. Называется даже цифра: подготовкой специалистов в области информационной войны в России занимаются 74 центра.

Однако судя по нашим скромным успехам в этой сфере на международной арене, то ли таких центров на самом деле на порядок меньше, то ли качество обучения в них оставляет желать много лучшего. А очевидная потребность в таких центрах, использующих советский и мировой опыт, велика.

За рубежом запущен в ход тезис, согласно которому действия России на Украине и вокруг Украины есть не что иное, как прелюдия к новой «холодной войне», цель которой на этот раз — сокрушение западной, «атлантической» цивилизации. При всей вздорности этого тезиса он оказывает ощутимое воздействие на интеллектуальную часть западного общества. Нам стоит подумать над разворачиванием пропагандистской кампании, нацеленной на разрушение этого мифа. Россия была, есть и будет неотъемлемой составной частью Европы. Россия не раз спасала своих западных соседей от угроз, связанных с нашествием Орды, экспансией Османской империи, агрессией Наполеона. В победе над гитлеровским фашизмом и нацизмом вклад нашей страны был бесспорно решающим.

Сегодня человечество стоит на развилке. Либо движение в сторону «свободы без границ», снятие всех запретов, выработанных мировой цивилизацией, стирание границ между добром и злом. Благополучный исход подобного эксперимента более чем сомнителен. Либо сохранение и обогащение традиционных институтов, духовных и нравственных ценностей, лежащих в основе европейской, всей мировой цивилизации. Эти институты и ценности никак не сковывают развитие человечества, более того, выступают его основой, поддерживающей преемственность исторического процесса.

Жизнь показывает, что очень важным фактором в информационной войне выступают те «архетипы», наборы ценностей, которые дают человеку семья, школа, вуз. В советский период была выстроена система их формирования. Её нельзя считать идеальной. Однако вакуум, который сложился в этой сфере, ещё опаснее. Только в последние несколько лет заговорили о восстановлении воспитательной миссии общеобразовательной школы, о поиске национальной идеи, национальной идентичности. Разумеется, национальная идея не рождается по заказу.

Вместе с тем создание единой линейки учебников по истории, увеличение внимания к преподаванию отечественной литературы говорит о том, что можно реально идти вперёд, осуществляя то, к чему общество уже готово.

Именно идти, а не ждать, что в один прекрасный день получим всё и сразу. В области идей, культуры, духовной жизни так не бывает.

Нынешняя информационная война достигла невиданного ранее уровня интенсивности. Мы переживаем исторически одну из наиболее масштабных и наиболее интенсивных кампаний в истории информационных войн.

Степень и накал нынешней конфронтации России и Запада наверняка снизится, но обольщаться этим не стоит. Украина стала своего рода лакмусовой бумажкой, позволившей понять природу этого противостояния. Оно носит геополитический характер. Говоря так, мы имеем в виду не столько стремление Запада заполучить природные ресурсы, принадлежащие России (драматического дефицита на них сейчас нет), сколько принципиальную неприемлемость для Запада самого существования России как мировой державы.

Как проницательно, ещё в начале 1990-х годов, отметил выдающийся мыслитель А.А. Зиновьев, сокрушением Советского Союза Запад не удовлетворится. Его цель — вытеснение России, её ядра — русского народа на мировую периферию, как минимум, — подчинение России своему влиянию, поскольку она — главное препятствие в реализации глобального проекта по имени однополярный мир.

Мы должны исходить из этого в своей концепции и стратегии обеспечения национальной безопасности.

Источник

• ← Что говорят на похоронах у крымских татар
• салют тост что означает →