Что выставляют в галереях
28 бесплатных галерей современного искусства в Москве
Я учусь на искусствоведа в МГАХИ им. Сурикова и веду блог про искусство.
Особенно меня интересует совриск. Я стараюсь следить не только за музейными гигантами, но и за частными галереями.
Там можно найти актуальные и необычные произведения искусства, которые не встретишь в популярных музеях.
Там можно найти актуальные и необычные произведения искусства, которые не встретишь в популярных музеях.
Галерея Гари Татинцяна
Кратко: выставки-блокбастеры
Адрес: Серебряническая набережная, 19
Подробнее: на сайте и в «Инстаграме»
За эти годы здесь провели несколько выставок-блокбастеров. Например, привозили работы самого дорогого современного художника Дэмиена Херста — того, кто погрузил трупы акулы, зебры и коровы в формалин, еще создал череп из платины и бриллиантов. Выставляли работы экспрессиониста Фрэнсиса Бэкона, искажающего тела до состояния жвачки. Показывали мистификатора Вима Дельвуа, конструирующего бетономешалку из готических соборов.
Triumph Gallery
Галерея поддерживает молодое искусство в рамках проекта Launchpad, а ежесезонный проект «Метод» представляет двойные выставки художников, которые используют схожую технику и изобразительные приемы.
Часто в галерее показывают очень эффектные работы — провокационные неоновые надписи вроде «Пластмассовый мир победил» и необычные светозвуковые инсталляции, на фоне которых можно фотографироваться. Именно поэтому «Триумф» так полюбили блогеры из «Инстаграма» и «Тиктока».
Галерея «Роза Азора»
Кратко: старейшая галерея Москвы
Адрес: ул. Тверская, 3
Подробнее: на сайте и в «Инстаграме»
Эту галерею основали телевизионный продюсер Любовь Шакс, художница Елена Языкова-Кастийо и директор Пушкинского музея Марина Лошак. «Роза Азора» работает с 1991 года, и за 30 лет успела провести сотни выставок, сделать совместные проекты с государственными музеями, поучаствовать в международной ярмарке современного искусства Cosmoscow и Московской биеннале.
На постоянной основе галерея сотрудничает с Иваном Лунгиным, Евгением Ассом, Марией Арендт, Андреем Бартеньевым и еще двумя десятками художников. Многие работы после выставок продают через инстаграм.
Файн Арт
Кратко: авторитет арт-мира
Адрес: 4-й Сыромятнический переулок, 1 / 8
Подробнее: на сайте и в «Инстаграме»
Одна из старейших галерей Москвы работает с 1992 года — за это время здесь прошло около трехсот выставок. Галерея сохраняет творческое наследие художников старшего поколения и открывает молодые таланты. В списке постоянных авторов более ста имен, среди которых Эдуард Гороховский, Игорь Вулох и Игорь Шелковский.
Экспозиция меняется каждый месяц, часто проводят лекции и встречи с художниками. В галерее можно заказать принты с понравившимися работами и проконсультироваться по покупке подлинника для интерьера или инвестирования в искусство.
Галерея Ruarts
Кратко: галерея-космополит
Адрес: 1-й Зачатьевский переулок, 10
Подробнее: на сайте и в «Инстаграме»
Выставочное пространство площадью 800 м² появилось в 2004 году благодаря коллекционеру Марианне Сардаровой и ее фонду Ruarts, который занимается поддержкой художников — выдает им гранты, помогает организовать персональные выставки.
Помимо отечественного искусства галерея ориентирована на сотрудничество с зарубежными музеями из США, Великобритании, Италии, Франции, Кореи и Японии. Здесь уже проходили выставки фотохудожника Спенсера Туника, который фотографирует тысячи обнаженных людей в самых необычных местах, например возле Сиднейской оперы. А также выставка эпатажного голландского фотографа Эрвина Олафа, который сделал серию фотографий о погибших членах королевских семей — в том числе о принцессе Диане.
Omelchenko Gallery
Кратко: пространство проблемных тем
Адрес: Староконюшенный переулок, 32
Подробнее: на сайте и в «Инстаграме»
В галерее проходят выставки, которые поднимают важные социальные и философские вопросы: проблемы насилия, цифрового нарциссизма, творческой фрустрации, неизбежности смерти.
За шесть лет работы эта семейная галерея привлекла к себе внимание крупными благотворительными выставками и проектами-высказываниями. Здесь прошла серия выставок с провокационным названием «Гинекология», где были представлены работы женщин-художниц, спектакль «Монологи вагины» в рамках проекта против насилия в отношении девушек и выставка Полины Синяткиной «Вдохнуть и не дышать», организованная в поддержку больных туберкулезом.
Fragment Gallery
Кратко: территория свободного самовыражения
Адрес: 3-й Красносельский переулок, 19, стр. 7, второй этаж
Подробнее: на сайте и в «Инстаграме»
Свое мотто Fragment формулирует так: «галерея, ориентированная на продвижение художников независимо от их возраста, пола, национальности и расовой принадлежности».
Чаще всего здесь выставляются нестандартные проекты: например, художница Данини переделывала галерею под подъезд и развешивала там гобелены с изображением ностальгических интерфейсов Windows 95, художницы Елена Артеменко и Елена Ямлиханова выставляли сотни слепков разных частей тела, исследуя его отчуждение, Алексей Мартинс показывал инсталляции, символизирующие потоки нефти.
Галерея активно продвигается в различных каналах — у нее есть свой телеграм с самыми важными новостями современного искусства, а основатели пространства выпустили книгу «Современное искусство и как перестать его бояться».
Вот ветка, вот дохлая собака: Что покупают и выставляют государственные музеи под видом современного искусства
Приобретение Государственной Третьяковской галереей из средств «эндаумента» и торжественное экспонирование на фоне бессмертного полотна Александра Иванова «Явление Христа народу» псевдошедевра «Ветка» концептуалиста Андрея Монастырского озадачило и возмутило многих. Только не директора Третьяковки Зельфиру Трегулову и когорту «продвинутых» арт-экспертов, высокомерно третирующих «профанов», не разбирающихся в современном актуальном искусстве.
Презентация «Ветки» Монастырского (настоящая фамилия – Сумнин) состоялась накануне закрытия Третьяковки на карантинный режим работы онлайн. Обставлено было всё весьма торжественно – с приглашением прессы, «посвящённых» искусствоведов и «продвинутой» публики.
«Этот выбор неслучаен, этот выбор сознательный и он очень важен для нас», – заявила на церемонии Татьяна Мрдуляш – зам. гендиректора Государственной Третьяковской галереи, дочь экс-вице-премьера правительства РФ Ольги Голодец.
Дама с такой звучной русской фамилией и её начальница Зельфира Трегулова с пафосом пояснили, что это первая работа, которую музей купил на деньги, полученные от дохода эндаумента (целевой капитал некоммерческой организации, сформированный за счёт пожертвований и предназначенный для некоммерческого использования – Прим. Царьграда). Эндаумент-фонд Третьяковки в 100 млн рублей был пожертвован в прошлом году Владимиром Потаниным и разделён музеем на две части – под управление «Газпромбанка» и «ВТБ Капитала».
Зельфира Исмаиловна Трегулова – член Совета при Президенте РФ по культуре и искусству, командор ордена Pro Merito Melitensi (Мальтийский орден), долгие годы стажировавшаяся в Нью-Йорке в музее Гуггенхайма – давняя и идейная поклонница «актуального искусства». Фото: Александр Авилов/АГН «Москва»
«К сожалению, сейчас очень редко появляются работы, которые можно купить, чтобы восполнить те чудовищные лакуны, которые есть в нашей коллекции, – откровенничала Трегулова. – Поэтому для нас было крайне важно приобрести работу Андрея Монастырского «Ветка». Я безумно рада, что мы вписались с этой работой в тот процент, который получили от эндаумента для пополнения собрания современного искусства, и что убедили попечительский совет, что это именно то произведение из всех предложенных нами, которое нам больше всего хотелось бы получить сейчас», – сказала Трегулова.
Кто размотает скотч?
Все так серьёзно – куда там! Не зрев самого этого «произведения» 1996 года, как сказано, «посвящённого музыке Антона Веберна», можно представить, что речь идёт о какой-то изысканной, нежной пастели или акварели, тонкой гравюре или литографии, мощном полотне, отражающем эпоху и человека, тайны жизни и смерти. Приобрести эту смелую новаторскую вещь было делом чести галереи, следующей заветам Павла Михайловича Третьякова, как известно, имевшего особый нюх на шедевры.
Произнеся мысленно и с закрытыми глазами вслед за нынешними руководителями Третьяковки подобную оду, затем открываем глаза и видим. Что же мы видим?
К листу фанеры несколькими рулонами скотча примотана длиная ветка дерева. Её конец упирается в отдельную фанерку, на которой закреплён листок с машинописным текстом: «Какой бы отрывок из статей Штокхаузена о Веберне я бы здесь ни использовал, всё равно это было бы, как говорится, «не та музыка», «не совсем то» и т.д. А. Монастырский».
Постойте, скажут многие – и что, вот это теперь за немалые деньги покупает Третьяковка, об этом с придыханием размышляют под камеры серьёзные люди с хорошими лицами, этим специально перекрывают полотно Иванова, чтобы обнаружить «концептуальную перекличку в произведениях двух эпох»?!
«Да вы в своём уме-то, ребята?» – воскликнет обычный зритель. И будет тут же заклеймён профаном, отставшим от времени, не разбирающимся в современном концептуальном искусстве. «Настоящие» искусствоведы ему разъяснят. Приведём несколько выдержек из таких штудий, взятых из обзора «Руки прочь от «Ветки» с сайта Артгид.
А вот вам сам гений Монастырский объясняет: «Ветка» – акционный «музыкальный» объект (инструмент) одноразового использования для получения звука разматывающегося скотча. Однако она задумана таким образом, что этот звук присутствует только как возможность. (…) Таким образом, мы имеем дело с объектом, построенным на самой границе эйдоса и мелоса. Одновременно здесь созерцаются и образ ветки (изобразительная предметность), и звук «пойманной тишины» (дискурсивный горизонт возможности музыки)».
Пальцем деланные
Поняли хоть теперь что-нибудь? Эх, вы, ватка несчастная! Не доросли ещё до высокого актуального искусства – застряли на Дюрерах и Рафаэлях с Васнецовыми и Нестеровыми. Можете с гордостью узнать из сообщения самого ТАСС, что «Теперь коллекция Третьяковской галереи пополнилась одним из важнейших произведений Монастырского – одного из пионеров московского концептуализма, художника, поэта, философа, теоретика искусства. В собрании галереи есть два объекта Монастырского 1970-х годов – «Пушка» и «Дышу слышу».
На многочисленных арт-сайтах вам расскажут, что «Ветке» уже аплодировали продвинутые посетители разных галерей, в том числе настоящей цитадели современного искусства – «Ельцин-центра» в Екатеринбурге. В Википедии можете поинтересоваться, сколько премий получил этот гигант мысли.
Поэзию Монастырского (Сумнина) также легко найти в Сети. Например, такие его бессмертные строки: «Философ – нео-андерталец иду по скромному пути мой акционный object «Палец» мне светит ясно впереди к нему стремлюсь я в даль живую чтоб пенетрировать объект переживая ночь чужую как вектор приблатненных сект» (авторская пунктуация сохранена). «Палец» – это ранняя инсталляция Сумнина-Монастырского конца 1970-х: человек просовывает руку в чёрный ящик с дыркой, загибает в неё собственный палец и вдумчиво лицезреет его.
Сей концептуальный художник-поэт-философ отнюдь не единственный из подобных, кто радует глаз и сердце руководство Третьяковки. Зельфира Исмаиловна Трегулова – член Совета при Президенте РФ по культуре и искусству, командор ордена Pro Merito Melitensi (Мальтийский орден), долгие годы стажировавшаяся в Нью-Йорке в музее Гуггенхайма – давняя и идейная поклонница «актуального искусства». Выгнав два года назад художников из Новой Третьяковки на Крымском валу, она начала заполнять её залы… Может быть, картинами старых мастеров из запасников музея, талантливыми живописцами и графиками из русской провинции, из бывших советских республик? Не угадали. В феврале в западном крыле Новой Третьяковки открылась (была прервана карантином) выставка «Дар Марата. Современное искусство из коллекции Гельмана».
Марат Гельман на фоне фотографии Ербола Мельдибекова «Брат мой, враг мой». Фото: Кирилл Зыков/АГН «Москва»
То есть антиправославный, «оппозиционный» галерейщик, похабник-русофоб Гельман, эмигрировавший в Черногорию, оттуда с барского плеча дарит знаменитой государственной галерее России запылённый набор своих «гельминтов». А «наследники Третьякова» с восторгом их принимают и размещают в публичном пространстве на радость столичным ценителям изящного.
«Работы главных московских акционистов Олега Кулика и Анатолия Осмоловского соседствуют здесь с неомодернистскими опытами Авдея Тер-Оганьяна, живописные эксперименты Виктора Алимпиева с псевдодокументализмом Дмитрия Врубеля, нео-поп-арт Владимира Дубосарского и Александра Виноградова с «ретроспективизмом» Дмитрия Гутова, фото- и видео-перформансы Владислава Мамышева-Монро и группы «Синие носы» – с виртуальными баталиями AES+F.», – академично сообщает проспект выставки.
Для всей этой «актуальной», а на самом деле заросшей тиной и канувшей в Лету постмодернистской похабели находится почётное место в залах, заметьте, не частных экспериментальных галерей типа «Гаража» и «Винзавода», а государственной «Третьяковки». Спасибо, что ещё не в старой – между полотен Левицкого, Шишкина и Саврасова! Хотя, возможно, ещё всё впереди.
«Актуализация» Ван Дейка дохлыми котами
Предполагать такое заставляют акции, которые устроили в своих «подопечных» знаменитых и также государственных музеях – Эрмитаже и Пушкинском коллеги Трегуловой.
Так, в Эрмитаже в 2016-2017 гг. – не только в Главном штабе, где обычно проходят выставки современного искусства, но и непосредственно в Зимнем дворце была выставлена провокационная инсталляция бельгийского «актуального» художника Яна Фабра. Точнее, вывешена, ибо представляла собой сделанные из трупов чучела домашних животных, подвешенных на крюках к потолку.
В Зимнем дворце была выставлена провокационная инсталляция бельгийского «актуального» художника Яна Фабра. Фото: Сергей Коньков/ТАСС
Собака, подцепленная острыми крючками за кожу, чучела попугаев в пасти собачьих скелетов, на окнах – чучела убитых кошек, царапающих стёкла под соответствующую фонограмму. Весь этот живодёрский ад по задумке Фабра должен был привлечь внимание посетителей к проблеме брошенных людьми и погибших бездомных домашних питомцев.
Характерно, что инсталляций, подобных по масштабу, в Эрмитаже до сих пор не удостаивался ни один современный автор. В ответ на гневные отзывы в книге посетителей, письма и официальные запросы (в том числе и от зоозащитников) в музее «разъяснили», что выставку Фабра нужно воспринимать как «особую форму диалога с наследием Рубенса и Ван Дейка». Мол, чучела, соседствуя с их полотнами, напоминают, что художники никому не причинили вреда. Ранее по поводу возмущений публики другой постмодернистской провокацией в здании Главного штаба Эрмитажа вельможный несменяемый Михаил Борисович Пиотровский высокомерно отрезал: «Музей сам решает, что искусство, а что нет». Мол, не суйтесь со свиным рылом в калашный ряд, учитесь передовой эстетике.
Вот и Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в лице своего нынешнего передового директора Марины Девовны Лошак в сентябре 2019-го решил «поактуальничать». Ничего не подозревавшие посетители храма искусств хватались за сердце, видя вдруг под потолком парадной лестницы в Галерее западного искусства XIX–XX веков подвешенную за сбрую таксидермированную лошадь. Оказывается, это была инсталляция «итальянского художника без специального образования» Маурицио Кателлана «Баллада о Троцком». Представляете? «Работа посвящена отстранённому от власти и позже убитому революционеру Льву Троцкому, идеи которого продолжают влиять на умы левых интеллектуалов Запада и Востока» –гласил пояснительный текст к экспонату. А сам автор этой «баллады» хвастливо заявлял: «Я повесил эту лошадь, словно люстру в Зимнем дворце».
Так что робкая «Ветка» Монастырского на фоне Иванова в Третьяковке это ещё очень по-вегетариански!
Обычно защитники подобного «искусства», равно как и сами «творцы», отправляют нас, невежественных их хулителей, к истокам концептуализма – Марселю Дюшану, выставившему в 1917 году под названием «Фонтан» писсуар, подаренный ему баронессой Эльзой Фрейтаг фон Лорингофен. В ход идут через запятую и Казимир Малевич с его пресловутым «Чёрным квадратом», и создатель «Шок-арта «Пьеро Мадзони, который в 1961 году с успехом экспонировал расфасованные по баночкам собственные фекалии под звучным именем «Дерьмо художника».
«Фонтан», писсуар, подаренный баронессой Эльзой Фрейтаг фон Лорингофен Марселю Дюшану. Фото: Zuma/TASS
С важным видом вам ещё напомнят гневную рецензию Ильи Репина на петербургскую выставку западного модерного искусства (Пикассо, Матисс, Руссо, Вламинк), содержавшую такие эпитеты: «цинизм западных бездарностей», «хулиганы, саврасы без узды, выкидывающие курбеты красками на холсте». Мол, видите – великий художник, а был слеп, отстал, не распознал нового слова в искусстве.
Орден ослиного хвоста
Ответить на это легко: господа-актуальщики, все ваши «новые слова» были сказаны другими давным давно. И на Западе, и в России. Все ваши «ветки», «пальцы», клизмы, чучела отыграны и переиграны в прошлом веке супрематистами, дадаистами, минималистами, поп-артом, соц-артом. В искусстве или в крайнем случае в дизайне остались лишь вещи, в которых есть оригинальный сюжет, авторская линия и палитра. Всё остальное – мусор, хулиганство, коммерческие поделки, которые были в своё время искусственно надуты через трубочку и поэтому до сих пор продаются на аукционах за миллионы.
Кто и зачем надувал и надувает агрессивное псевдо- и антиискусство, стремящееся сломать, исказить и извратить божественную картину мира, устремить души в ледяную пустоту чёрных квадратов и выгребную яму с нечистотами? Об этом неплохо сказал тот же Репин от лица сатаны: «Я заставлю прессу – великую силу – трубить этому искусству славу на весь мир: приедут миллиардеры из Америки, будут платить сумасшедшие деньги за этот легко и скоро производимый товар. Мы заполним им все музеи и частные галереи. Мы выбросим всё, бывшее дорогим для вас, и вы поклонитесь моим мазилам ордена ослиного хвоста». Звучит актуально и сегодня, несмотря на некоторые художественные поправки. Если Матисс и Руссо с Кандинским ещё «живут» в соседних залах с Джотто и Рембрандтом, то Монастырский и Осмоловский с Кателланом уж точно не «жильцы» дворцов высокого искусства. Тем более – русских исторических национальных музеев.
Никто не предлагает запрещать их поделки (если те, конечно, не оскорбляют чувства верующих или народные святыни) или, подобно Никите Сергеевичу Хрущёву, обзывать «педерастами». Но наслаждаться их творчеством поклонникам лучше, что называется «в специально отведённых для этого местах».
С Монастырскими и Гельманами в госмузеях, с Богомоловыми и Серебренниковыми в гостеатрах, Ургантами и Собчак на госканалах телевидения мы никуда не выберемся из того бесплодного и отравленного распадка, куда завели нас покровители этих деятелей. Может быть, нынешняя всемирная и внутренняя встряска поможет власти и обществу, наконец, осознать это «в полный рост».
Копии вместо оригиналов: что на самом деле выставляют в музеях
Мы выяснили, насколько состоятельна популярная «теория заговора»
Похищение картины Куинджи из Третьяковки породило массу конспирологических теорий. Одна из них состояла о том, что работа «Ай-Петри. Крым» на самом деле — копия, и украли ее, чтобы скрыть факт подлога. А следом всплыла популярная мировая «теория заговора» — в музеях всего мира оригиналы давным-давно заменили копиями (читай — подделками). Есть ли в этой версии хотя бы доля правда, разбирался «МК».
Начнем со злободневного. «Ай-Петри. Крым» — работа Архипа Куинджи. Ее исследовало множество специалистов. Сначала в ходе подготовки выставки. На этом этапе была уточнена дата создания работы: если раньше считалось, что она выполнена в период с 1898 по 1908 год, то теперь специалисты уверены, что она написана раньше — в 1890-х. После операции по задержанию преступника и возращения картины ее обследовали снова — искусствоведы хором заключили, что это тот самый Куинджи и точка. Предположить, что эксперты сговорились с полицией — это уже перебор.
Теперь о теории музейного заговора. Она существует давно и умирать никак не собирается. Почему? Люди слишком падки на душещипательные арт-детективы? Или сильные мира сего, и правда, прикарманили шедевры, а публика восхищается в музеях подделками?
Копия подделке рознь
Чтобы расставить все точки над «i», прежде всего обратимся к терминологии. Есть такое понятие, как авторская копия — это произведение создателя оригинального произведения, который вновь воспроизвел тот же сюжет спустя какое-то время. Авторская копия не обязательно повторяет оригинал «от и до». Такое невозможно в принципе — опытному глазу всегда будет видна разница: в деталях, мазках, цветах. Человек не принтер. Авторские копии нередко встречаются в музеях и порой представляют не меньший интерес.
Тот же Куинджи не раз писал «Березовую рощу», и самым знаменитым стал вариант №3. Впрочем, это не то чтобы копия, а скорее возвращение к одному и тому же сюжету. Малевич сделал несколько повторений «Черного квадрата». Одно из них хранится в Третьяковке (как и оригинал), другое — в Русском музее, третье — в Эрмитаже. А сколько раз Саврасов писал своих «Грачей», затрудняются сказать даже специалисты. Верещагин, Серов, Нестеров, Репин — все эти знаменитые мастера не раз делали повторы своих работ.
Копия — реплика произведения, сделанная другим автором. Обычно создание реплик связано с образовательными целями. Так, ГМИИ им. Пушкина изначально строился как музей копий при Московском университете. Его задачей было проиллюстрировать развитие искусства от античности к Возрождению. Это потом уже Пушкинский вырос в огромный музей со значительной коллекцией подлинников. Но копии там есть и по сей день. Постоянную экспозицию открывает «Давид» — реплика скульптуры Микеланджело, оригинал которой хранится в Академии изящных искусств во Флоренции. О том, какая вещь копия, а какая нет, можно узнать из этикетки, которая есть рядом с каждой работой. В России учебное копирование оформилось в методическую программу для студентов-художников еще в XVIII веке. Копирование для начинающего автора — способ овладеть разными техниками, на практике познакомиться со стилями разных художественных школ. Для обычных зрителей копии тоже подспорье для самообразования — это ведь не картинка в книжке.
Вообще-то копию — репродукцию — любого известного произведения легко купить в Интернете. Такие картины часто делают на специальном принтере (многие даже печатают масляными красками) или вручную. И в первом, и во втором случае разница с оригиналом будет очевидна — для интерьера сгодится, но в музей такую не подсунуть, качество не то.
Если копия делается с целью выдать ее за оригинал — это уже подделка. Впрочем, более распространенная практика в мире фальсификаторов — сделать собственное произведение в стиле именитого мастера, с помощью красок, которыми тот пользовался и на старом холсте. А потом еще и искусственно состарить. Правда, процесс это долгий и трудоемкий. В последнее время чаще встречаются перелицовки: картину малоизвестного автора переделывают под знаменитого, затирают лишние элементы и ставят фальшивую подпись. Арт-рынок наводнен подделками. Порой, они попадают в музеи.
«Специалисты знают и молчат»
Десять лет кряду в Чикагском институте искусств красовалась скульптура «Фавн» якобы Поля Гогена. В 2007 году выяснилось, что это подделка. Как раз в разгар следствия над истинным автором — британцем Шоном Гринхолом. За свою преступную карьеру фальсификатор сделан сотни «новых старых» произведений, многие из которых до сих пор находятся в частных и музейных коллекциях, а их владельцы пребывают в сладостном неведении. Чикагский институт искусств купил фальшивую скульптуру в 1997 году у арт-дилера, который приобрел ее за три года до того на аукционе Sotheby’s. Эксперты института исследовали «шедевр» перед приобретением и фальшивки не разглядели. В данном случае преступник создал работу с нуля и придумал для нее легенду. Музеи регулярно закупают новые экспонаты для своих коллекций. Случаются проколы.
Бывает и такое, что музей сдает залы для временной выставки, и там показывается частное собрание. В такую экспозицию может попасть подделка — случайно (собиратель и сам не ведает, что у него фальшак) или намеренно (владелец создает музейный провенанс подделке, чтобы потом ее выгодно сбыть). Далеко не каждый музей проверяет экспонаты арендных выставок.
Но одно дело частное собрание, которое временно экспонируется в музее, совсем другое — музейный фонд. Возможны ли там проколы? Бытует мнение, что кое-где в музеях на стенах висят копии: якобы нечистые на руку сотрудники могли подменить шедевры, а оригиналы продать на черном рынке.
— Меня постоянно об этом спрашивают, — рассказывает сотрудница Британского музея в Лондоне, пожелавшая остаться неизвестной. — В Англии — это миф, в России — не знаю. Сейчас, думаю, такое невозможно, а вот в советское время и в годы перестройки могли и менять. Точно знаю, что в региональных музеях в конце 1980-х такое было.
Действительно, бывало. Об этом свидетельствует история, случившаяся в Ростовском кремле. В 2014–2016 годах музей получил в дар от князя Никиты Лобанова-Ростовского несколько картин, которые на поверку оказались подделками. Был большой скандал, благодаря которому провели экспертизу всего собрания авангарда в Ростовском кремле. Выяснилось, что хранившиеся в музее с 1922 года картины «Самовар» Казимира Малевича и «Беспредметная композиция» Любови Поповой — копии. Подмена произошла в начале 1970-х. Оригинал «Самовара» теперь находится в собрании нью-йоркского МоМА, а подлинник работы Поповой — в Музее современного искусства в Салониках (Греция). Преступники изготовили три подделки (специалисты пришли к выводу, что они выполнены одной рукой), но одну, очевидно, не успели подметить. Речь о «Зеленой полосе» Ольги Розановой, копия которой в итоге попала в коллекцию Костаки и выставлялась в уже упомянутом музее в Салониках. Оригинал же остался в Ростовском кремле.
— В постоянной экспозиции крупного музея подмена почти невозможна. Другое дело — провинция. Там такое, действительно, возможно случается, и многие специалисты знают, что в их музее подделка, но молчат. Почему? — говорит «МК» издатель «Каталогов подделок» и каталогов похищенных произведений «Внимание, розыск!» Владимир Рощин. — Потому что доказать нельзя, а нарваться на иск можно легко. Почему нельзя доказать? Потому что тебе никто не даст исследовать предполагаемые подделки. Впрочем, встречаются фальшивки или не правильно атрибутированные картины не только в провинциальных музеях. Мне говорили специалисты, что нашли несколько подделок в Центре Рериха (до его выселения из усадьбы Лопухиных), но никто разбираться не захотел. Делать экспертизу — это время и деньги. А в музеях еще советское мышления: они сразу, как одержимые, начинают придумывать, что кто-то под них копает. Вспомните историю с поддельными экспертизами, которые пачками штамповали искусствоведы Третьяковки, пока мы их не раскрыли. Еще неизвестна судьба всех фальшивок, которые нечистые на руку специалисты атрибутировали как подлинники!
Искусствовед Кирилл Алексеев, несколько лет проработавший в Третьяковской галерее, тоже уверен, что в постоянной экспозиции крупного музея копийных подделок нет и быть не может.
ИГИЛ уничтожал фальшивки, чтобы скрыть кражи?
Все настоящие исторические ценности давным-давно вывезли из Ирака и Сирии, а «ручные боевики» ИГИЛа (группировка запрещена в России) крушили подделки, чтобы замести следы былых преступлений. Такая версия давно гуляет на просторах Интернета в комплекте с фотографиями, на которых видна арматура, торчащая из якобы древних скульптур. Железяки успели проржаветь.
— В Англии в это не верят, но часть дилеров в России верят, — говорит наш источник в Британском музее. — Лично я не исключаю этого.
Но, может, фотографии — фейк? Ведь на них не видно скульптур целиком, да и самих вандалов.
Вандалы за работой.
А вот еще одна любопытная история от нашего собеседника из Британии: «Был случай: один музей затопило, и пострадала картина — шедевр русского художника XVIII века. Его отправили на реставрацию в Москву. В 2000-х музей снова затопило, и картину снова отправили на реставрацию. Оказалось, что это копия».
Но, как говорится, слухами земля полнится.
Впрочем, увидеть подделки в постоянной экспозиции можно вполне официально. Для этого есть специальные музеи — музеи подделок. Такой, например, с 1951 года существует в Париже. Располагается он в роскошном особняке на улице Рю-де-ла-Фазандери, экспозиция занимает шесть залов. Есть подобный музей и в Вене. Там можно найти работы одного из самых известных фальсификаторов, автора более двух тысяч подделок Тома Китинга. Или фальшивый дневник Адольфа Гитлера, созданный немецким художником Конрадом Куяу в 1983 году. И убедиться, что создание подделки — особое, пусть и преступное, но непростое искусство. А еще в том, что практика показывает, что большинство мошенников либо получают небольшие тюремные сроки, либо вовсе остаются безнаказанными. Не потому ли арт-рынок переполнен фальшивками?