Что говорил наполеон о суворове
Что Наполеон говорил о непобедимом Суворове
Два великих полководца Нового времени принадлежали к двум разным поколениям, даже не отцов и сыновей, а дедов и внуков, скорее. Суворов родился в 1730 году, Бонапарт – в 1769-м. Но они могли встретиться на поле битвы. Это произошло бы, если бы в 1798 году генерал Бонапарт не отправился в свою неудачную экспедицию на Ближний Восток. Тогда в следующем, 1799 году, весьма возможно, он бы и противостоял Суворову, когда тот вступил во главе союзной русско-австрийской армии в Северную Италию, двумя годами ранее завоёванную Бонапартом.
Суворов о Бонапарте
Известно, что Суворов сразу разглядел в Бонапарте недюжинный военный талант. Тем более, что молодой корсиканец воевал по методам, близким к суворовским, чем и вызвал особое восхищение русского полководца.
«О, как шагает этот юный Бонапарт! – писал Суворов в 1796 году своему племяннику, князю Алексею Горчакову (отцу будущего прославленного дипломата), как только услышал о первых впечатляющих победах республиканского генерала в Италии над австрийцами. – Он герой, он чудо-богатырь, он колдун! Он побеждает и природу, и людей. Он разрубил Гордиев узел тактики. Не заботясь о числе, он везде нападает на неприятеля и разбивает его начисто. Ему ведома неодолимая сила натиска».
Есть мнение, неоднократно озвученное в литературе, что Итальянский поход Суворова 1799 г. в стратегическом отношении был пошаговым повторением Итальянского похода Бонапарта 1796-97 гг., только в обратном направлении. Несомненно, Суворов перед вступлением в Италию тщательно изучал победоносную кампанию Бонапарта. Однако одного повтора движений по тем же направлениям было, конечно же, недостаточно, чтобы одерживать победы. А Суворов их одерживал, и постоянно, над другими выдающимися генералами Французской Республики, причём некоторые из них стали потом знаменитыми маршалами у Наполеона.
Но победил бы он самого Наполеона, окажись тот перед ним? На этот вопрос мы никогда не узнаем ответа, хотя сам Суворов с сожалением говорил, что Бог, отослав Бонапарта в Египет, видимо, захотел лишить его, Суворова, славы победить молодого корсиканца.
«Варвар, залитый кровью»
Известно также, что Бонапарт уделял значительно меньше внимания изучению кампаний Суворова. Прежде всего – из-за недостатка информации. Всю свою жизнь Суворов воевал с турками, которые в Европе совершенно справедливо считались в конце 18 века неполноценными вояками. Далее, в 1794 году Суворов разбил польских повстанцев, но то в глазах Европы тоже не было полноценной победой, так как ему противостояла нерегулярная армия. Суворов больше запомнился резнёй, учинённой русскими солдатами во взятой Праге (предместье Варшавы) 4 ноября 1794 года в отместку за «варшавскую заутреню» в начале восстания, когда поляки умертвили 4000 пленных русских солдат.
Именно последний эпизод Бонапарт имел в виду, когда в письме Директории в октябре 1799 года, после своего внезапного возвращения из Египта, назвал Суворова «варваром, залитым кровью поляков». В это время Наполеону тоже не имело смысла изучать тактику и стратегию Суворова, так как тот выбыл из числа его вероятных противников: русская армия была отозвана из Западной Европы, а весной следующего года Суворов скончался.
«Особое искусство воевать» – чьё?
Но кое-какой отклик успехи Суворова в Италии летом 1799 года у Бонапарта нашли. Узнав о том, что русский полководец за какие-то четыре месяца отвоевал у французов территорию, контроль над которой Бонапарт устанавливал целых десять месяцев, корсиканец вскипел негодованием. В беседах с своими товарищами по Египетской кампании он с презрением отзывался о бездарных политиках Директории, губящих Францию и армию, неспособных что-либо противопоставить врагу.
Русский военный историк Фёдор Глинка упоминал, что английский флот в 1799 году перехватил несколько курьерских судов, везших письма Бонапарта министрам Директории. В них генерал указывал на то, что Суворова не остановят на пути побед, пока не постигнут его особого искусства воевать и не противопоставят ему его собственных правил.
Из этих указательных местоимений остаётся до сих пор неясным, о чьём искусстве воевать и чьих правилах писал Бонапарт. Для Глинки казалось несомненным, что речь идёт об искусстве и правилах Суворова. Однако столь же резонно предположить, что Бонапарт имел в виду свои собственные методы ведения военных действий. Это подтверждается другими свидетельствами.
«Вздорный старикашка»
Русский военный историк, генерал Андрей Ельчанинов отмечал:
«Наполеон, не любивший соперников и не изучавший, как следует, деяний Суворова, признавал в Суворове душу великого полководца, но отрицал его ум».
Российский писатель на исторические темы, Олег Михайлов, основываясь на источниках, утверждал:
«Наполеон называл великими полководцев, обладавших большим умом и соответствующим характером. Это Цезарь, Ганнибал, Тюренн, принц Евгений и Фридрих [Великий]. Он не назвал имя Суворова, быстро лишившего Францию всех завоеваний Бонапарта в Италии. Несомненно, Наполеон видел гений русского полководца, поэтому ревностно относился к блестящим победам Суворова, но не любил его, называя “вздорным старикашкой” и недостойным противником».
Такая мотивация оценки Наполеона, конечно, несообразна. Она опровергается всей жизнью Бонапарта, который никогда не завидовал талантам, считая себя выше любого из них, и старательно искавшего их и выдвигавшего в своём окружении. Наполеон мог недооценивать Суворова, это правда. Но эта недооценка проистекала не из какой-то предвзятости или, тем более, зависти, которой у человека, положившего к своим ногам всю Европу, никто из проницательных современников не наблюдал и капли, а исключительно из недостатка информации.
Явная недооценка
Наполеон априори оценивал Суворова как типичного представителя старой европейской военной школы, вроде австрийских генералов Вурмзера или эрцгерцога Карла, которых он многократно разбивал. Эти генералы не были бездарностями, они считались очень хорошими для своего времени. Некоторые из них заслуживали явно более высокой оценки, что едва не сыграло с Бонапартом злую шутку.
Когда летом 1800 года Бонапарт отправился отвоёвывать Италию у австрийцев (русских там уже не было), то один из генералов этой школы, ровесник Суворова Михаэль фон Мелас едва не разгромил французского полководца при Маренго. Наполеона спас только вовремя подоспевший генерал Дезё со своей дивизией (Дезё пал в битве).
Не сыграла бы злую шутку с Наполеоном такая недооценка, если бы он и в самом деле встретился с Суворовым? Надо полагать, автор «Науки побеждать!» не упустил бы, в отличие от Меласа, своего шанса дожать противника до конца. Тем более, что Суворов, со своей стороны, оценивал Бонапарта очень высоко и морально был бы готов к столкновению с таким врагом.
«Варвар, залитый кровью». Как Наполеон оценивал Суворова
Два великих полководца никогда не встретились на полях сражений. Они могли бы сразиться, если бы, например, Бонапарт не отправился в поход на Египет и Сирию в 1798 году.
Тогда в 1799 году, весьма вероятно, он был бы назначен командующим французской армии в Италии, чтобы отразить нашествие Суворова. Или если бы в 1799 году российский император Павел I не отозвал армию Суворова в Россию – тогда в 1800 году Суворов мог бы сразиться с Наполеоном, когда тот во главе армии вторгся в Италию. Но не судьба.
Однако оба военачальника, принадлежавших к совершенно разным поколениям (Суворов родился в 1730 году, Бонапарт – в 1769-м), давали друг другу оценки, ставшие достоянием истории.
Суворов первый разглядел военный талант Бонапарта
Суворов одним из первых в Европе увидел в генерале Бонапарте носителя выдающегося военного таланта. Поскольку Бонапарт, как генерал революции, априори принадлежал к враждебному Суворову лагерю, его оценка русским полководцем была прагматической.
«Далеко шагает! – заметил Суворов ещё в 1796 году по поводу первых успехов Бонапарта в Италии. – Пора бы унять молодца!»
Понимание непримиримости своего сословия к буржуазной революции, которую представлял Бонапарт, не мешало Суворову чисто профессионально восхищаться им.
«О, как шагает этот юный Бонапарт! – писал Суворов в том же году Алексею Горчакову (отцу будущего знаменитого дипломата). – Он герой, он чудо-богатырь, он колдун! Он побеждает и природу, и людей… Он разрубил Гордиев узел тактики. Не заботясь о числе, он везде нападает на неприятеля и разбивает его начисто. Ему ведома неодолимая сила натиска».
Наполеон с пренебрежением относился к Суворову
«Варвар, залитый кровью поляков», — так крайне неприязненно отзывался Бонапарт о Суворове в октябре 1799 года. Здесь имелась в виду резня, учинённая русскими солдатами Суворова после взятия Варшавы в ноябре 1794 года, когда, по подсчётам даже русских исследователей, было умерщвлено не менее 10 тысяч пленных польских инсургентов и мирных жителей города.
Тут надо учитывать ещё общие политические условия и обстоятельства написания письма. Его Бонапарт написал французскому правительству вскоре после своего возвращения из Египта и совпавшего с ним отступления Суворова из Италии и Швейцарии. Суворов был врагом Франции; следовательно, Наполеон не собирался стесняться в оскорбительных эпитетах в его адрес.
Кадр из сериала «Наполеон» 2002г.
Но весьма вероятно, что это была и главная искренняя эмоция Бонапарта по отношению к Суворову. Во-первых, молодой Бонапарт был якобинцем, ненавидел тиранию и феодализм, сочувствовал угнетённым полякам (этому последнему чувству он остался верен и в дальнейшем, и поляки ему верно служили). Во-вторых, Франция весь XVIII век вела враждебную России внешнюю политику. Русофобия, можно сказать, стала наследственным чувством французов.
Известно также, что Наполеон называл Суворова «вздорным старикашкой» и «недостойным противником». Это заставляет думать, что он недооценивал русского полководца. Поэтому можно только пожалеть, что обоим военным гениям не довелось сразиться между собой. Можно предполагать, что недооценка Наполеоном Суворова, при том, что сам Суворов всегда внимательно изучал тактику Бонапарта, привела бы к поражению корсиканца.
«Варвар, залитый кровью». Как Наполеон оценивал Суворова (1 фото)
Тогда в 1799 году, весьма вероятно, он был бы назначен командующим французской армии в Италии, чтобы отразить нашествие Суворова. Или если бы в 1799 году российский император Павел I не отозвал армию Суворова в Россию – тогда в 1800 году Суворов мог бы сразиться с Наполеоном, когда тот во главе армии вторгся в Италию. Но не судьба.
Однако оба военачальника, принадлежавших к совершенно разным поколениям (Суворов родился в 1730 году, Бонапарт – в 1769-м), давали друг другу оценки, ставшие достоянием истории.
Суворов первый разглядел военный талант Бонапарта
Суворов одним из первых в Европе увидел в генерале Бонапарте носителя выдающегося военного таланта. Поскольку Бонапарт, как генерал революции, априори принадлежал к враждебному Суворову лагерю, его оценка русским полководцем была прагматической.
«Далеко шагает! – заметил Суворов ещё в 1796 году по поводу первых успехов Бонапарта в Италии. – Пора бы унять молодца!»
Понимание непримиримости своего сословия к буржуазной революции, которую представлял Бонапарт, не мешало Суворову чисто профессионально восхищаться им.
«О, как шагает этот юный Бонапарт! – писал Суворов в том же году Алексею Горчакову (отцу будущего знаменитого дипломата). – Он герой, он чудо-богатырь, он колдун! Он побеждает и природу, и людей… Он разрубил Гордиев узел тактики. Не заботясь о числе, он везде нападает на неприятеля и разбивает его начисто. Ему ведома неодолимая сила натиска».
Наполеон с пренебрежением относился к Суворову
«Варвар, залитый кровью поляков», — так крайне неприязненно отзывался Бонапарт о Суворове в октябре 1799 года. Здесь имелась в виду резня, учинённая русскими солдатами Суворова после взятия Варшавы в ноябре 1794 года, когда, по подсчётам даже русских исследователей, было умерщвлено не менее 10 тысяч пленных польских инсургентов и мирных жителей города.
Тут надо учитывать ещё общие политические условия и обстоятельства написания письма. Его Бонапарт написал французскому правительству вскоре после своего возвращения из Египта и совпавшего с ним отступления Суворова из Италии и Швейцарии. Суворов был врагом Франции; следовательно, Наполеон не собирался стесняться в оскорбительных эпитетах в его адрес.
Но весьма вероятно, что это была и главная искренняя эмоция Бонапарта по отношению к Суворову. Во-первых, молодой Бонапарт был якобинцем, ненавидел тиранию и феодализм, сочувствовал угнетённым полякам (этому последнему чувству он остался верен и в дальнейшем, и поляки ему верно служили). Во-вторых, Франция весь XVIII век вела враждебную России внешнюю политику. Русофобия, можно сказать, стала наследственным чувством французов.
Известно также, что Наполеон называл Суворова «вздорным старикашкой» и «недостойным противником». Это заставляет думать, что он недооценивал русского полководца. Поэтому можно только пожалеть, что обоим военным гениям не довелось сразиться между собой. Можно предполагать, что недооценка Наполеоном Суворова, при том, что сам Суворов всегда внимательно изучал тактику Бонапарта, привела бы к поражению корсиканца.
«Варвар, залитый кровью». Как Наполеон оценивал Суворова
Два великих полководца никогда не встретились на полях сражений. Они могли бы сразиться, если бы, например, Бонапарт не отправился в поход на Египет и Сирию в 1798 году. Тогда в 1799 году, весьма вероятно, он был бы назначен командующим французской армии в Италии, чтобы отразить нашествие Суворова.
Однако оба военачальника, принадлежавших к совершенно разным поколениям (Суворов родился 24 ноября в 1730 году, Бонапарт – в 1769-м), давали друг другу оценки, ставшие достоянием истории.
Суворов одним из первых в Европе увидел в генерале Бонапарте носителя выдающегося военного таланта. Поскольку Бонапарт, как генерал революции, априори принадлежал к враждебному Суворову лагерю, его оценка русским полководцем была прагматической.
«Далеко шагает! – заметил Суворов ещё в 1796 году по поводу первых успехов Бонапарта в Италии. – Пора бы унять молодца!»
Понимание непримиримости своего сословия к буржуазной революции, которую представлял Бонапарт, не мешало Суворову чисто профессионально восхищаться им.
«О, как шагает этот юный Бонапарт! – писал Суворов в том же году Алексею Горчакову (отцу будущего знаменитого дипломата). – Он герой, он чудо-богатырь, он колдун! Он побеждает и природу, и людей… Он разрубил Гордиев узел тактики. Не заботясь о числе, он везде нападает на неприятеля и разбивает его начисто. Ему ведома неодолимая сила натиска».
«Варвар, залитый кровью поляков», — так крайне неприязненно отзывался Бонапарт о Суворове в октябре 1799 года. Здесь имелась в виду событие, учинённое русскими солдатами Суворова после взятия Варшавы в ноябре 1794 года, когда, по подсчётам даже русских исследователей, было умерщвлено не менее 10 тысяч пленных польских инсургентов и мирных жителей города.
Но если это даже и так, то нельзя не напомнить, почему это произошло. А произошло это потому, что в Варшаве 6 (17) апреля 1794 года были убиты 2265 русских солдат и офицеров. По свидетельству очевидцев, Екатерина II, узнав о резне безоружных солдат, устроенной поляками, в том числе и в варшавских церквях, впала в состояние истерики: кричала в голос, стуча кулаками по столу. Отомстить-то и послали Суворова.
Впрочем, тут надо учитывать ещё общие политические условия и обстоятельства написания письма, в котором Бонапарт так отозвался о Суворове. Его Наполеон написал французскому правительству вскоре после своего возвращения из Египта и совпавшего с ним отступления Суворова из Италии и Швейцарии. Суворов был врагом Франции, следовательно, Наполеон не собирался стесняться в оскорбительных эпитетах в его адрес.
Но весьма вероятно, что это была и главная искренняя эмоция Бонапарта по отношению к Суворову. Во-первых, молодой Бонапарт был якобинцем, ненавидел тиранию и феодализм, сочувствовал угнетённым полякам (этому последнему чувству он остался верен и в дальнейшем, и поляки ему верно служили). Во-вторых, Франция весь XVIII век вела враждебную России внешнюю политику. Русофобия, можно сказать, стала наследственным чувством французов.
Известно также, что Наполеон называл Суворова «вздорным старикашкой» и «недостойным противником». Это заставляет думать, что он недооценивал русского полководца. Поэтому можно только пожалеть, что обоим военным гениям не довелось сразиться между собой. Можно предполагать, что недооценка Наполеоном Суворова, при том, что сам Суворов всегда внимательно изучал тактику Бонапарта, привела бы к поражению корсиканца.
Подпишитесь, поставьте лайк) Я буду вам очень признателен и обещаю, что скучно не будет!
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
«Варвар, залитый кровью». Как Наполеон оценивал Суворова
Два великих полководца никогда не встретились на полях сражений. Они могли бы сразиться, если бы, например, Бонапарт не отправился в поход на Египет и Сирию в 1798 году.
Тогда в 1799 году, весьма вероятно, он был бы назначен командующим французской армии в Италии, чтобы отразить нашествие Суворова. Или если бы в 1799 году российский император Павел I не отозвал армию Суворова в Россию – тогда в 1800 году Суворов мог бы сразиться с Наполеоном, когда тот во главе армии вторгся в Италию. Но не судьба.
Однако оба военачальника, принадлежавших к совершенно разным поколениям (Суворов родился в 1730 году, Бонапарт – в 1769-м), давали друг другу оценки, ставшие достоянием истории.
Суворов первый разглядел военный талант Бонапарта
Суворов одним из первых в Европе увидел в генерале Бонапарте носителя выдающегося военного таланта. Поскольку Бонапарт, как генерал революции, априори принадлежал к враждебному Суворову лагерю, его оценка русским полководцем была прагматической.
«Далеко шагает! – заметил Суворов ещё в 1796 году по поводу первых успехов Бонапарта в Италии. – Пора бы унять молодца!»
Понимание непримиримости своего сословия к буржуазной революции, которую представлял Бонапарт, не мешало Суворову чисто профессионально восхищаться им.
«О, как шагает этот юный Бонапарт! – писал Суворов в том же году Алексею Горчакову (отцу будущего знаменитого дипломата). – Он герой, он чудо-богатырь, он колдун! Он побеждает и природу, и людей… Он разрубил Гордиев узел тактики. Не заботясь о числе, он везде нападает на неприятеля и разбивает его начисто. Ему ведома неодолимая сила натиска».
Наполеон с пренебрежением относился к Суворову
«Варвар, залитый кровью поляков», — так крайне неприязненно отзывался Бонапарт о Суворове в октябре 1799 года. Здесь имелась в виду резня, учинённая русскими солдатами Суворова после взятия Варшавы в ноябре 1794 года, когда, по подсчётам даже русских исследователей, было умерщвлено не менее 10 тысяч пленных польских инсургентов и мирных жителей города.
Тут надо учитывать ещё общие политические условия и обстоятельства написания письма. Его Бонапарт написал французскому правительству вскоре после своего возвращения из Египта и совпавшего с ним отступления Суворова из Италии и Швейцарии. Суворов был врагом Франции; следовательно, Наполеон не собирался стесняться в оскорбительных эпитетах в его адрес.
Но весьма вероятно, что это была и главная искренняя эмоция Бонапарта по отношению к Суворову. Во-первых, молодой Бонапарт был якобинцем, ненавидел тиранию и феодализм, сочувствовал угнетённым полякам (этому последнему чувству он остался верен и в дальнейшем, и поляки ему верно служили). Во-вторых, Франция весь XVIII век вела враждебную России внешнюю политику. Русофобия, можно сказать, стала наследственным чувством французов.
Известно также, что Наполеон называл Суворова «вздорным старикашкой» и «недостойным противником». Это заставляет думать, что он недооценивал русского полководца. Поэтому можно только пожалеть, что обоим военным гениям не довелось сразиться между собой. Можно предполагать, что недооценка Наполеоном Суворова, при том, что сам Суворов всегда внимательно изучал тактику Бонапарта, привела бы к поражению корсиканца.
в целом, ничего не изменилось
Очередной «воитель» с руками по плечи в крови, пренебрежительно называет убийцей того, кто ему по зубам надавал.
Другая точка зрения на события 1794 от Дениса Давыдова:
«Легко осуждать это в кабинете, вне круга ожесточенного боя, но христианская вера, совесть и человеколюбивый голос начальников не в состоянии остановить ожесточенных и упоенных победою солдат. Во время штурма Праги остервенение наших войск, пылавших местью за изменническое побиение поляками товарищей, достигло крайних пределов».
Несостоявшийся завоеватель с обличением. Любят они такое.
Ну Суворов «ожидаемое» сражение просто слил бы Наполеону, все таки Суворов простой генерал, не любимый даже русским двором, а Наполеон император, которого каждое слово закон, он мог себя обеспечить любыми ресурсами.
Но по «очкам», Суворов бы выиграл.
Чёртов мост (эпилог)
Снова приветствую всех на страницах рассказа о походах Александра Васильевича Суворова в Западной Европе.
Если кто-то присоединился к нам только сейчас, то пролог найдёте здесь:
Чёртов мост
Первую часть здесь:
Чёртов мост (часть 1)
Начало второй части:
Чёртов мост (часть 2, главы 1-2)
И окончание второй части:
Чёртов мост (часть 2, главы 3-4)
Ну что же, давайте подведём нашу историю к логическому окончанию, а собственно:
Вот таким был поход нашего прославленного полководца в Европу.
Мы с вами рассмотрели лишь половину сражений русской армии: всего же за 5 неполных месяцев кампании их было 12, не считая ежедневных стычек с неприятелем, в условиях постоянного марша, не имея никакого опыта ведения боевых действий в горах, при практически полном отсутствии продовольствия, боеприпасов, артиллерии.
9 октября 1799 года (повторюсь, все даты указаны по старому стилю) в городе Линдау (ныне территория Германии) две русские армии: Суворова и Римского-Корсакова, соединятся и вместе, согласно указанию императора, выдвинутся на зимние квартиры в Баварию.
В эти дни, Павел I, возмущённый политикой Вены, написал гневное письмо императору Францу II, в котором обвинил последнего в бездействии и оставлении русской армии в опасности.
Этим же письмом Павел уведомил Франца о разрыве отношений с Австрией и выходе из второй коалиции.
28 октября 1799 года, Высочайшим рескриптом императора Павла I, объединённой армии Суворова и Римского-Корсакова был дан приказ возвратиться «немедля» в Россию.
Этим же рескриптом Павел произвёл Суворова в высшее воинское звание – генералиссимус.
На следующий день, 29 октября, вернувшийся в Париж Наполеон, встанет во главе переворота во Франции, который войдёт в историю как «переворот 18 брюмера» и положит конец Французской Республике.
(фото: переворот 18 брюмера)
15 ноября русские войска двумя колоннами выдвинулись домой.
Новый, 1800-ый год Суворов встретил в Праге. Старый воин продолжал писать письма царю со своими предложениями продолжить кампанию против Франции. Однако, на фоне всё усиливающихся разногласий между Россией и Англией с Австрией, стало заметно сближение Наполеона с царём Павлом, поэтому письма генералиссимуса оставались без внимания.
По указу всё того же Павла, 3 февраля, в Кракове, Суворов сдал командование старшему из генералов – Розенбергу и, слёзно простившись с армией, направился в Петербург, чтобы предстать перед императором.
Но в столицу полководец попадёт лишь через месяц. Чудовищное напряжение последних месяцев, лишения, голод, обморожения и семь! осколочных ранений, полученных за время кампании, подорвали здоровье уже пожилого полководца (на момент похода ему шёл 70-ый год).
Целый месяц он проведёт в своём имении в Кобрине, не имея возможности даже подняться.
Немного окрепнув, несмотря на строжайший запрет докторов, Суворов выехал в Петербург, чтобы предстать перед царём.
Но… Павел не был бы Павлом, которого мы все знаем, если бы был последователен в своих действиях и решениях.
Не желая мириться с огромной популярностью своего главнокомандующего, которому рукоплескала вся Европа (ему – служаке, но не спасителю-самодержцу!), а армия поклонялась, как богу, вместо ожидаемого почёта и милостей, Павел подвергнет Суворова опале.
Александр Васильевич будет отстранён от командования и отправлен в отставку. У него отнимут всех адъютантов и помощников – обычный «русский вариант» награды для героя…
В апреле, из-за прогрессирующей болезни, он снова сляжет и 6 (18) мая 1800 года, в доме 23 по Крюкову каналу Санкт-Петербурга – скончается.
«. Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиену?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат. «
(Р.Г. Державин, отрывок из стихотворения «Снигирь», май 1800г.)
Он будет погребён в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры.
В 1859 году, по просьбе его внука Александра, на месте захоронения будет установлена новая плита с простой и лаконичной надписью: «Здесь лежит Суворов».
Граф и генерал-фельдмаршал Священной Римской империи, великий маршал пьемонтских войск, князь Сардинского королевства, кавалер всех российских орденов своего времени, генералиссимус, граф Суворов-Рымникский князь Италийский Александр Васильевич— навечно остался в народной памяти…
(фото: без комментариев)
Ну что ж, давайте посмотрим и на остальных героев нашего рассказа (указывая звания и регалии персонажей, я исходил из их наивысших достижений перед кончиной).
В конце марта 1799 года в Россию вернётся и армия Суворова. Из 28 000 солдат, офицеров, генералов, музыкантов, офицеров штаба и самых главных в армии людей, поваров – домой вернётся почти 20 000 человек (потери: около 2500 в Итальянскую кампанию и около 5000 – в Швейцарском походе); из 24 000 воинов армии Римского-Корсакова возвратится не более 10 000.
Большие ли это потери? Для Корсакова – огромные, я бы даже сказал, преступные.
Для Суворова – это просто чудо (правда, чудо объяснимое героизмом русского солдата и талантом полководца!) вернуть домой 2/3 армии, вернуть живыми тех, кто по мнению многих военных экспертов и историков не должен был вернуться.
(фото: генерал Бельгард А.А.)
Генерал от инфантерии (современный аналог – командующий флотом или армией, т.е. примерно, адмирал, генерал-полковник или генерал армии) Розенберг Андрей Григорьевич (настоящее имя Дитрих Аренд фон Розенберг – эст.), (1739 – 1813 гг.)
После похода с Суворовым, в 1800 году назначен военным губернатором в г. Каменец-Подольский Подольской губернии (ныне Хмельницкая, Винницкая и частично Одесская области Украины).
С 1803 года – губернатор Херсонской губернии с управлением также в Минской, Волынской, Подольской, Екатеринославской и Таврической губерниях.
Скончался в 1813 году, захоронен в своём имении Чёрное, около г. Каменец-Подольский, Украина.
Генерал от инфантерии Александр Михайлович Римский-Корсаков (1753–1840 гг.) по возвращению на родину будет отстранён от командования и отправлен в отставку. От ссылки его спасёт лишь заступничество Суворова, который в своём донесении императору основную вину возложит на эрцгерцога Карла, безосновательно оставившего русские армии на произвол судьбы, покинув Швейцарию с основными австрийскими силами.
Но опала продолжалась недолго. Взошедший на престол уже в 1801 году Александр I вернул Корсакова на службу и пожаловал тому имение в Курляндии, а с 1802 – он губернатор ряда белорусских областей.
С 1806 года – губернатор всей Литвы, которой будет управлять до 1830 года. Мало того, в 1826 году, уже царь Николай I, пожалует ему высшую награду Российской империи – орден св. Андрея Первозванного.
(фото: орден св. Андрея Первозванного)
В 1830 году, по его личному прошению (возраст уже не позволял полноценно исполнять обязанности), был отстранён от управления Литвой и назначен членом Государственного совета.
Скончается в Петербурге, в 1840 году.
После отпевания в Исаакиевском соборе будет захоронен в селе Сукромна, Епифанского уезда Тульской губернии (ныне с. Сукромна Алексинского района Тульской области), принадлежащей его родственникам, ибо своей семьи у Корсакова никогда не было.
Генерал-майор Михаил Андреевич Милорадович (1771–1825 гг.), командир Апшеронского мушкетёрского полка во время похода Суворова, в дальнейшем будет участвовать в войнах с Наполеоном и Турцией, отмечен Кутузовым в Бородинском сражении, дойдёт с русской армией до Парижа (раз уж с Александром Васильевичем не получилось).
С 1818 года – губернатор Санкт-Петербурга.
Волею судеб ему первому придётся выехать 14 декабря 1825 года к восставшим декабристам, где он и будет смертельно ранен П.Г. Каховским.
(фото: памятник М.А. Милорадовичу в Санкт-Петербурге)
Генерал от инфантерии Пётр Иванович Багратион (1765–1812 гг.), родился в 1765 году в семье, принадлежащих к старинному роду грузинских князей.
В 1782 году он поступил на военную службу, в 1798 – получил чин полковника, а в 1799 – генерал-майора.
Во время Итальянского и Швейцарского походов Суворов поручал Багратиону самые ответственные и сложные задачи. В этих боях, кстати, князь будет контужен картечью.
Будущий участник антинаполеоновской компании 1805–1807 гг., русско-шведской войны 1808–1809 гг. и русско-турецкой 1806–1812 годов.
Во время Отечественной войны 1812 года – командующий 2-й Западной армией.
В ходе Бородинского сражения был тяжело ранен, вывезен в село Сима Владимирской губернии, где вскоре и скончался.
В 1839 году его прах был перезахоронен на Бородинском поле.
(фото: памятник П.И. Багратиону в Москве)
А как сложилась судьба противников Суворова – французских военачальников?
Маршал Империи Андре Массена (1758–1817 гг.) герцог Риволи и принц Эсслинга, получит свой маршальский жезл в 1804 году, а в 1809 году вместе с Наполеоном войдёт в столицу своих вечных противников, австрийцев – Вену.
Однако, провалив военную кампанию в Португалии в 1810-1811 годах, будет отстранён от командования армией.
По возвращении в Париж, Наполеон встретит его очень прохладно, сказав лишь: «Что ж, принц Эсслинга, Вы, видимо, больше не Массена?».
Вследствие опалы война в России 1812 года пройдёт мимо него.
После отречения, в апреле 1814 года, Наполеона от престола, Людовик XVIII возведёт Массену в титул пэра Франции.
Массена проигнорирует «100 дней» Наполеона и никак не отреагирует на просьбу последнего примкнуть к нему.
После второго отречения Наполеона Массена назначается командующим Национальной гвардией Парижа.
Измученный туберкулёзом, маршал Массена скончается 4 апреля 1817 года, в возрасте 58 лет. Захоронен на кладбище Пер-Лашез (20-ый округ Парижа).
Маршал Франции Габриэль Молитор (1770–1849 гг.) в 1800 году будет повышен из бригадных генералов до генерал-майора. До 1805 года – военный комендант Гренобля.
С 1805 по 1809 год года участник всех военных походов маршала Массены. С 1810 года руководил администрацией Королевства Голландия.
После отречения Наполеона назначен Бурбонами генерал-инспектором пехоты, однако примкнул к Наполеону во время его правления «ста дней».
После поражения Бонапарта был помилован Людовиком XVIII, а в 1823 году возглавил французский корпус во время войны в Испании.
По окончании похода, королём Людовиком, Молитору был дарован титул маршала Франции.
В 1847 году станет управляющим Домом Инвалидов в Париже (для тех, кто не знает – это главная усыпальница Франции, здесь покоятся тела и прах самых выдающихся людей страны), где за 7 лет до этого был захоронен и прах Наполеона.
Через два года, в возрасте 79 лет маршал Молитор скончается. Захоронен также, как и его любимый император в Доме инвалидов.
(фото: Дом инвалидов и надгробная плита, Париж)
(фото: надгробная плита в Санкт-Петербурге и памятник на месте гибели в Дрездене)
Дивизионный генерал Клод Жак Лекурб (1759–1815 гг.) после 1799 года продолжит свою службу в Рейнской армии генерала Моро, с котором он сильно подружится во время итальянского и швейцарского походов Суворова. Во время суда над Моро, являясь одним из судей на процессе, он выступит ярым защитником своего друга, чем навлечёт на себя гнев Наполеона.
Будет отстранён от командования и отправлен в своё имение в регионе Юра́ (Бургундия, Франция).
После восстановления власти Бурбонов, в 1814 году Людовик XVIII наградит Лекурба орденом Почётного легиона и дарует титул графа.
Однако, уже в 1815 году Лекурб, неожиданно для всех, примкнёт к Наполеону и поможет тому захватить Париж (всё те же пресловутые «сто дней»).
Погибнет во время обороны крепости Бельфор осенью 1815 года. Похоронен в городке Рюффе-Сюр-Сей департамента Юра́ (Франция).
(фото: памятник Лекурбу в Бельфоре)
Маршал Франции Этьен Жак-Жозеф-Александр Макдональд (1765–1840 гг.) в 1800 году станет губернатором Версаля и поддержит Наполеона в перевороте 18 брюмера. После этого примет командование армией Гельветической республики.
В 1801 году вернётся в Париж и женится на вдове генерала Жубера (помните, он погибнет во время битвы при Нови) и будет назначен послом Франции в Дании. В 1805 году выскажется в поддержку генерала Моро, с которым также сдружился во время многочисленных битв с армией Суворова, за что будет отстранён Наполеоном от всех должностей и изгнан со службы вплоть до 1809 года.
В 1809 году он назначается командующим Итальянской армией, где и получит маршальский жезл за битву при Ваграме.
Будет командовать левым крылом «большой армии» Наполеона при его вторжении в Россию. Заняв всю Курляндию, он так и не сможет захватить Ригу, простояв под ней всю кампанию. Присоединится к Наполеону при его отступлении.
Останется верен Наполеону вплоть до дня его отречения от престола и лишь по его (Бонапарта) личному приказу присоединится к новому режиму.
Будет возведён Людовиком XVIII в пэры Франции. Во время «ста дней» останется верен монархии и не поддержит Наполеона.
В 1830 году отойдёт от политики и уединится в своём имении – Шато Курсель-лё-Руа в регионе Центр долины Луары, где мирно скончается в сентябре 1840 года.
(фото: фамильная гробница Макдональдов)
Ну вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать в эпилоге про этих, по-настоящему выдающихся и благородных, полководцах.
И в заключении несколько слов об одном памятнике…
В ста метрах от Чёртова моста, на берегу реки Ройс, в скале вырублен контур арки. В ней установлен 12-ти метровый православный крест. Под ним огромными бронзовыми буквами написано по-русски: «Доблестным сподвижникам генералиссимуса фельдмаршала графа Суворова-Рымникского, князя Италийского, погибшим при переходе через Альпы в 1799 году». И рядом бронзовый меч с лавровым венком.
Памятник строился под наблюдением князя Голицына и на его деньги (у государей российских в казне никогда не было денег на «всякие глупости»), работами по возведению памятника руководил швейцарский архитектор Чокке.
Открытие памятника состоялось 14 (26) сентября 1898 года.
10 июля 1983 года швейцарские газеты вышли с сенсационными заголовками: «Сен-Готард в советских руках», «Русские на Сен-Готарде». Многие швейцарцы уже испуганно рисовали себе картины альпийских гор со взбирающимися на них советскими танками, но всё оказалось намного прозаичнее. При составлении новых кадастровых книг выяснилось, что часть территории кантона Ури, а именно скала, в которой высечен памятник русским солдатам, площадка перед этой скалой и дорожка, ведущая к ней, принадлежат… Российской империи, а следовательно, её правопреемнику Советскому Союзу, а ныне – Российской Федерации. Дело в том, что был найден документ, датированный 1893 годом, свидетельствующий о том, что коммуна Урзерн передала России территорию, необходимую для возведения памятника.
1 октября 1893 года постановление о безвозмездной уступке земельного участка России для сооружения памятника было передано в русское Посольство в Берне.
Вот так, в швейцарских Альпах появился кусочек «земли русской». Так и развеваются у памятника ныне два флага – Швейцарской Конфедерации и России.
Большое спасибо всем – кто дочитал и огромная благодарность всем – кто поддерживал меня добрым словом.
PS: если кто-то найдёт, что я опять ошибся в написании слова «кампания» (имея ввиду военную операцию) напишите, пожалуйста – тут же пойду ударюсь лбом о стенку (как ещё исправить голову просто не знаю!😂)
Всем чудесного дня и прекрасного настроения!
Слово офицера. Молодой французский генерал и данное им обещание
Австрия просит императора Павла I помочь военной силой для освобождения Италии от армии Наполеона. Командующим австро-русскими войсками назначается Александр Суворов. Благодаря блистательному таланту Суворова французы несут поражение за поражением. Сам Наполеон в это время находится в Египте. Недовольный положением дел для выравнивания ситуации проводит смену командования и назначает на роль главнокомандующего молодого генерала Бартелеми Жубера. Прекрасная карьера, любимчик Наполеона, Жубер за три года из подпоручика взлетает до генерала, получив к 30 годам самое высокое звание во французской армии.
Окрыленный назначением Жубер выдвигается в Италию. Недавно женившись, при отъезде говорит любимой фразу, которая в итоге предопределит его судьбу: «Я вернусь с победой, или я погибну».
Прибыв к войскам Жубер тот час же велит наступать, обещая солдатам скорую победу. Но общее состояние войск желает лучшего, часть рассредоточена по горам, требуется время для концентрации сил. В итоге для атаки у французов собирается 34 тыс. человек. Жубер предполагает, что у Суворова по численности такие же силы, и в хорошем расположение духа выдвигается к городу Нови. Только Жубер не учел, что к ним уже успело подойти австрийское подкрепление, что вывело общую численность войск противника под 60 тыс. человек.
14 августа 1799 г. французы вышли с Апеннин на равнину и увидели всю армию союзников, и тут Жубер впервые заколебался. С таким превосходством наступать шансов нет. А как теперь отступать? Он же дал слово. Дал слово своей любимой и своей армии, что всех разгромит, что скажут солдаты? Созванный военный совет высказывается против атаки, это абсурд, предлагая просто отойти в горы, иметь хорошие позиции для обороны, выжидать и дожидаться подкрепления. По сути французов сейчас ничего не вынуждает спускаться на равнину. Генералы просят Жубера принять решение: мы отступаем или деремся, к чему готовиться? Жубер говорит, что примет решение и сообщит о нем позже. В муках находится до самой ночи, на что решиться: нападать абсурдно, но он перед всеми обещал выиграть, пообещал своим солдатам, своей любимой.
Суворов, боясь, что противник уйдет в горы, принимает решение атаковать ночью. 15 августа в 4 утра началось наступление австро-русских войск. Жубер услышав начало атаки, садится на коня, чтобы добраться на передовую и возглавить контратаку, но тут же падает сраженный пулей и умирает. Французы оказываются без главнокомандующего перед армией, которая ее вдвое больше, и в итоге терпят поражение, которое сильно повлияло на общий исход Итальянской кампании. Последние слова, которые произносит Бартелеми Жубер: «Marches, marches toujours!» (Вперед, всегда вперед!).
Соколов О.В., кандидат исторических наук, доцент СПбГУ. «О походе Суворова в Италию, часть 3: Нови»
Русский военный историк Ф. Н. Глинка в «Кратком начертании Военного журнала» (1877) писал: «Теперь уже ясно и открыто, что многие правила военного искусства занял Наполеон у нашего Суворова. Этого не оспаривают сами французы; в этом сознаётся и сам Наполеон; в письмах из Египта, перехваченных англичанами, он явно говорит Директории, что Суворова до тех пор не остановят на пути побед, пока не постигнут особенного его искусства воевать, и не противопоставят ему его собственных правил».
Вот только с дурной политикой, которая ему приказывала, Суворову сильно не повезло.
свою гениальность он под конец жизни, на пике при этом интеллекта и умений, потратил на бездарную Войну Второй коалиции. Вроде бы вошло в школьные учебнике всё вот это. А что толку в итоге?
В итоге Франция вынужденная отбиваться ос всех сторон, пришла к Наполеоновскому сценарию, когда он стал опят ьтаки императором. Тьфу ты. Это как добиться желаемого, но совсем не в том ракурсе. Хотели вернуть монаршую власть? Ну почти вернули.
Уххх. С одной стороны мне лично интересна была именно армия, пехота и прочее. Но невозможно рассказать толково про то, откуда у Франции взялась то такая армия? И главное пехота. Почему так лихо раскулачила все Европейские армии, практически пропоров в оконцовке брюхо и нам. Наполеон Бонапарт гений, но гений, выросший не на пустом месте. Равно как Суворова научил Румянцев Задунайский и сам он тоже всё что мог изучал, Наполеона обучила революция, ну точнее то, что она породила.
И хотя впоследствии во Франции постепенно образовался слой буржуа, этого было мало. Большая часть населения была просто выключена из экономической борьбы и развития, в отличие от Англии, Голландии. Это делало Францию нарастающим неумехой, который постепенно нищал и брал кредиты, которые не мог потом отдавать.
В благодарность, ласковые французы устроили Великую Французскую революцию и поскольку нравы сильно ожесточились, а короля давным давно считали просто мужиком, который оборзел, ему и его Антуанетте оттяпали головы.
Когда отгремели фанфары, когда были взята Бастилия и Тюильри, встало два вопроса. Что жрать и как отбиваться от ещё более ласковых консерваторов в будущем ЕС. И вопрос «отбиваться» стал превалирующим.
Старая армия Франции, при всех натяжках, была добротной. Хоть не лучшей, но вполне способной дать по зубам любой стране в тогдашнем мире.
Он домыслил рассыпной строй, сформировал за ним легко маневрирующие пехотные колонны, развил лучшее в и без того лучшей в ЕС артиллерии Франции и начались победы.
К 1794 армия переродилась. По численности превысила армии противников, по умениям и подавно.Так нужда, стала матерью изобретения, а изобретение приговорило Линию к краху.
а французы россыпь делали лишь для того, что бы снова собраться в кулак и в бой.
Но в самой Франции в итоге дело пришло к террору, трэшу и переворотам.
«»»»Зимой 1795 года экономический кризис достиг своего пика. Бумажные деньги печатались каждую ночь для использования на следующий день.»»»
Что бы взять контроль, республиканцы мутировали до военной диктатуры.
После революции 1789 года вступил в Конституционную гвардию Людовика XVI, а после её расформирования в 1792 году — в Национальную гвардию[1]. В том же 1792 году записался добровольцем в Пиренейский легион и принял участие в боях в Испании.
В 1794 году был назначен капитаном конно-егерского полка.
После начала французской революции Брюн в 1791 году вернулся в Париж, где знакомится с Маратом, Фабром д’Эглантином, подружился с Демуленом и Дантоном, организовал выпуск революционной газеты, позже записывается в Национальную Гвардию, где в октябре его избирают подполковником, а в 1793 году он становится полковником.
В 1788 рядовым вступил в гусарский полк, участвовал в революционных войнах Франции, получил ранение при осаде Майнца.
Самое интересное, что большинство солдат в тогдашних армиях, были вооружены гладкоствольными ружьями и почти в три раза уступали дальности штуцерам. Отсюда возможность егерей истрепать наступающие линии, лишив их и офицеров и духа и управляемости.
Республика в итоге породила изначально анархию, бардак, но дала родится новой истории в том числе и военной пехоте.
Теперь солдат стал не скотом, а частью своей роты, при относительной свободе мышления. До редкой цепи не дошло, не было столько штуцеров в армии. Но к этому придёт в Крымскую войну, если говорить за Россию.